Большие Надежды (СИ) - Варвара Оськина

он не сомневался, что они будут не рады видеть его. Так что Флордолжнапонять. Но поймёт ли?

Уже приевшееся чувство тревоги сделало новый вираж, ещё туже скрутив спираль, однако Артур никак не мог понять, что же именно его так беспокоит. Шагая по техническим коридорам, где совсем недавно… — Господи! Это ведь и правда было вчера! — кралась Флор, он хмурился и пытался нащупать тот самый момент, когда всё началось. Сегодня ночью? Вчера? В день её пыток? Что стало толчком? Или это волнение из-за неотвратимо шедших по пятам перемен? Чем бы ни закончилась эта ночь, уже завтра Город будет другим. Так что же было не так? Чёрт возьми, ему надо как можно скорее это понять, пока не стало окончательно поздно. Чутьё никогда не обманывало Артура, но теперь он отчаянно хотел ошибиться. Что-то случится. Сегодня что-то случится…

Видимо, нечто подобное ощутил даже Город, потому что стоило Ханту ступить в узкий подземный проход, что вёл в обход реакторных шахт, как он увидел направленную в его сторону камеру. Болтавшийся в воздухе единственный «глаз» машинного разума мигнул огоньком инфракрасного зрения, словно осматривал группу людей, а потом повернулся в сторону Ханта. И, видит бог, Артур знал, кого тот ждал и искал, но сказать ему было нечего. Прямо сейчас Флор была далеко от этих стен. Больше Город их не беспокоил.

Первые проблемы начались, едва они вышли из технических помещений. Под ногами ещё ощущался гул турбин четырёх огромных реакторов — сердца их Города, а от стен веяло последним теплом, когда впереди показался патруль. Небольшой, человек десять, отправленных лишь для очистки совести на помощь службе Щита. Чеканный грохот их поступи разносился по пустому проулку, где не блестела даже влажная от дождя плитка на мостовой. И, вероятно, Артур мог назвать их всех поимённо, но по маске заструились холодные капли, сапог с громким шлепком попал в лужу, а он молча вынул из-за спины клинок. Долг есть долг. А потому в сердце не проснулось ни капли сомнений, когда скользящим ударом Артур отбросил прочь тело одного из Карателей и отдал короткий приказ:

— Пятерых хватит, чтобы задержать их на время. Идём. — Взмахом руки он велел остальным, кто не увяз в схватках, двигаться дальше, увернулся сам от почти незаметного во мраке клинка и резким толчком выбил тот из явно неопытных рук. Юнец… Вероятно, совсем мальчишка.

— Ты не можешь распоряжаться моими людьми, Хант, — послышался недовольный голос шедшего рядом Джонса. Разумеется, тот прекрасно понимал, что совсем скоро эти «оставшиеся» будут разлагаться в биореакторе. Вряд ли кому-то сегодня так повезёт выжить.

— Хочешь сам отправлять их на убой? — огрызнулся в ответ Артур и зло расхохотался, когда услышал в ответ тишину.

Разумеется, в представлениях Джонса о самом добром добре никак не укладывались столь бездушные мелкие жертвы. Это же не смерть во имя чего-то великого, а значит, эти ребята просто обязаны были жить. Какая наивность! Фыркнув, Артур зашагал дальше и силой заставил себя не слушать возню за спиной. Нож занесён и уже почти вонзился в ничего не подозревающие спины. У тех, кто пошёл сегодня за Джонсом, скорее всего, не было ни единого шанса. И сейчас Артур оставлял позади настоящую бойню.

Однако, чем дальше они уходили, тем сильнее хмурился Хант. Он не сомневался, что тревожный сигнал был подан сразу, как их обнаружили, но улицы по-прежнему были темны и пусты, а над головой не висел ни один из всеведущих канцлерских «глаз». Артур бросил по сторонам быстрый взгляд и ускорил шаг. Город определённо ждал их прихода, но теперь будто бы вымер в нехорошем предчувствии больших перемен. Так что даже дождь лил теперь вяло и монотонно, словно от безысходности.

В полной тишине они успели пройти несколько совершенно безлюдных тёмных кварталов, прежде чем им снова преградили дорогу. И опять короткий приказ, послушно сдохшая где-то в подвалах Города совесть, и с трудом подавленная мерзкая тошнота, когда Артур почувствовал, как от крови набухла перчатка. Ладонь крепче сжала рукоять клинка, и по бокам запузырилась чёрная в ночном сумраке жижа, которую поспешили смыть косые капли дождя. Но та была слишком густой, ещё тёплой и пахла раскалённым металлом тлевших где-то на подступах к Башне пожаров. Артур убивал тех, с кем присягал вместе на верность, с кем делил кров, еду и остатки воды. И позже… позже он обязательно узнает имена всех погибших Карателей, найдёт каждого и похоронит по правилам. В конце концов, они заслужили, защитники Города. Ну а пока он отшвырнул очередное навалившееся на него тело, поморщился от боли в боку, и, чуть прихрамывая, двинулся дальше.

— Не слабо тебя потрепал твой папаша, — хохотнул Джонс, но когда Артур ничего не ответил, продолжил: — Надо решить, кто возьмёт на себя Варда. После тебя в службе Карателей он главная мразь.

— Решать не надо, — коротко отозвался Хант и резко выдохнул. Боль, куда пришёлся недавний удар, была достаточно сильной, чтобы перед глазами заплясали надоедливые пёстрые мухи. И среди их мельтешения Артур снова увидел, как раскинул в стороны руки замерший будто бы в удивлении Юджин, прежде чем по инерции дёрнулся.

— Это ещё почему?

— Он мёртв.

Больше Артур не произнёс ни слова. Джонс ещё попытался о чём-то узнать, задал пару вопросов, но, так и не получив ответа, наконец замолчал. А тем временем они подошли к Башне, и это оказалось слишком легко. Слишком.

Артур поднял голову, вглядываясь в уходившие за облака точёные стены с острыми гранями, и невольно покачал головой. Дождь без устали монотонно барабанил по маске и мостовой, собирался в потоки у взмывавших волнами зубцов, а символ Города был всё так же великолепен. Как бы ни пытались очернить его те, кто сидел там, на самой вершине эволюционной цепи, или другие, что прятались по подземельям, людям нужен был этот вещественный знак. Точка притяжения для их мыслей, поступков и веры, без которой всё тут же рухнет. Эдакая сингулярность.

— Как я хочу её уничтожить, — послышалось бормотание, и Хант вздрогнул. Он перевёл взгляд на стоявшего рядом Джонса, и тот продолжил: — Символ узурпации власти.

— Власть определяют люди, а не камни, — холодно отозвался Артур и заслужил в ответ презрительный смешок.

— Камни являются её физическим воплощением.

— Или просто камнями, — оборвал его Хант и резко вогнал в ножны клинок. — Не стоит воевать с тем, кто и так никому не расскажет о твоих преступлениях. Идём. Не нравится мне, что нас так легко пропустили к самой Башне.

— Мы потеряли половину людей!