Странствия Шута - Робин Хобб

Нет, волчонок. Уши стерегут тебя, пока глаза спят. Отдыхай, но будь настороже.

– Надо постараться поспать, – прошептала я. – А завтра уходить как можно быстрее и дальше.

Шун прислонилась спиной к дереву.

– Спи, – ответила она. – Я посторожу.

Я сомневалась, что в этом был смысл. Если они найдут нас, удастся ли спастись? От одного или двоих, может быть, получится убежать. Или дать им отпор, убить. Я дрожала от холода, но каким-то образом все равно уснула.

Среди ночи я проснулась от того, что Шун трясла меня.

– Слезь с меня. У меня затекли ноги! – буркнула она мне в ухо.

Мне не хотелось слезать с ее колен. Когда я пошевелилась, плащ распахнулся, и крохи тепла, которые мне удалось сберечь, улетучились. С тихим стоном она поменяла позу.

– Сядь рядом, – велела Шун. Она стянула один из рукавов своего белого мехового плаща, я нырнула под его полу, сунула руку в пустой рукав, и почувствовала, что она обняла меня. Мне совсем не нравилось сидеть на жесткой промерзшей земле. Я потянула свободный край своего плаща и накинула его поверх нас. Мы съежились. Ночь стала холоднее, темнее и тише. Ухали совы. Я снова провалилась в беспокойный сон.

Когда я проснулась, меня колотила дрожь, пальцы на ногах онемели, а спина окостенела. Я спала, зарывшись лицом в мех плаща, но одно ухо все же замерзло и болело. Утренний свет сочился сквозь заснеженные ветви, под которыми мы ютились ночью. Я напряженно прислушалась, но различила только утреннюю птичью перекличку.

– Шун? Ты проснулась?

Она не пошевелилась, и в приступе ужаса я подумала, что она могла замерзнуть насмерть.

– Шун! – я не сильно, но настойчиво потрясла ее. Она резко вздернула голову, уставилась на меня, не узнавая, а потом пришла в себя.

– Слушай! – выдохнула она.

– Ага, – я говорила тихо: – Ничего, кроме птичьего пения. Думаю, надо выбираться и бежать как можно дальше.

Мы неуклюже поднялись. Выпрямиться под ветвями не удавалось. Мне было нелегко выбраться из ее теплого плаща и еще сложнее вытянуть из-под Шун свой собственный и надеть его. Он был ледяным, и в него набилось множество еловых иголок. Внезапно мне захотелось есть и пить.

Я первая вылезла из-под дерева, Шун выкарабкалась вслед за мной. Зимний день оказался таким ясным, что я зажмурилась. Потом подняла пригоршню снега и положила его в рот – талой воды оказалось на удивление мало. Я наклонилась, чтобы загрести еще.

– Бери понемногу. Иначе ты еще больше замерзнешь.

Хоть в словах Шун и был смысл, но меня это почему-то разозлило. Я подняла еще немного снега и положила его в рот. Она снова заговорила:

– Нам надо двигаться в сторону дома. Не стоит идти обратно по следам саней. Если они нас ищут, то будут ожидать именно этого.

– Если они ищут нас.

– Думаю, что солдаты схватились со Служителями. Служители будут искать тебя, если кто-то из них выжил. Но солдатам, надеюсь, на нас плевать.

– Пойдем в город, попросим помощи? Или на какую-нибудь ферму?

Она отрицательно покачала головой.

– Они натворили дел в том городке и заставили людей забыть, что были там. Думаю, нам лучше туда не соваться. Именно этого они от нас и ждут. Стучать в двери и просить о помощи мы тоже не можем. Сегодня нам лучше уйти отсюда подальше, но не по дороге, где нас могут заметить. Они станут расспрашивать о нас каждого встречного.

Ее слова имели смысл, но я отчаянно не хотела, чтобы Шун решала, что нам делать. Я напряженно задумалась, стараясь быть такой же рассудительной, как она.

– Нам надо идти там, где не проехать саням. И лошадям. Через подлесок. И по склонам.

– Как ты думаешь, в каком направлении дом?

– Не знаю, – вздохнула я и подняла глаза к затянутому облаками небу.

Она огляделась вокруг и наугад решила:

– Пойдем в ту сторону.

– А что, если так мы еще глубже забредем в лес и умрем там от холода и голода?

Она посмотрела на меня с вызовом.

– Лучше это, чем то, что может случиться, если они нас найдут. Хочешь вернуться обратно и посмотреть, что будет – валяй. А я иду в ту сторону, – и с этими словами она зашагала вперед.

Через секунду я заторопилась вслед за Шун. Ступать по ее следам было немного легче, чем самой торить дорогу в снегу. Она выбрала путь через холмы, прочь от лагеря наемников – это казалось правильным. Со временем склоны становились все круче, а заросли ежевики – все гуще.

– Там, внизу, должен быть ручей, – заметила я.

– Возможно, – согласилась Шун. – И сани здесь не пройдут, да и лошади тоже.

Мы несколько раз поскальзывались на крутом спуске, прежде чем достигнуть подножия холма. Я боялась, что могу кубарем скатиться по склону и свалиться в воду, однако речушка внизу оказалась узкой и большей частью была скована льдом. Мы легко перепрыгнули через полыньи. Мне опять захотелось пить, но я предпочла снова набрать горсть снега, чем совать голую руку в воду. Ходить в тяжелом меховом плаще было трудно, как будто я тащила на себе палатку. К тому же на подол налип снег, от чего моя одежда стала еще тяжелее.

Шун вела нас вдоль русла и против течения, пока не приметила удобное место, чтобы забраться на крутой берег. Может, подъем мог оказаться и сложнее, но все равно было нелегко. Кусты на этом берегу реки были еще более дикими и колючими. Когда мы, наконец, взобрались наверх, то обе взмокли, и я расстегнула ворот плаща.

– Я так хочу есть, – пожаловалась я.

– Не говори об этом, – сухо посоветовала Шун, и мы снова поплелись вперед.

Когда мы достигли вершины второго холма, у меня так скрутило живот от голода, словно мне дали под дых. Накатывала слабость, раздражение и тошнота. Я представила, что я – волк, и окинула взглядом снежный пейзаж, пытаясь высмотреть что-нибудь съедобное. Холм, на котором мы стояли, был расчищен, и летом, вероятно, служил пастбищем для овец. Из-под снега не торчало ни колоска дикой травы, не было ни деревца, чтобы защитить нас от пронизывающего ветра. Заметь я полевку, то, наверно, схватила бы ее и съела целиком. Но и мышей не было. От бессилия у меня из глаз брызнули слезы, кожу на обветренных щеках защипало.

Пройдет, - шепнул мне Волк-Отец.

– Голод пройдет? – удивилась я вслух.

– Да, пройдет, – я вздрогнула от неожиданности, когда Шун ответила. – Сначала ты очень хочешь есть. Потом кажется, что тебя вырвет, но нечем. Иногда плачешь. Или злишься. Но если не обращать внимания, то голод пройдет. На время.

Я с трудом брела вслед за Шун. Она вела нас через вершину скалистого холма и вниз в лесистую долину. Когда мы достигли деревьев, ветер стих. Я собрала немного снега, чтобы смочить рот. Губы потрескались от мороза, и я старалась не облизывать их.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});