Две жизни Пинхаса Рутенберга - Пётр Азарэль

качестве специалиста по водным проблемам и Рутенберг. Но к тому времени его позиция в сионистском движении и в глазах ответственных работников министерства колоний решительно изменилась. В первой половине года были утверждены проекты электрического и водного предприятия, и он превратился в один из столпов экономического развития Эрец-Исраэль.

Переговоры о концессиях

В конце октября двадцатого года Рутенберг получил от Вейцмана письмо, адресованное Герберту Сэмюэлу. В нём Вейцман от имени сионистской организации предоставил ему полномочия в проведении переговоров для получения концессий на электрические предприятия. Ещё раньше, после выступления Рутенберга на конференции в сентябре, комитет представителей подал на рассмотрение мандатных властей Эрец-Исраэль его подробный проект. Нехемия де-Лима и Юлиус Симон отправили детальное письмо Сэмюэлу с предложением о концессии, которая обяжет делать из доходов предприятия инвестиции на развитие Эрец-Исраэль.

В начале декабря Рутенберг встретился с Верховным комиссаром. Сэмюэл, после назначения уж несколько месяцев работавший в стране, теперь прекрасно сознавал, что осуществление политики национального дома сталкивается с упорным сопротивлением арабского населения. Но он верил, что большие экономические проекты снизят накал страстей и убедят арабов в том, что деятельность еврейской общины им на пользу. Сэмюэл уже несколько раз разговаривал с Рутенбергом, ознакомившим его со своим обширным проектом, и питал к нему доверие и уважение.

— Слушаю Вас, господин Рутенберг, — сказал он после взаимных приветствий.

— Хотел бы обсудить с Вами вопросы продолжения прокладки дороги Тверия — Цемах. Мы столкнулись с проблемами археологии и выполнения условий коллектива рабочих.

— Я слышал о них. Я поговорю с сэром Макдональдом.

— Спасибо, сэр. Теперь самое главное. Концессии на электрические предприятия. Любое продвижение в этом вопросе гарантирует успех кампании пожертвований в Соединённых Штатах. Она начнётся вскоре, и я собираюсь принять в ней участие.

— Утверждение концессии, и её присуждение, невозможно до заключения мандатного договора. Но готов Вам помочь. Я дам Вам рекомендательное письмо. Оно будет свидетельствовать о нашей поддержке этого строительства.

— И ещё, господин Верховный комиссар. Следует ускорить прибытие инженера-специалиста для детальной проверки проектов, их технических и хозяйственных аспектов.

— К сожалению, лорд Алленби не нашел в Египте подходящего специалиста. Я обратился к Альфреду Монду. Он обещал помочь.

— Если позволите, я подготовил письмо, где изложил просьбы, связанные с электрическим предприятием.

— Оставьте мне его, — ответил Сэмюэл.

Он пожал Рутенбергу руку и положил письмо на стол.

После встречи Верховный комиссар приступил к выполнению его просьб. Он направил телеграмму министру иностранных дел, а потом письмо. В конце телеграммы комиссар сообщил о намерении Рутенберга выехать в Соединённые Штаты в конце января и о его желании быть принятым для разговора в МИД во время его транзитного пребывания в Лондоне. Работники министерства не возражали и приступили к поиску инженера для проверки проекта. Обратились и к итальянскому инженеру из Милана по имени Амадео. Тот засвидетельствовал, что хорошо знаком с Рутенбергом. Он детально проверил его проекты и одобрил их.

В двадцатых числах января Рутенберг прибыл в Нью-Йорк. Отсюда почти три года назад, вдохновлённый надеждами на освобождение еврейского народа февральской революцией, он отправился в Пьетроград. Разочарование во всеобщей справедливости и глубокий духовный кризис вернули его к сионистской идее национального дома. Сейчас он другой человек, смысл его существования — Эрец-Исраэль, её развитие и процветание. В Соединённых Штатах со времени его деятельности там в первые годы Мировой войны у него оставались многочисленные друзья. Он сообщил им о своём приезде. Через несколько дней его ждал влиятельный и искренний Луи Дембиц Брандайз. Ещё во время пребывания Рутенберга в Америке президент Вильсон поставил Брандайза членом Верховного суда. И это несмотря на то, что многие в сенате были против назначения еврея, к тому же известного своими радикальными взглядами. Ему было уже за шестьдесят лет, но он был полон энергии и планов. В тот день состоялось заседание Верховного суда, и по его окончании Брандайз вышел к Рутенбергу в судейской мантии. Друзья тепло обнялись.

— Рад тебя видеть, Пинхас, — сказал Луи. — Пойдём в мой кабинет. Угощу тебя кофе.

Они сидели напротив друг друга в больших кожаных креслах и вели бесконечный разговор о стране, которую мечтали построить.

— Мы с тобой разминулись в прошлом году в Палестине. Ты был на севере. Я слышал, твой проект получил высокую оценку комиссии Альфреда Монда.

— Не только. Комиссар Сэмюэл тоже возлагает на него большие надежды. Он даже вручил мне рекомендательное письмо. Я тебе его почитаю.

Он открыл портфель и вынул из конверта сложенный лист плотной бумаги.

— Вот самое главное:

«Я прошу выразить полную благосклонность нашей администрации к принципам, на которых базируются твои предприятия, и выразить нашу признательность в том, что этим предприятиям предназначена огромная роль в развитии Эрец-Исраэль и вообще еврейского национального дома в частности».

— Сильно сказано, Пинхас. Но этого мало. Наши толстосуммы не будут вкладывать деньги в неприбыльное дело.

— Я уже неоднократно говорил об экономической целесообразности предприятий. Готов доказать это ещё раз. Я взял с собой все материалы.

— Правительство Британии должно предоставить тебе концессию на строительство предприятий. Кроме того, потребуются огромные деньги. Ты, Пинхас, ступил на трудный путь.

— Когда я представлю англичанам собранные здесь деньги, они заговорят иначе. Поэтому я в Америке. Надеюсь, у меня получится.

— Я советую тебе основать не общественную, а частную компанию. Для здоровой экономики еврейского государства необходима частная собственность и инициатива. А что касается сионистских финансовых учреждений, они должны использоваться не как общественные фонды, а как обычные инвестиционные и соблюдать принципы рентабельности.

— Я