Том 10. Письма, Мой дневник - Михаил Булгаков

809

М.А. Булгаков — драматург и художественная культура его времени. М., 1988. Печатается и датируется по первой публикации.

810

Письма. Публикуется и датируется по машинописной копии (ОР РГБ, ф. 562, к. 19, ед. хр. 17, л. 11).

811

Н.А. Булгаков ответил телеграммой, что документы он получил.

812

Независимая газета, 1996, № 15. Печатается и датируется по первому изданию.

813

Письма. Публикуется и датируется по автографу (ОР РГБ, ф. 562, к. 19, ед. хр. 17, л. 12).

814

Документы получены. Ждите письмо. Николай (франц.).

815

Письма. Публикуется и датируется по автографу (ОР РГБ, ф. 562, к. 19, ед. хр. 27, л. З).

816

Каждое лето для Булгаковых было проблемой куда ехать? И каждый раз инициативу на себя брала Елена Сергеевна. На этот раз она решила увезти Михаила Афанасьевича подальше от Москвы, под Житомир. 1 июля 1937 г. она записала в дневнике: «Я поговорила со Степуном по телефону относительно нашего приезда. Он ответил, что его бы это очень обрадовало, он постарается наладить так, чтобы М. А. мог очень хорошо отдохнуть и работать». Запись 10 июля: «Решили ехать в Богунью на месяц — к Степунам. Так как денег не хватает, хочу спросить в долг...» А по возвращении из Богуньи Елена Сергеевна записала: «Вспоминаю Киев — какой чудесный радостный город! Мы были там всего 3 часа, поднялись на Владимирскую горку — мое любимое место».

817

Эти письма М.А. Булгакова хранятся в отделе рукописей Института русской литературы АН СССР, ф. 369, ед. хр. 306. Письма Б.В. Асафьева хранятся там же, ед. хр. 348.

Переписка Б.В. Асафьева с М.А. Булгаковым впервые опубликована в книге «Музыка России», вып. 3, «Советский композитор», М., 1980. Публикация и комментарии А. Павлова-Арбенина.

Асафьев Борис Владимирович (1884—1949) — русский советский композитор, музыкальный критик, академик АН СССР, народный артист СССР. Окончил историко-филологический факультет Петербургского университета (1908) и Петербургскую консерваторию по классу композиции (1910). Свою трудовую деятельность начал как концертмейстер балета в Мариинском театре. Как музыкальный критик под псевдонимом Игорь Глебов начал выступать в популярных газетах и журналах. С 1925 г. — профессор Ленинградской консерватории. На Первом Всесоюзном съезде советских композиторов был избран председателем Союза композиторов СССР (1948). Специалисты подсчитали, что за свою творческую жизнь Борис Асафьев написал 28 балетов, 4 симфонии, музыку к драматическим спектаклям, большое количество романсов и камерно-инструментальных произведений, 11 опер, в том числе и оперу «Минин и Пожарский».

«Опера „Минин и Пожарский“ (в 4 действиях 9 картинах) написана мною по заданию Всесоюзного комитета по делам искусств и Государственного академического ордена Ленина Большого театра СССР. Либретто М.А. Булгакова. Основная тема: защита родины, основной канвой сценария является возникновение и продвижение народного нижегородского ополчения и изгнание поляков-интервентов из Кремля (1612). Музыка оперы песенно-напевная, стремится воссоздать в реалистических массовых сценах через широко развитые хоровые ансамбли ряд картин могучего народного патриотического подъема», — писал Б.В. Асафьев в автокомментарии к опере.

Замысел оперы возник как результат драматического стечения обстоятельств. А все началось со статьи в «Правде», в которой подвергнут был полному разгрому спектакль «Мольер» в Художественном театре. Спектакль, как мы уже знаем, сняли, и М.А. Булгаков был раздавлен этой неудачей. Но вот перед нами письмо О.С. Бокшанской, сестры Е.С. Булгаковой и секретаря Немировича-Данченко, которое кое-что объясняет в развитии дальнейших событий: «...Владимир Иванович, совсем по секрету, потому я знаю, что М.А. Булгаков оторвал бы мне голову, если бы узнал, что я без его ведома и спроса рассказываю о нем. Сегодня утром он вызывался к Керженцеву, пробыл у него полтора часа. После этого он был в театре, сказал мне об этом факте, а когда я спросила, о чем был разговор, то он ответил, что дело шло о будущей работе, что он еще весь под впечатлением множества мыслей, что он „даже жене еще не успел рассказать“ и т. п. Словом, впечатление у меня такое, что ему хотели дать понять, что унывать от статьи он не должен и что от него ждут дальнейшей работы. Я его спросила: что ж, это был „социальный заказ“? Но точного определения, что это было, я так и не получила. Сказал он мне об этом свидании случайно, потому что Керженцев просил его позвонить ему через какой-то срок, а телефона керженцевского он не знает. Вот он за ним и пришел ко мне. Возможно, что дальше Михаил Афанасьевич и не будет делать из этого секрета, но вначале он всегда „засекречивает“ свои мысли и поступки».

Осенью 1936 года М.А. Булгаков твердо решил перейти в Большой театр либреттистом. П. Керженцев, естественно, этот переход согласовал с С. Самосудом, главным дирижером Большого театра. Незадолго до этих событий из Ленинграда в Москву приехал Б.В. Астафьев, побывал за кулисами Большого театра. Вместе с Самосудом осматривая хозяйство Большого театра, помог установить, что значившийся занавес как «Въезд Михаила Романова в Кремль» вовсе таковым не является: на занавесе изображен «Въезд князя Дмитрия Пожарского и Козьмы Минина-Сухорука в Кремль».

— Вот превосходный сюжет для оперы, — добавил при этом Асафьев.

Самосуд же искал тему для героико-патриотического спектакля, в котором возникла острая нужда.

Так возникла тема оперы, так возникло творческое содружество М.А. Булгакова и Б.В. Асафьева.

Но эту оперу не суждено было поставить в Большом театре, хотя авторы ее своевременно представили и либретто, и клавир.

Договор с М.А. Булгаковым и с Б.В. Асафьевым был заключен в июне 1936 г., через полгода опера должна быть готова. И работа началась, переписка между соавторами подробно передает некоторые ее этапы. 17 ноября 1936 г. Асафьев сообщает своему другу юности Н.Я. Мясковскому: «Оперой я очень доволен и так ею дорожу, что жалко расставаться и пускать на рынок. Написав ее одним взмахом, как обычно без рояля, я чувствовал необычную радость с точки зрения технической: все, что хочу, умею делать. Кроме того, сила эмоций и качество музыки (в смысле еще большего самовыявления) повысилась в сравнении с „Партизанами“. В общем, как музыкант, я ощущаю себя в росте».

Вскоре после завершения работы над оперой состоялось ее обсуждение руководителями Комитета по делам искусств и Большого театра, высказано было немало справедливых замечаний, и прежде всего, как писал Керженцев, «текста и музыки было пока маловато (чистой музыки, без антрактов только около часу с небольшим)». Вторичное обсуждение оперы Керженцев намечает на середину марта 1937 г., «если успеете все дописать».

А в мае 1937 г. в театре родилась идея поставить «Ивана Сусанина» в новой редакции. Подготовка текста была поручена поэту Сергею Городецкому. Постановка двух опер на родственные темы одновременно в одном и том же театре — дело невозможное. И в сентябре 1937 г. Асафьев пишет П. Керженцеву, что если верны слухи о возобновлении «Ивана Сусанина», то продолжать работу над «Мининым и Пожарским» нет смысла. 7 октября Керженцев подробно разъясняет позицию Комитета по делам искусств: «Вопрос о постановке „Минина и Пожарского“ оттянулся только по той причине, что мы получили разрешение поставить „Ивана Сусанина“ в новой редакции. Мы, конечно, не могли этого дела откладывать. Поставить в одном году две оперы про одну и ту же историческую эпоху, конечно, нерационально. Опера „Минин и Пожарский“ остается заданием, которое мы получили и которое обязаны выполнить. Я считаю, как Вы знаете, что Ваши попытки в этой области в общем удачны, но я считаю также, что пока либретто, даже после переделки, еще недостаточно. Нам нужна опера большого масштаба, героическая, и прежде всего должны быть более широко показаны народные массы. Нужно вывести каких-то ее представителей, дав соответствующий музыкальный материал. Вот этот показ масс еще не достигнут, в основном по вине либретто. С одной стороны, образ Минина и образ Пожарского требуют также дополнительных характеристик. Сейчас оба образа все-таки близки. С другой стороны, надо учесть, что пока музыки примерно на полтора часа, то есть музыкальный материал может быть увеличен почти вдвое...»

20 декабря 1937 г. П. Керженцев вновь возвращается к проблематике «Минина и Пожарского» и адресует свое письмо Булгакову, Асафьеву и Самосуду: «Моя тема снова „Минин и Пожарский“. На днях я еще раз имел возможность беседовать об этом с руководящими товарищами (по их инициативе). Меня спросили, как подвигается опера. Думаю, это даст Вам новый толчок, чтобы работать над „Мининым и Пожарским“. На днях я имел длительную беседу с Булгаковым, указав ему, что именно либретто требует дополнения и развертывания.