Большие Надежды (СИ) - Варвара Оськина

появился вкус: такой же приторно сладкий, как карамельный выхлоп глиссеров, и столь же смертельный, если им надышаться. Артур сглотнул и ощутил, как обожгло горло. Скоро рассвет…

Раньше он часто смотрел, как просыпается Город. Сначала всегда загоралось окошко на самой окраине, где обычно жили уборщики. Маленькая, почти незаметная яркая звёздочка в синем мареве отступающей ночи. Пусть её тут же скрывали клубы плотного дыма из заводских труб, но Артур знал, что она там, а по самому нижнему уровню уже грохотал первый железный гиробус. Он будил лежебок в центральных районах, прежде чем поворачивал в сторону шахт и постепенно стихал на другом конце Города. И вот тогда в тусклом утреннем свете рассыпанными по стеклянным панелям каплями вспыхивала Башня, и колонны людей тянулись к ней ровными группами, потому что именно она была центром их жизни…

Артур зажмурился. Как бы он ни любил Город, но прямо сейчас его тянуло прочь от этих улиц. За границу Щита. Туда, где на самом краю постепенно светлевшего горизонта рядом с чёрным, как сама ночь, глиссом застыла фигурка в потрёпанном защитном костюме. Она пристально смотрела на Город и тревога, что читалась во всей её позе, кольнула в самое сердце. Артур нахмурился, инстинктивно потянулся мысленно к ней, будто всё, что он представил себе, было на самом деле, но тут его со всей силы тряхнуло.

Клетка, что до этого мерно тащилась наверх, неожиданно накренилась, заскрежетала днищем о стены шахты и вынудила схватиться за прутья. Посыпались тусклые искры, и Артур выругался.

— Отойди от края. Ты нарушаешь баланс, — проговорил он, пытаясь выровняться.

Кабину мелко трясло, отчего и без того измученный организм начинало подташнивать, но Хант заставил себя повернуться к молчавшему Джонсу. Тот стоял к нему спиной и держался за шаткий каркас.

— Отойди!

Эхо его приказа отразилось от стен и улетело ко дну шахты, откуда послышался кроткий звон. Что-то упало, но Артур не обратил на это внимания. Он лишь понадеялся, что эта железная дрянь не рассыплется прямо в воздухе. Тем временем Джонс всё же смог отлепиться от решётки и повернулся.

— Ответ от Льюиса был? — после паузы спросил Артур. И тревога, что торчала шипом, вошла ещё глубже в сердце, когда пришёл короткий ответ:

— Пока нет.

Джонс отвёл взгляд, а ещё через пару минут ржавая клетка скрипнула в последний раз и остановилась. Они приехали.

Знакомый до отвращения коридор встретил их темнотой. Лишь красные сигнальные лампы периодически выхватывали из полумрака то раму картины, то неестественный блик на потрескавшемся от времени полотне. И стремительно шагавший мимо них Артур невольно бросал взгляд на обитые деревом стены. Здесь всё было по-прежнему. Словно эта своеобразная галерея застыла вне времени и пространства, кочуя от одной эпохи к другой, и хранила в себе эхо всех услышанных голосов. Неожиданно взгляд зацепился за знакомое белое пятно, что будто флюоресцировало в сизом сумраке, и Артур остановился.

— Хант? — послышался недовольный вопрос Джонса, когда тот чуть было не налетел на него в темноте. — Нашёл время пялиться на этот анахронизм.

Поблизости стих шорох шагов, а потом Артур услышал то, что выбило воздух из лёгких.

— Терпеть не могу такое. Зачем, чёрт возьми, вообще это нужно? — пробормотал Джонс. Он уже успел стянуть маску и теперь внимательно разглядывал старое полотно. — Бесполезная чушь. Пережитки ненужного прошлого.

И в этот момент эхо некогда собственных мыслей будто ударили Ханта под дых. Они налетели, словно стена, отчего Артур дёрнулся, прежде чем повернул голову и посмотрел на стоявшего рядом с ним Джонса. Такого же высокого, такого же светловолосого, кичившегося найденным самим в себе или происками Мессерер состраданием, но при этом абсолютно бесчеловечного. Настолько похожего на него, Артура Ханта, что это ошеломляло. И глядя на это выращенное в Лаборатории существо, которое хоть и чувствовало, но совершенно не понимало, что именно, Артур вдруг отчётливо понял — он не хотел быть таким! Но именно осознание их внезапного сходства вышло поистине оглушительным. Вот как… Вот как выглядит со стороны то самое пресловутое бездушие. И тогда, снова взглянув на белое облако, что будто клубилось посреди летнего синего неба, Артур впервые позволил признаться. Себе, в первую очередь.

— Потому что это красиво.

— Бессмыслица! — фыркнул презрительно Джонс и открыл было рот, чтобы продолжить спор, но тут же заткнулся, когда увидел направленный на него взгляд красных визоров. И чувствуя, как внутри разливается горечь от всех упущенных смыслов, слов и возможностей в тот единственный выпавший им с Флор вечер, Артур тихо, слово в слово повторил сказанные ему однажды слова. Тогда он в своей глупости их не понял, но сейчас…

— Это красота. У красоты нет и не может быть смысла, кроме самой красоты.

И стремительно развернувшись, Артур зашагал в сторону Оранжереи. Итак… Видимо, это случилось здесь. Все его ошибки начались именно в тот момент, и оставалось только надеяться, что было не слишком поздно их исправить.

Дверь в покои Канцлера он просто вышиб ногой, перед этим оглушив двух дураков, что попались ему на винтовой лестнице. Артур не хотел их убивать. Какой смысл, если их вина только в том, что они верно выполняли приказ? А потому под презрительным взглядом Джонса он аккуратно прислонил их к стене, прежде чем спустился на один пролёт вниз. Об этом проходе знали немногие, но Артур определённо всегда был одним из тех самых. И вот теперь он смотрел в глаза итогу всех своих действий, решений и помыслов, что сошлись в одной точке, когда они ворвались в кабинет и резко остановились.

Вопреки раннему часу, Алекс Росс не спал и даже не вздрогнул при звуке резко грохнувшей о стену двери. Только когда их шаги замерли у него за спиной, он медленно отвернулся от окна, где до этого, похоже, рассматривал стихавший под монотонным дождём последний всполох пожара, и сцепил за спиной руки. Артуру показалось, что старые шрамы на них воспалились, будто их долго тёрли, но, может, это была лишь игра неверного света.

Итак, Канцлер молчал, а потому Артур холодно проговорил и от своих же слов в душе шевельнулось абсолютноеничего. Пустота пришла в движение и осталась… пустотой.

— Верховый Канцлер, я требую, чтобы вы сдали оружие и символ власти. Не пытайтесь сопротивляться, я не хочу вас убивать. Не сейчас.

— Здравствуй, Артур, — Алекс Росс усмехнулся. — Рад тебя видеть… в добром здравии.

Бок, как назло, кольнуло, но Хант не пошевелился.

— Снимите мантию, Канцлер.

Артур протянул руку.

— Мантию? Зачем? Опять попробуешь меня убить, а