Предпоследняя правда - Филип Дик

Мори и Прис доставили оболочку Линкольна в офис, и она меня поразила. Даже в своем инертном состоянии, без рабочих внутренностей, она выглядела очень убедительно. Создавалось впечатление, что старина Эйб сейчас вскочит и побежит по своим повседневным делам. Со всеми предосторожностями Прис, Мори и Банда спустили эту длинную громоздкую штуку в подвал. Я тоже вошел в мастерскую и глядел, как они укладывали свою ношу на верстак.

— Надо отдать тебе должное — ты молодец, — сказал я Прис, когда оказался рядом с ней.

Засунув руки в карманы куртки, она мрачно смотрела на меня, и глаза ее казались необычайно темными и глубокими. Лицо, в отсутствие всякой косметики, было бледно, и я подумал, что она, должно быть, совсем мало спит в последнее время. Волосы Прис зачесала назад и прихватила лентой, это делало ее похожей на школьницу. Мне показалось, что она еще сбросила вес и стала почти прозрачной. Одета она была в полосатую футболку и голубые джинсы, бюстгальтер отсутствовал — похоже, при ее новых габаритах он ей был не нужен. Картину довершали кожаные туфли на низком каблуке и уже упомянутая куртка.

— Привет, — буркнула Прис, раскачиваясь на каблуках и кривя губы — в этот момент она наблюдала, как симулякра укладывали на верстак.

— Вы проделали отличную работу, — повторил я.

— Луис, — прервала меня Прис, — уведи меня отсюда. Давай пойдем выпьем чашечку кофе или просто прогуляемся.

Она решительно направилась к двери, и после недолгого колебания я последовал за ней.

Бок о бок мы шагали с ней вдоль поребрика. Прис шла, уткнувшись взглядом под ноги, казалось, все ее внимание поглощалось камешками, которые попадались ей по дороге и которые она с увлечением пинала.

— Первый симулякр, по сравнению с нынешним, был еще ничего, — проговорила она вдруг. — Стэнтон — он ведь совсем другой человек, хотя и там забот хватало… Знаешь, у меня дома есть книжка, где собраны все фотографии Линкольна. Я часами изучала их, так что теперь знаю каждую черточку его лица. Наверное, лучше свбего собственного.

Еще один камешек улетел в канаву.

— Просто удивительно, насколько выразительны эти старые снимки. Знаешь, они использовали стеклянные фотопластинки, и человеку приходилось сидеть, не шелохнувшись А еще у них были специальные стульчики с такими спинками, чтобы голова клиента не дрожала. Луис, — она внезапно остановилась у бордюрного камня, — скажи, он действительно сможет ожить?

— Не знаю, Прис.

— Порой мне кажется, мы занимаемся самообманом. Нельзя возродить к жизни то, что мертво.

— А разве вы не этим занимаетесь? Если я правильно понимаю, ты именно так все и замышляла. Боюсь, ты воспринимаешь все слишком эмоционально. И теряешь при этом чувство перспективы. Тебе пора вынырнуть из тех глубин, куда ты себя погрузила.

Я понимаю. Ты хочешь сказать, мы воспроизводим лишь видимость. Пустышку, которая ходит, говорит, но не несет в себе искру Божью.

— Примерно так.

— Ты ходил когда-нибудь к католической мессе?

— Нет.

— Они верят, что хлеб и вино на самом деле — плоть и кровь Господня. Они называют это чудом. Может быть, если мы будем использовать совершенную пленку, и голос, и точную внешность, то…

— Прис, — прервал я ее, — я никогда не видел тебя такой напуганной.

— Я не напугана, Луис. Просто это для меня чересчур. Знаешь, ведь Линкольн был моим героем, когда я училась в школе — в восьмом классе я писала о нем доклад. Вспомни, в детстве все, что мы читаем в книгах, кажется нам реальным. Так вот, Линкольн был реален для меня, хотя, конечно же, на самом деле все это являлось порождением моего разума. Вот, что самое ужасное — я принимала свои фантазии за реальность. Потребовались годы, чтоб осознать данный факт. Ты же знаешь, как это бывает: кавалерия, сражения, Улисс С. Грант…

— Да.

Тебе не приходило в голову, что настанет день и кто-нибудь создаст твоего или моего симулякра? И мы снова возродимся.

— Что за бред!

— Представь, мы мертвые и безразличные ко всей этой суете. И вдруг что-то пробивает наш кокон небытия, может, вспышка света… И затем наша защита рассыпается, реальность снова берет нас в свои когтистые руки. И мы совершенно беспомощны, мы не можем остановить этот процесс. Воскрешение! — Она передернулась.

— Это не имеет ничего общего с тем, что вы делаете. Выброси все из головы! Не следует смешивать настоящего Линкольна с этим…

— Но настоящий Линкольн существует в моем сознании!

Я удивленно смотрел на Прис.

— Ты сама не веришь в то, что говоришь. У тебя в голове существует в лучшем случае идея Линкольна.

— Нет, Луис. — Она медленно покачала головой. — Во мне живет самый настоящий Линкольн. И я билась ночь за ночью, чтобы открыть дверь и выпустить его в наш мир.

Я рассмеялся.

— Но это ужасный мир, — продолжала Прис. — Я это знаю. Послушай меня, Луис, я расскажу тебе кое-что… Знаешь ли ты, как можно освободиться от ос? Да-да, этих проклятых ос с их жалами. Здесь нет никакого риска, и денег тратить не придется. Все, что тебе надо, это ведро с песком.

— Так.

— Надо дождаться ночи. Ночью все осы спят в своих гнездах. Ты подбираешься к их дому и засыпаешь песок прямо в дырку, получается что-то вроде кургана. Слушай дальше. Ты думаешь, что убил их, но это не так. Дальше происходит вот что. Утром осы просыпаются и обнаруживают, что выход засыпан. Тогда они начинают рыть ход в песке, чтоб пробиться наружу. Возникает вопрос, куда же девать отработанный песок? Да некуда, только внутрь гнезда, в его другие части. Так что осы организовывают цепочку и песчинка за песчинкой передают этот мешающий груз в заднюю часть своей норы. Беда в том, что песок тяжел и его много. На расчищенное место тут же сверху сыплется новый.

— Ясно.

— Разве это не ужасно?

— Действительно, — согласился я.

— В результате осы можно сказать собственноручно заполняют свое гнездо песком. Причем, чем усерднее они трудятся, тем ужаснее результат. Они замурованы. Все это похоже на какую-то восточную пытку, не правда ли? Так вот, Луис, когда я услышала про такой способ, я подумала: «Господи, лучше уж умереть! Я не хочу жить в мире, где происходят подобные вещи».

— И когда ты узнала обо всем этом?

— Очень давно. Мне было семь лет, Луис, и я тогда представила себе, каково находиться там, в гнезде. — Не останавливаясь, она вдруг схватила меня за руку, глаза ее плотно зажмурены. — Вот я сплю. Вокруг темно. Рядом со мной сотни, тысячи таких, как я. И вдруг — бах! Шум откуда-то сверху.

Прис плотно прижалась ко мне, но продолжала идти нога в ногу со мной.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});