Слишком живые звёзды 2 - Даниил Юлианов

больше мотоциклов (они ездят на «харлеях»?), и приближающееся к сотне количество полицейских машин. Большинством из них были «уазики» – их Женя узнал сразу, сам не раз ездил в таких на заднем сидении, как правило, с парой синяков на лице. Некоторые полицейские автомобили Святцы уже успели перекрасить в матовый чёрный цвет, но в основном они оставили нетронутой три четвёртых автопарка. В задних рядах, дальше всех от дороги, стояла дюжина моделей Hyundai Santa, и недалеко от неё – ещё одна дюжина, только уже Kia Sorento. Меньше всех из полицейских машин было моделей Maserati GranTutismo MC Stradale, пригнанных, наверняка, с Москвы. За ними стояла десятка Audi R8, а парад дорогих полицейских автомобилей завершал квартет Porshe 911, у одной из которых была разбита фара.

– Да у них тут горем машин! – сказала Влада. Жизни в её голосе заметно прибавилось, видимо, помог свежий воздух.

У выезда на шоссе в колону по два стояли огромные грузовики болотного цвета – в основном «Уралы», но также было немало «КамАЗов», некоторые из них перекрасили в тёмно-синий. За ними подобно маленьким кроликам спрятались обычные легковушки, гражданские автомобили, как догадался Женя, присвоенные Святцами. Не хватало только танков, вертолётов и парочки истребителей, чтобы назвать автопарковку настоящей вооружённой техникой базой.

Где-то очень далеко взревел гром. Тучи над головой всё сгущались, казалось, одна хочет залезть на другую.

– Здесь слишком тихо, – сказал Женя. Звук собственного голоса придал ему уверенности, но наступившая затем тишина отобрала её. – Я думал, всё будет не так просто.

– Мы не в книге, – Катя смотрела на парковку, провожая свой взгляд дулом пистолета. – Не в книге и не в фильме. Если всё просто – это хорошо. Уже лучше так, чем драматичный конец. Ты кого-нибудь видишь?

Помимо стоящих в одном строю автомобилей никого не было. Только ветер прогуливался между колёсами и ласкал прохладой металл. Казалось, мертвецы замерли под тёмными облаками, мертвецы, которые потеряли своих хозяев и которых вернули к жизни, чтобы служить Святцам. От вида пустых машин по спине Жени пробежали мурашки. И не потому что выглядели они неестественно (пробка из маленьких гробов), нет, вовсе не поэтому. Было слишком тихо. Чертовски тихо. Женя тревожился бы намного меньше, если б где-то раздавались выстрелы, а люди кричали, прося не убивать их. Звучит цинично, даже отвратительно, но такова правда. Тишина нервировала. Казалось, в следующую секунду что-то произойдёт, что-то ужасное, но нет – ничего не происходило, и именно затишье пробирало до самых костей.

Женя ещё раз оглядел огромных размеров парковку и сказал:

– Никого не вижу. Думаю, все Святцы сейчас в Чистилище, здесь им делать нечего. Кто ж сюда сунется? Город мёртв, поэтому они, наверное, не выставили охрану – просто не от кого защищаться.

Но ты же видел кровь у лифта. Кто-то уже пытался сбежать, и этого «кого-то» подстрелили…и наверняка убили.

Но меня они не убьют. У них приказ.

Ты уверен?

Женя поджал губы и не нашёл, что ответить самому себе. Вместо этого он решил отбросить все мысли и просто действовать, быть в моменте, в конце концов выбраться отсюда, и только потом уже можно будет подумать. Вопросы нуждаются в ответах, поиски ответов порождают сомнения, сомнения вызывают страх. А бояться не следовало. Бояться не следовало, но…

– Я боюсь, – услышал Женя собственный голос. – У меня плохое предчувствие. Я будто чувствую вибрацию в воздухе.

– Это гроза, – Катя переложила пистолет в левую руку, встряхнула правую, вернула оружие на место. – Просто воздух наэлектризовывается, давление меняется – обычные физические процессы, ничего сверхъестественного. Плохое предчувствие – это просто признак стресса.

– Но что-то…

– Блять, Женя, не нервируй меня!

Он резко остановился, уставившись на Катю во все глаза. Его щека дёрнулась как от сильного удара. Лишь два раза он слышал такой тон от Кати: в день их знакомства у магазинчика, на забитой машинами дороге, и в безлюдной аптеке, после того, как он обработал ей раны. Женя думал, что Катя больше никогда не будет с ним ТАК разговаривать, что после объятий в залитом солнечным светом аптечном зале всё изменилось… так оно и было, всё изменилось. Но сейчас Женя видел перед собой ту женщину, которая вонзила ему в шею ногти, которая не раз била его под дых и вогнала кроссовку в лицо, заливаясь при этом сумасшедшим смехом. От плачущей на коленях женщины не осталось и следа. А в серых глазах прямо-таки пылало раздражение.

– Я люблю тебя, Жень, но больше всего на свете я хочу, чтобы ты сейчас заткнулся. Просто закрой рот, а потом, когда мы будем далеко-далеко, можешь использовать свой язык как хочешь, я даже буду рада. Но сейчас помолчи. Просто помолчи.

Он коротко кивнул и опустил голову вниз, отметив про себя одну странную вещь – когда Катя злилась и говорила сквозь стиснутые зубы, всё в паху напрягалось. Забавно, правда? Женя, висящий вместе с двумя девушками на волоске от смерти, с синяками от удушья на шее, испачканный в крови с ног до головы, испытал эрекцию. Как же глупо всё иногда бывает.

До парковки оставалось чуть больше ста метров, а с неё уже можно было выехать на дорогу и умчаться вдаль. Вот она – свобода. Она витала в воздухе, проникала в лёгкие, сияла яркими красками в каждой детали окружения. Катя не сводила глаз с замерших машин, следом за ней шли Женя с Владой – оба тяжело пыхтели, преодолевая каждый шаг. Влада хотела жить, Женя чувствовал эту жажду жизни в ударах её сердца, в том, как жадно она втягивала в себя воздух. Несмотря на сказанные слова Влада всё равно цеплялась за жизнь, но Женя был уверен, что оставь он её у лифта, она бы не стала сопротивляться смерти и пустила бы её внутрь. Жажда жизни одного человека заражает другого, поэтому вместе проще выжить, если хотя бы кто-то показывает смерти средний палец.

Над полем, слева, небо осветила вспышка, после чего раздался гром – тихий, совсем негромкий. Но раздался он ближе, чем предыдущий, и вскоре концентрация озона в воздухе увеличилась. Казалось, при вдохе слабенький ток щекотал сосуды и мельком заглядывал в альвеолы. Напряжение проникало под кожу, скользило под ней подобно песчаной змее. Женя чувствовал лёгкий призрак возбуждения, какой всегда у него наступал перед самой грозой. Адреналин заполнял собой кровь, нервы обострялись, мир становился чётче, будто с глаз наконец сняли запотевшие очки.

Напряжение росло вместе с тревогой Жени.

Что-то должно произойти, что-то плохое, прямо сейчас…

– Здесь никого нет, – Катя опустила пистолет и облегчённо выдохнула. Они уже ступили на стоянку, подошвы кроссовок соприкоснулись с асфальтом. – Дойдём вон до того грузовика, там вы и