Танец с драконами - George Martin

– Он… он сказал…

«Он сказал ничего тебе не говорить».

Слова застряли у него в горле, он начал кашлять и задыхаться.

– Дыши глубже. Я знаю, что он сказал. Чтобы ты шпионил за мной и не выдавал его секреты.

Болтон усмехнулся.

– Как будто у него есть секреты. Кислый Алин, Лутон, Живодёр и все остальные – откуда, он думает, они взялись? Неужели и правда верит, что они его люди?

– Его люди, – повторил Вонючка.

От него ждали какого-то ответа, но он не знал, что сказать.

– Мой бастард рассказывал тебе, откуда он взялся?

Это Вонючка к своему облегчению знал.

– Да, ми… м’лорд. Вы встретили его мать во время конной прогулки и были сражены её красотой.

– Сражён?

Болтон рассмеялся.

– Он использовал это слово? Да у мальчика душа менестреля… Но если ты веришь этой басенке, то ты еще тупее первого Вонючки. Даже про прогулку – ложь. Охотясь на лису вдоль Плачущих Вод, я наткнулся на мельницу и увидел молодую крестьянку, стирающую бельё в реке. Старый мельник завёл новенькую молодую жену, девицу вдвое моложе себя. Высокую, стройную и здоровую. Длинные ноги и маленькие упругие груди, точно две спелые сливы. Хорошенькая по-крестьянски. Я понял, что хочу её, в тот самый миг, как увидел. Я имел на неё право. Мейстеры скажут, что король Джейехерис отменил право первой ночи, чтобы ублажить свою сварливую королеву, но там, где живут старые боги, живут и старые обычаи. Амберы тоже сохранили первую ночь, что бы они там ни говорили. Некоторые горные кланы тоже, а на Скагосе… что ж, только сердце-древа ведают, что они творят на Скагосе.

– Мельник женился без моего ведома и согласия. Одурачил меня. Поэтому я повесил его и взял своё под тем самым деревом, на котором он болтался. По правде говоря, девица едва ли стоила веревки. Лиса ускользнула, а на обратном пути в Дредфорт мой любимый жеребец охромел, так что, в общем и целом, это был плохой день.

– Год спустя та самая девица имела наглость явиться в Дредфорт с вопящим краснолицым чудовищем, которое, как она заявила, родилось от меня. Мне следовало бы высечь мамашу и бросить её ребенка в колодец… но у младенца и правда были мои глаза. Она сказала, что, когда брат её покойного мужа увидел эти глаза, то избил её в кровь и выгнал с мельницы. Это рассердило меня, потому я отдал мельницу ей и вырезал деверю язык, чтобы убедиться в том, что он не побежит в Винтерфелл с баснями, которые могут обеспокоить лорда Рикарда. Каждый год я посылал бабе поросят, цыплят и кошель звезд – при условии, что она никогда не расскажет мальчику, кто его отец. Мирная земля, тихий народ – это всегда было моим правилом.

– Прекрасное правило, м’лорд.

– Но женщина ослушалась. Ты видишь, что такое Рамси. Она воспитала его, она и Вонючка, вечно нашёптывающий на ухо о его правах. Он должен был молоть зерно и радоваться. Неужели Рамси в самом деле верит, что сможет когда-нибудь править севером?

– Он сражается за вас, – выпалил Вонючка. – Он силён.

– Быки сильны. Медведи. Я видел, как сражается мой бастард. Это не совсем его вина. Его наставником был Вонючка, первый Вонючка, а он никогда не обучался воинскому искусству. Рамси свиреп, соглашусь с тобой в этом, но он машет мечом, как мясник рубит мясо.

– Он никого не боится, м’лорд.

– А стоило бы. Страх, вот что сохраняет тебе жизнь в этом мире предательства и обмана. Даже здесь, в Барроутоне, вороны кружат в ожидании момента вкусить нашу плоть. На Сервинов и Толлхартов нельзя положиться, мой жирный друг лорд Виман замышляет измену, а Смерть Шлюхам… Амберы могут казаться простаками, но и им не чуждо определенное коварство. Рамси должен бояться их всех, как боюсь я. Передай ему это, когда увидишь его в следующий раз.

– Передать ему… сказать, чтобы боялся?

Вонючке стало нехорошо от одной мысли об этом.

– М’лорд, если я это сделаю, он…

– Я знаю.

Лорд Болтон вздохнул.

– У него дурная кровь. Ему нужно поставить пиявок. Пиявки высосут всю дурную кровь, всю ярость и боль. Ни один человек не может мыслить здраво, когда в нём столько гнева. Но Рамси… боюсь, его испорченная кровь отравит даже пиявок.

– Он ваш единственный сын.

– Сейчас. Когда-то у меня был ещё один. Домерик. Тихий мальчик, но очень одарённый. Он четыре года служил пажом леди Дастин и три года в Долине оруженосцем лорда Редфорта. Он играл на высокой арфе, читал книги и скакал как ветер. Лошади… мальчик был ими одержим, леди Дастин подтвердит. Даже дочь лорда Рикарда не могла за ним угнаться, а она сама была наполовину лошадью. Редфорт говорил, что он многого добьётся на турнирах. Великий боец должен в первую очередь быть великим наездником.

– Да, м’лорд. Домерик. Я… я слышал это имя…

– Рамси убил его. Мейстер Утор называл это кишечными коликами, а я скажу – яд. В Долине Домерик подружился с сыновьями Редфорта. Он тоже захотел иметь поблизости брата, поэтому поехал к Плачущим Водам, чтобы разыскать моего бастарда. Я запретил ему, но Домерик был взрослым мужчиной и считал себя умнее своего отца. Теперь его кости покоятся под Дредфортом вместе с костями его братьев, которые умерли ещё в колыбели. А мне остался Рамси. Скажите, милорд… если за убийство родичей проклинают, что тогда делать отцу, когда один его сын убивает другого?

Вопрос напугал Вонючку. Однажды он услышал, как Живодёр сказал, будто Бастард убил своего законнорождённого брата, но никогда не осмеливался этому верить. «Он может ошибаться. Братья иногда умирают, и это не значит, что их убили. Мои братья погибли, а я не убивал их».

– У милорда есть новая жена, чтобы даровать ему сыновей.

– И как это понравится моему бастарду? Леди Уолда из Фреев и кажется плодовитой. Я странно привязался к моей толстой маленькой жёнушке. Две предыдущие не издавали в постели ни звука, а эта визжит и извивается. Я нахожу это довольно милым. Если она будет выбрасывать сыновей так же активно, как забрасывает в себя пироги, то Дредфорт скоро будет ломиться от Болтонов. И Рамси, конечно же, убьет их всех. Это к лучшему. Я не проживу достаточно долго, чтобы увидеть моих новых сыновей взрослыми, а маленькие лорды – проклятие любого дома. Хотя Уолду опечалит их смерть.

У Вонючки пересохло в горле. Он слышал, как воет ветер сквозь ветви вязов, росших вдоль улицы.

– Милорд, я…

– М’лорд, помнишь?

– М’лорд. Если мне позволено узнать… зачем я вам? Я бесполезен, я даже не мужчина, я сломан, и… этот запах…

– Ванна и новая одежда сделают запах приятнее.

– Ванна?

Вонючка почувствовал, как у него сжались все внутренности.

– Я… я бы не стал, м’лорд. Пожалуйста. У меня… раны, я… и эти вещи, лорд Рамси дал мне их, он… он сказал, что я не должен их снимать, он приказал беречь их.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});