Фонтаны на горизонте - Анатолий Вахов

— Ты написала о Курилове? Ольга ответила утвердительно.

Можура покашлял:

Правильно, молодец! Хорошо отлакировала. Теперь лучше будет.

Противоречивые мысли овладели Ольгой. Она и радовалась тому, что столько людей принимает заботливое участие в труде и жизни ее Леонтия, и в то же время ей было жаль его. Войдя в каюту мужа, Ольга остановилась.

Леонтий сидел, немного сгорбившись, положив на колени руки, сжатые в кулаки. Ольга с любовью и тревогой смотрела на его сумрачное лицо, на вороненое колечко волос, падавшее на лоб.

Почему не пришел ко мне? — спросила она как можно мягче. — Что с тобой?

Тебе какое дело?! — грубо проговорил Леонтий.

Ольга вздрогнула, как от удара. Вскинув голову и глубоко вздохнув, с нескрываемой обидой и горечью она сказала:

Ты почему так говоришь со мной?

Ого!—крикнул Леонтий. — Ты еще учишь меня вежливости?

Ты, Леонтий, просто рассержен, потому что неправильно понял статью, — примирительно сказала Ольга. Ей сейчас очень жаль было мужа. — Мы все желаем тебе удачи.

Он запальчиво крикнул:

Что же, по-твоему, я — выскочка? Так? Я хотел всех удивить? Так ты думаешь?

Удивить?—повторила Ольга.— Нет! Это не то слово. Не удивить, а... как бы тебе это сказать? Да, ты хотел убедить всех, что ты какой-то необыкновенный, не такой, как все, и тебе везет.

Не пойму! Слишком умно для меня!

Вот если бы ты о своем намерении искать китов в неуказанном районе сказал капитан-директору и получил на это разрешение, — тогда все выглядело бы иначе. Никто не считал бы тебя разгильдяем.

Формально!

Нет! — твердо сказала Ольга. — Дисциплина для всех одинакова. А ваш самовольный рейс показал, что ты считаешь себя лучше других. На деле, оказывается, не так. На твоем счету не так уж много убитых китов.

Ты что приехала меня учить? — рванулся к ней Леонтий.

— Если ты в этом нуждаешься, — спокойно ответила Ольга, не повышая тона. — Да и не учить я хочу тебя, а помочь тебе, как друг, как товарищ твой, как жена.

Хватит мне читать нотации! — оборвал Курилов. — Теперь я хочу спросить тебя, почему ты бросила сына?

Кровь отлила от лица Ольги. Она перевела дыхание, как человек, вынырнувший из воды.

Ты же знаешь, что Сережа остался у Степановых. Ты же сам дал на это согласие.

— Место матери с сыном. А та мать, которая бросает своего ребенка... — он не договорил и пренебрежительно махнул рукой. — Спокойной ночи! Мне надо отдыхать!

Леонтий! — Ольга шагнула к нему, но он повернулся к ней спиной.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

1

«Шторм» шел по ночному морю. Привычные звуки работающей машины и шумящей за бортом воды не мешали Леонтию думать. После ухода Ольги он не в силах был оставаться в каюте и вышел на палубу. Курилов старался разобраться в том, что произошло. «Никто и словом не обмолвился в мою защиту. Все меня осудили. Неужели я уж так виноват?» — Курилов долго и печально смотрел на море. Потом взглянул на ночное небо: далеко ли до утра?

На палубу вышел Волков. Увидев гарпунера, он окликнул его:

— Не спишь? — Капитан тоже чувствовал себя неважно.

— Не до сна, — махнул рукой Леонтий.

И мне не спится, — сказал Волков. — Как думаешь, догоним Тнагыргина?

Сомневаешься? — сердито сказал Курилов, и ему захотелось, чтобы все на флотилии узнали, что он, Курилов, не пал духом, не опустил руки, а готов снова занять первое место на флотилии.

Что ты задумал? — спросил Волков, уловив в голосе гарпунера вызов.

Сейчас узнаешь, — воскликнул Курилов. — Идем к радисту!

Не пори горячку, — предупредил его капитан.

Ладно, — кивнул гарпунер и вошел в радиорубку. Там в ярко освещенной, тесной от приборов каморке сидел с наушниками на голове радист. Увидев Леонтия и Волкова, он быстро пододвинул журнал и стал в него что-то записывать. Радист, как и остальные члены команды, сердился на гарпунера, считая, что тот подвел их, уговорив Волкова совершить безрезультатный рейс в океан. Курилов дружелюбно спросил его:

Как в эфире?

— Сплошные помехи, — буркнул радист. — С «Трудом» можешь связаться?

Ты что, Тнагыргину привет послать хочешь? — ехидно спросил радист.

Нет, поговорить с ним! — Леонтий сказал это таким тоном, что радист понял: дело серьезное. Снова оседлав голову наушниками, он торопливо заработал ключом.

Прошло несколько минут.

«Труд» слушает, — сообщил наконец радист. — Тнагыргин спит. Пошли будить.

Спроси, сколько сегодня добыли? — придвинулся к столу Леонтий.

Попискивание зуммера наполнило каюту.

Три! — отрывисто сказал радист. Леонтий и Волков переглянулись. Тнагыргин охотился все лучше. Радист насторожился, слушая, потом сказал: — Тнагыргин в рубке. Что передавать?

Говорит Курилов, — диктовал Леонтий. — Вызываю вас на соревнование и ставлю условием выполнение годового плана в течение трех месяцев.

Радист от неожиданности даже подскочил на стуле и прервал передачу. Но Леонтий прикрикнул на него: «Передавай!»

«Труд» молчал. Радист уже начинал тревожиться: приняли ли там его радиограмму, когда поступил ответ:

Вызов принимаю. Первое условие — ликвидация вашего отставания в месячный срок.

Курилов вспыхнул, но делать было нечего: Тнагыргин прав. И он ответил:

Согласен! Письменный вызов пришлю. До свидания. Закончив передачу, радист сорвал с себя наушники

и с грохотом бросил их на стол.

Ты что делаешь? — почти кричал он Леонтию. — Хочешь, чтобы вся флотилия над нами издевалась? «Выполнение годового плана в течение трех месяцев!» — передразнил радист Курилова. — Ишь ты, герой! А где одиннадцать китов? Где? В море? Держи их за хвост!

— Будут и одиннадцать китов. — Курилов вышел из каюты. Волков последовал за ним.

Один гарпунер, — сказал он на палубе, — соревноваться не может. Соревноваться должна вся команда судна. Только тогда будет толк. И нельзя гарпунеру отделяться от людей.

Смотри, какой ты стал правоверный, — невесело рассмеялся Курилов, хотя на душе у него было тяжело.

С командой тебе поговорить надо, — сказал Волков решительно. — Виноваты мы оба, но на тебя все смотрят.

Хорошо, поговорю, — отозвался Леонтий.

Все ждут от тебя хорошей охоты, — проговорил капитан и ушел.

...Шли дни, но киты встречались все реже и только одиночками. Стад не было. Можура повел флотилию к острову Трех Сивучей.

«Шторм» был далеко впереди базы. Леонтий стоял около Волкова, смотрел на расстилавшуюся перед ними равнину моря в напряженном ожидании увидеть фонтаны.