Фонтаны на горизонте - Анатолий Вахов

«Шторм» был далеко впереди базы. Леонтий стоял около Волкова, смотрел на расстилавшуюся перед ними равнину моря в напряженном ожидании увидеть фонтаны.

Гарпунер часто поглядывал на фок-мачту, но Слива сегодня был необычайно молчалив.

Китов не видно! — односложно повторял он.

Наш бочкарь нынче на ворону похож: каркает одно и то же, — пошутил Волков.

На мостик вышел радист и протянул капитану радиограмму. Можура сообщал, что Тнагыргин убил первого кита на пути флотилии к острову Трех Сивучей.

Это известие взволновало Леонтия. Он не мог спокойно оставаться на месте, спустился к пушке, и, хотя она уже не однажды была им осмотрена, снова стал проверять ее.

Китовый харч! — послышался голос Сливы.

Курилов взглянул за борт. Слева от судна в зеленовато-голубой воде тянулась широкая маслянистая буро-красная лента планктона. Она уходила к горизонту.

Усилить наблюдение! — приказал Волков. Кроме боцмана, за морем стали наблюдать все, кто был на палубе. Примерно через час Слива увидел в бинокль около двух десятков фонтанов. В море паслось стадо китов.

«Наконец-то!» — облегченно вздохнул Курилов. Он почувствовал прилив сил, нетерпеливо поглядывал вперед. Почему медленно идет судно?

Из «вороньего гнезда» раздалось:

—•Стадо идет встречным курсом!

Киты шли широким фронтом. Они так быстро пронеслись мимо «Шторма», что Курилов не успел и прицелиться. Волков удивленно подумал: «Почему же они плывут на юг с такой скоростью?» Вскоре все разъяснилось.

Стадо сейвалов уходило, преследуемое косатками. Косатки настигли одного кита, и вокруг него, как в котле, зашипела вода. Хищники вырывали из кита куски мяса. Вода вокруг животных окрасилась в розовый цвет. Как стая волков набрасывается на оленя, так косатки со всех сторон терзали огромного кита. Он бился, пытался вырваться, уйти, но косатки своими острыми зубами вцепились в его бока, и кит, изнемогая, забился на месте.

Моряки с изумлением следили за этой неравной борьбой.

— Как шакалы! — проговорил Волков. Кит бился из последних сил, пытался нырнуть, но косатки его не пускали. Мелькали их серповидные спинные плавники с белыми полосами позади, иногда из воды показывалась морда с открытой пастью, усаженной острыми, как отточенные ножи, зубами.

Скоро все было кончено. Хищники неторопливо, стайкой поплыли на юг и скрылись среди волн. Там, где недавно был кит, волны сменяли друг друга. Только несколько чаек кружилось над ними. Изредка они снижались к воде, выхватывали добычу и поспешно улетали к берегу.

Киты! Четыре фонтана! — сообщил с азартом Слива.

Волков повел «Шторм» к животным...

2

На базе в маленькой каюте редакции пахло типографской краской. Ольга вычитывала гранки очередного номера. На душе у нее было тяжело. И не с кем поделиться своим затаенным, личным. Была бы здесь хоть Горева. Но она уехала в Москву и, наверное, не скоро еще вернется.

Здравствуйте, товарищ редактор! — сказал, входя, Степанов. — Забрел на огонек!

Помполит повесил на крючок фуражку, удобнее уселся в кресло.

О чем задумалась?

Думаю дать передовую о наших гарпунерах, — быстро сказала Ольга, стараясь не смотреть на Михаила Михайловича, чтобы он не увидел ее заплаканных глаз.

Интересно! — оживился Степанов. — Можно посмотреть?

Он быстро пробежал набросок статьи и сказал:

Может, следует добавить, что с позапрошлого года иностранные китобойные фирмы повысили для своих гарпунеров норму с шестидесяти до восьмидесяти китов в год?

Почему? — спросила Ольга.

Вот и меня интересует, — поднял палец Степанов. — Потому, вероятно, что наши гарпунеры дают более высокую норму добычи. Выходит, таким образом, что иностранцы теперь за нами следуют.

Степанов раскатисто рассмеялся.

Об этом где-нибудь в статье надо непременно вставить пару слов. И вот еще что, — помполит стал серьезен, сделал паузу, а потом заговорил: — Чем больше я думаю о них, тем больше прихожу к убеждению: не может быть, чтобы китобойный промысел достиг уже предела своего развития. И вот меня занимает еще один вопрос. Я говорил с Можурой, он поддерживает. Может быть, стоит об этом в твоей статье добавить?

Ольга ожидающе смотрела на помполита.

— Не следует ли нашим гарпунерам напомнить, что им надо не только точно исполнять все приказания командования флотилии, а искать и находить, испытывать и применять новые методы промысла. Они должны проявить в труде творчество, смекалку. Почему, например, наши гарпунеры бьют кита двумя, пятью гарпунами, а не одним? Можно сказать, что так, дескать, поступают все иностранные китобои. Но нам ли по ним равняться? А что, если все-таки попытаться добывать кита одним гарпуном? Насколько дешевле обойдется тогда каждый добытый кит? Или другой вопрос: как сделать, чтобы при встрече со стадом китов не упустить ни одного промыслового?

Интересно, — проговорила Ольга. — Может, стоит дать заметку с призывом к китобоям вносить рационализаторские предложения?

Их беседу прервали гудки. Это китобоец извещал о своем подходе к базе. Степанов и Ольга насчитали три гудка — значит, он доставил трех китов.

Три! Идем встречать героев. Это знаешь кто? — Степанов хитро прищурился. — Леонтий Курилов отличился. Рада за мужа?

Ольга молча кивнула. Степанов уже давно заметил, что она расстроена, и только теперь решил как можно участливее спросить:

Что не в ладах с ним?

Да нет, просто так... Обиделся за статью, ну и... — Ольга торопливо достала носовой платок и, прижав его к глазам, нагнулась над столом. Плечи ее вздрагивали.

«Осел! — выругал про себя Степанов Курилова. — Упрямый осел! Ну, подожди!»

Ольга справилась с собой и, утирая глаза, улыбнулась виновато:

Бабьи слезы! Глупо! — И уже задорно добавила: — А к нему я не пойду. Была у него. Пусть теперь сам приходит.

Вот это правильно! — воскликнул Степанов. — Узнаю Ольгу Данилову.

Помполит вышел из каюты. Ольга посмотрелась в маленькое зеркало и рассердилась на себя за слезы: веки покраснели...

Курилова прислушивалась к шуму на палубе базы, к шагам людей.

В дверь постучали.

Войдите! — Ольга постаралась придать своему голосу спокойный, безразличный тон. Но это ей не удавалось. Чтобы скрыть волнение, она с подчеркнутым вниманием стала перечитывать свою статью, но не понимала ни слова, а слушала, как отворилась дверь, как в каюте раздались мужские шаги. Ольга ждала услышать голос Леонтия и удивилась, когда раздался чей-то другой. Она подняла голову и увидела штурмана Свидерского. «Зачем он здесь, что ему надо?» — недоумевала Ольга. Штурман поклонился: