Охотник за смертью: Восстание - Саймон Грин

В то время как Вольфы строили козни, по головизору передавали обычную пропагандистскую передачу о Техносе III. Тоби Трубадур неохотно бормотал все, что положено, о скорой победе Вольфов, как вдруг изображение вспыхнуло и исчезло. Последнее, что успели заметить зрители, — это удивленное лицо Тоби и возглас: «Какого черта…» — и тут экран погас. Но через секунду он снова вспыхнул, только вместо лица Тоби на нем появилось изображение совсем другого человека. На вид ему можно было дать лет сорок. Жизнь сурово потрепала его, но, несмотря ни на что, этот смуглый красавец не растерял своего обаяния. Он улыбнулся и посмотрел на зрителей внимательными темными глазами. А потом он заговорил, и не слушать его было невозможно.

— Добрый вечер, друзья мои. Меня зовут Джек Рэндом. Возможно, многие из вас слышали обо мне немало разных историй. Все это правда. Сейчас я нахожусь на Техносе III и помогаю местным повстанцам отвоевать у Вольфов свою планету. Когда-то давно этот мир отняли у них те, кто имел при дворе большее влияние, чем эти простые люди. Старая и скучная история. Не думаю, что вам было бы интересно ее слушать. Но сейчас на Техносе III разыгрывается новая пьеса. Именно здесь будет производиться новый космический двигатель — тот самый, который так нужен Лайонстон. Вы уже немало слышали об этом двигателе и о той пользе, которую он вам принесет. Вам не рассказали лишь о том, что производят его рабы. И трудятся эти люди в нечеловеческих условиях.

Изображение на экране снова сменилось. Теперь зрители видели перед собой длинную, забитую людьми комнату с низким потолком. Чересчур яркий свет резал глаза. В воздухе мелькали непонятного происхождения цветные пятна. Иногда воздух покрывался какой-то рябью, и то, что только что было близким, начинало казаться далеким, и наоборот. Изображение сильно дергалось — как видно, съемка шла скрытой камерой. Мужчины, женщины и дети работали бок о бок, кто вокруг, а кто и внутри странных металлических конструкций. Медленно и старательно они собирали что-то вручную из отдельных деталей. У многих из них были искривлены кости. У кого-то не хватало пальцев, а у кого-то — глаз или губ. Складывалось ощущение, будто что-то разъедает этих людей заживо. Сначала изображение шло без комментариев, а потом за кадром снова зазвучал голос Джека Рэндома:

— Здесь работают целыми семьями. Сборка нового двигателя — слишком тонкая работа, чтобы ее можно было доверить машинам. А роботы не выдерживают здешних условий. Они сходят с ума и ломаются. Только люди могут приспособиться к тому, что здесь происходит. Непонятные силы, заставляющие работать новый двигатель, губительны для человеческого организма. Даже когда двигатель еще не собран, они разрушают ткани нашего тела. Семьи, которые вы видите, работают здесь по четырнадцать часов в сутки — и так семь дней в неделю. Если они становятся слишком слабыми и не могут больше работать, на их место берут других. Благо другие всегда под рукой. Дело в том, что те, на кого вы сейчас смотрите, — клоны. А на клонов всем наплевать. Всем, кроме меня и мятежников с Техноса III.

Картинка на экране снова сменилась, и люди увидели длинную траншею, в которой под проливным дождем сидели мятежники. Снимали откуда-то сверху. Все мятежники — мужчины, женщины и даже дети — были вооружены до зубов. Их усталые лица выражали непреклонную решимость. Голос Рэндома за кадром продолжал:

— В местном подполье нет места слабым. Здесь сражаются все, поскольку, если они не будут этого делать, Империя их уничтожит. За то, что они посмели иметь свое мнение. За то, что они не хотят, чтобы их планету разоряли. Мятежники Техноса III сражаются за свои жизни и за свое будущее, и конца этому не предвидится. Теперь я сражаюсь рядом с ними. Быть может, когда-нибудь я буду сражаться рядом с вами, защищая ваши жизни и ваше будущее. Потому что Империю не интересуют жизни простых людей. Главное для нее — власть и богатство.

И снова на экране появилось усталое, но симпатичное лицо Джека Рэндома. Взгляд его был твердым и решительным.

— Сегодня, друзья мои, мы впервые рассказываем вам правду. То, что произошло с Техносом III, может произойти и с вашей планетой. Если какой-нибудь аристократ захочет отнять ее у вас, он сделает это в любой момент, и никто его не остановит. И если он решит свести вас в могилу непосильной работой, никто и слова не скажет в вашу защиту. Лишь бы дело было прибыльным. А императрица требует предоставить ей еще большую власть, ссылаясь на возможное нападение «чужих», которых никто не видел. Чем больше она получит, тем больше отдадите вы, простые подданные. Парламент не может остановить Лайонстон. Он давно прогнил, равно как и аристократия. Повсюду царят коррупция и произвол. Все, чем вы владеете сегодня, завтра у вас могут отнять. Все, во что вы верите, завтра может быть уничтожено. И будет уничтожено, если вы этому не помешаете.

Я не прошу вас бежать бегом и присоединяться к восстанию. Пока не прошу. Просто запомните то, что вы сегодня увидели, и подумайте об этом. Не верьте тому, что вам говорят о повстанцах. Мы — такие же люди, как и вы. Просто мы давно поняли одну простую вещь. Все люди — женщины и мужчины, клоны и экстрасенсы — созданы одинаковыми и должны иметь равные возможности. Вы всегда можете помочь нам. Если вы хотите…

И в этот момент головизоры во всей Империи внезапно померкли. Несколько минут они не показывали просто ничего, а потом на каждой планете включились местные каналы, заполнив эфир играми и викторинами. Впоследствии будет объявлено, что все это было очередной выходкой киберкрыс-хакеров и что, конечно, беспокоиться не о чем. Через два дня зрители увидят торжественную церемонию открытия новой фабрики и сами убедятся, что на Техносе III все обстоит далеко не так, как им только что рассказывали.

А на Техносе III кардинал Кассар с довольной улыбкой опустил дисраптер. Одним метким выстрелом он вдребезги разнес главную антенну фабрики, прекратив таким образом все передачи с планеты. Кардинал оглянулся и увидел бегущих к нему Дэниэла и Стефанию, а за ними и Тоби с Флинном.

Кассар улыбнулся и помахал им рукой:

— Я подумал, что это может помешать мятежникам и дальше передавать свою гнусную ложь с помощью вашего же оборудования. Откровенно говоря, я не думал, что у вас нет защиты от подобного пиратства.

— Как раз защита-то у нас была, — сказала Стефания таким ледяным тоном, что и снеговик бы замерз, услышав ее. — Если бы передача продолжалась на несколько минут дольше, мои люди засекли бы источник сигнала и мы послали бы туда кого-нибудь, чтобы уничтожить их оборудование. А теперь мы не только не знаем, откуда передавали мятежники, но и вообще остались без антенны, которая была нашей единственной возможностью связаться с внешним миром. Все остальные антенны были вторичными. Теперь мы отрезаны от мира. Что означает, что мы не сможем показать в прямом эфире церемонию открытия фабрики, то есть нарушим приказ самой императрицы. Если, конечно, ваши люди не сумеют собрать чертову антенну обратно!