Отчуждение: точка контакта - Сергей Самаров

Но лампочка на коммуникаторе уже не горела. Младший сержант отключился от связи.

– Он у меня парень опытный. Не влипнет. А что там у ментов случилось?

Майор Медведь только расстроено плечами передернул.

– Кто-то отомкнул ему наручники, и передал нож. Сейчас пытаются разобраться, кто. Зарезал часового, и убежал. Вот и все. Знаю только то, что сказал. Больше ничего не знаю, Мне только такое короткое сообщение пришло, и все.

Конечно, он был расстроен случившимся, хотя слишком беглого эмира не опасался. Бандиты любят, чтобы их опасались, и много небылиц про себя, про свои связи во всех кругах общества рассказывают. Я такого в свое время наслушался. И хорошо знал, что больше половины из этого – неправда. Они совсем не всемогущи, и так же, как простые члены их банд, боятся, что руки им засунут в наручники. Тем не менее, Магомет Арсамаков сумел убежать. Но убежать от ментов, и убежать от «волкодавов» – в этом мы с майором видели большую разницу. Его к ментам доставил один «волкодав». А ментов было много. И они упустили.

Признаться, мне самому такое положение вещей не сильно улыбалось. Хитрый и подлый эмир Арсамаков из тех людей, кто ударит исподтишка, и будет этим гордиться. И я откровенно волновался за младшего сержанта Твердоглазых. Я не знал, каким маршрутом эмир бежал. Но возвращаться он будет, возможно, тем же самым маршрутом, которым вел его Стас. И, вполне возможно, что сумеет пойти быстро. Не было даже информации, убежал Арсамаков с оружием или без оружия, не считая ножа. Но, насколько я сумел узнать, изучая деятельность его банды перед началом операции, у Магомета Арсамакова было в горах несколько схронов с оружием и боеприпасами, как и несколько баз, где он мог прятаться, отлеживаясь в то время, когда его ищут. Залегал, словно подводная лодка на дне, и невозможно было отыскать его в горах. Но будет ли он и сейчас так прятаться? Этот вопрос оставался открытым. Эмир много слышал из наших разговоров при нем. Мы не стеснялись, считая, что его надежно «закроют». А следовало бы опасаться, зная скользкую натуру этого змея.

Самое неприятное было бы в том случае, если бы эмир при побеге, убив кого-то из ментов, захватил оружие, и, что еще хуже, телефонную трубку. Он сумел бы позвонить своим помощникам, если они у него остались, и послать их перекрыть тропу по траверсу хребта, и перехватить там младшего сержанта спецназа ГРУ. Против пули, неожиданно прилетевшей из засады, действовать трудно. Хотя может и бронежилет спасти, да и промахнуться бандиты могут. Впрочем, время было дневное, светлое, и преимущества ночных прицелов у Твердоглазых в этом случае не было. Хотя он мог пользоваться тепловизором, и просматривать тропу впереди. А тут еще ему пришлось дать очередь, отпугивая красных волков, и, тем самым, громко объявить о том, что он идет.

– Сам связаться с ним можешь? – спросил майор Медведь, наблюдая за мной, и понимая мое нервное состояние.

– Я не объяснял ему, как отвечать на вызов по дальней связи. Научил только самому вызов посылать. Через узел связи штаба сводного отряда.

– Может, сообразит? Попробуй.

Я кивнул, и поднял руку, привлекая к себе внимание старшего сержанта Камнеломова. Тот сразу подошел.

– Запускай беспилотник. И на полной скорости гони его по нашей тропе в обратную сторону. Товарищ майор, объясните старшему сержанту задачу, я пока попробую по связи достучаться.

У Медведя внутренняя связь была включена, и он стал объяснять Камнеломову суть задания. А сам старший сержант уже менял аккумуляторы на дроне, и готовил «беспилотник» к вылету.

Майор ко мне вернулся. Послушал, как я пререкаюсь с дежурным офицером узла связи. Понял, что младший сержант не отвечает на вызов – в дневное время светодиодная лампочка вызова мигает почти незаметно. А человек, не знающий, что это такое, вообще не поймет, что это мигание означает, и решит, что спросит, когда вернется. При этом Твердоглазых может пользоваться «планшетником» майора, и, если позволит дистанция, то увидит на мониторе нас. Увидит, и будет к нам спешить. А его на пути могут уже поджидать люди эмира Арсамакова. И выручить в такой ситуации младшего сержанта может только выучка и наблюдательность бойца спецназа ГРУ.

– Я от имени командующего приказал подполковнику с узла связи раз за разом вызывать на связь Твердоглазых. – признался я майору Медведю. – Я не переборщил?

– Даже если и переборщил. – ответил Медведь. – Жизнь бойца того стоит.

– Не отвечает. А что нам в таком случае делать?

– Только ждать. Включи на «беспилотнике» тепловизор, – он протянул мне мой гаджет.

«Планшетник» был у меня в руках. Но, даже если бы я увидел на мониторе засаду, я не имел возможности стрелять, как в компьютерной игре. И ничем бы не сумел помочь Стасу. Это собственное бессилие было и больнее, и обиднее всего. Но тепловизионную камеру я все же включил. И смотрел, чтобы знать.

Старший сержант Камнеломов стоял рядом, и иногда заглядывал ко мне в монитор. Он правильно сориентировался, срезал ближайшие углы тропы, то есть, не стал просматривать места, куда младший сержант еще дойти просто физически не мог. А над хребтом сразу набрал большую высоту, чтобы охватить наибольшую ширину обозреваемого пространства. Признаться, мне больше нравилось, как управляет «беспилотником» старший сержант Камнеломов, чем недавно управлял им лучший летчик-истребитель авиационного полка подполковник Коломиец, и даже лучше, чем профессиональный оператор беспилотных летательных аппаратов, что ездил вместе с моим взводом в прошлую командировку на Северный Кавказ. И дело здесь было вовсе не в том, что я сильно уважал своего замкомвзвода, и не в том, что премудростям военного дела во многом обучил его именно я. Просто Камнеломов лучше, чем они, знал наземную боевую обстановку, и лучше понимал, что требуется наземным войскам в какой-то конкретный момент. Выше машину поднять, ниже опустить, круг совершить, чтобы повторно рассмотреть увиденное ранее, и уточнить детали. Я научил старшего сержанта думать, и теперь он думал и действовал, как я. Таким образом у нас образовался мощный тандем.

Высота полета, впрочем, совсем не мешала тепловизионной камере видеть то, что происходило внизу, и высвечивала все живые организмы, излучающие тепло. А тепло, как известно, излучает даже холодные змея и лягушка, хотя и в малом количестве. Но мы искали не змей и лягушек, мы искали людей. И нашли, что искали. Место, где лежала туша громадного кабана, стало популярным. Там бегало очень много красных волков, летало множество воронов, и там устраивать засаду было бы, естественно, сложно. Да младший сержант уже и миновал это место, как и перевал, где тоже было немало хищников, желающих подкормиться падалью. Я бы даже хотел, чтобы засаду, если ее было кому устроить, устроили именно там, между кабаном и перевалом. Красные волки сновали туда-сюда, и вполне могли бы напасть и на живых людей, что залегли с оружием в руках в ожидании добычи. Но бандиты Арсамакова не такие дураки, подумалось мне. Красные волки если и не нападут на них, то могут выдать и взглядами, и тем, что стороной обходят какое-то место. И потому бандиты должны поджидать Твердоглазых на спуске с перевала. А камера показала нам младшего сержанта. Он как раз только-только начал спуск. Умения обращаться с «планшетником» командиру отделения тоже не хватало. Он не умел включать камеры, как не умел и переключать их. Что-то предпринять могли только мы. А что мы могли предпринять? Это зависело от дальнейших обстоятельств. А дальнейшие обстоятельства показали нам засаду, устроенную среди нескольких не густо растущих молодых елок. Если бы бандиты по своему скудоумию и самонадеянности пожелали захватить младшего сержанта живьем, я мог бы только порадоваться. Их было всего трое, и Твердоглазых, парень рослый и крепкий, прекрасно владеющий приемами рукопашного боя, уложил бы там же, среди елок, всех троих друг на друга.

Но им был не нужен ни пленник, ни заложник. Все трое бандитов залегли в боевую позицию, и выставили вперед стволы. Похоже было, что они намеревались стрелять на поражение. И я начал уже жалеть, что чуть-чуть придержал ногу, когда наносил хай-кик эмиру Арсамакову. Если бы я ногу не придержал, я мог бы просто снести ему половину черепной коробки. И это сняло бы многие проблемы. Эмир бы считался убитым в бою, никто не пошел бы его сопровождать, никто не стал бы устраивать на младшего сержанта засаду.

Но я всегда был практичным человеком, и не любил сослагательное наклонение, предпочитая реальные события тем, которые могли бы быть, но могли бы и не быть.

– Таранить их? – словно мои мысли прочитав, спросил Камнеломов. – «Беспилотник» угробим! Но Стаса предупредим.

– Хрен с ним, с «беспилотником»! Тарань, когда Стас ближе подойдет. Прямо сверху им на спины. Готовься. Что ты?

По движению камеры я увидел, что «беспилотник» замер на месте. И мне даже передалась частичка непонимания, что прозвучала в голосе старшего сержанта: