Долгое путешествие на Юг. - Анатоль Нат

Только сейчас, происходящее начало серьёзно интересовать Сидора. До этого он совершенно равнодушно наблюдал устроенный спектакль и вмешиваться не собирался. Но тут творилось что-то непонятное. Уж кто-кто, а он то хорошо знал что Голова врал. Причём, врал сознательно. Зерна у него не было, никакого, ни грамма. Всё что клан Головы сумел этой осенью собрать, давно уже было с немалой для него выгодой продано Машке на прокорм пригнанного Сидором огромного табуна лошадей. И хлебные амбары, где у клана Головы по обычаю хранилось клановое зерно, сейчас стояли пустые. А, если бы у него чего и оставалось, то он бы уж точно не стал горевать по этому поводу. Он бы отложил продажу зерна на зиму, а то и ещё дальше — на весну, поскольку цены на этот ходовой товар в городе уверенно ползли вверх, даже не смотря на блокаду. А точнее — наоборот, именно благодаря ей.

И отсутствие иногородних оптовых торговцев зерном в городе ему было сейчас только на руку, поскольку позволяло скрывать сей, весьма прискорбный для него факт. Но зато, как оказалось, позволяло теперь выступать перед всеми, этаким радетелем общих интересов всех ущемлённых блокадой земледельцев.

Все эти соображения вяло пронеслись у Сидора в голове, но последняя мысль зацепилась.

— "А нахрена? Нахрена ему это надо? Если такой жучила тут так распинается, то в чём тогда его интерес?"

Похоже, не только у него возникли подобные интересные мысли, поскольку при всём шуме и гвалте, стоящем в зале заседаний, большая часть членов Совета вела себя намного тише и куда более сдержано, чем так и продолжающий бушевать перед всеми Голова.

Заинтересовавшись, Сидор решительно прошёл в зал заседаний. Как не члену Совета, находиться там, тем более во время заседания, он не имел никакого права, но пара знакомых лиц в зале, яростно замахавших ему рукой, приглашая присоединиться, фактически дали ему добро. Да и как он заметил, в зале были не только члены Совета. Не менее половины мест, если не сказать больше, были заняты простыми горожанами, активно принимавшими участие в бушующей в зале дискуссии.

— "Так глядишь, они ещё и подерутся", — пробираясь к знакомым сквозь редкую толпу у дверей, Сидор с гораздо большим интересом прислушался к ведущимся уже и на задних рядах спорам.

— Здорово! — хлопнул он по руке Брахуна, кабатчика из соседнего с его землянкой трактира и по совместительству ещё и одного из самых активных членов городского Совета.

В Совете тот представлял гильдию "Кормильцев", как трактирщики с городскими кабатчиками сами себя в шутку называли, и поэтому присутствие его здесь говорило о том, что рассматриваемый вопрос вплотную может коснуться и компании Сидора, владеющей одним из немногих действительно серьёзных заводов в области производства спиртного. Хотя бы если считать по объёмам производимого спиртного.

— Чего это они? — опускаясь на свободный стул рядом, поинтересовался он у Брахуна, кивая на кипящие в районе трибуны страсти. — Похоже, там и до мордобоя скоро дело дойдёт.

— И я бы не отказался, — злобно цыкнул зубом мрачный Брахун. — Дать пару раз Голове по роже, что может быть лучше. А то и по тыковке его наглой немного настучать.

Сидор от изумления чуть не промахнулся мимо скамейки, усаживаясь. Услышать такое от человека, ещё вчера бывшего яростным приверженцем местной власти и в частности такой её одиозной фигуры как Голова, было, мягко говоря, странно. Да и само положение кабатчика, во многом зависимого от городских властей и от поставок многих эксклюзивных продуктов от того же самого Головы, всегда как бы подразумевало лояльность трактирщика по отношению к властям.

— О! — только и нашёлся он что сказать.

— Не "О", а этот гад продавливает монополию, — глухо проворчал Брахун. — Ты думаешь он радеет за интересы простого земледельца и горожанина. Ага! Чаз-з! На самом деле интерес его в другом. Перед Головой, вон той группой торговых товарищей поставлена цель убрать внезапно появившегося торгового конкурента.

Хмурый Брахун жёстким толчком в бок чётко направил рассеянный взгляд Сидора в нужную сторону, где в одном из углов зала собралась группа наиболее яро наскакивающих на самогонщиков незнакомых лиц.

— Морозов с сыновьями, вон те — слева, Портновы — правее, Лизуновы, трое, ещё правее, и присоединившиеся к ним…., - Брахун назвал Сидору несколько совсем ничего не говорящих ему имён незнакомцев. — Торговая транспортная монополия по торговле с юго-западным Приморьем. Как оказалось с тайным участием в ней нашего несравненного Головы, — мрачно продолжил Брахун. — Внезапно дала трещину из-за того что у неё появились конкуренты. Ребята торгуют напрямую с амазонками и сбивают им расценки, — уточнил он. — Как ты понимаешь, контрабандой, в обход и нашей, и их таможни. Торгуют давно, лет уже несколько, но раньше Совет это почему-то так сильно не волновало. А теперь вдруг прорезался горячий интерес, стоило им лишь слегка прищемить интерес Старшины.

— Это они, — кивнул он на самогонщиков, — те самые конкуренты.

— А теперь эта сволочь, Голова, требует от нас срочной ликвидации или подчинения Совету, то есть лично ему, этой второй, фактически независимой от Совета транспортной компании. Вот этих вот ребят, — снова кивнул он на самогонщиков. — И хочет сделать это чужими руками, особо не выпячивая собственную заинтересованность в этом деле. Нашими руками то есть, — хмуро пояснил он ещё раз.

— Ну-ну, посмотрим, как это у него получится? — похоже, именно это больше всего бесило сейчас Брахуна.

Скандал же на другом конце зала заседаний переходил на более конструктивные рельсы. Пошёл торг. Кто, кому и чего теперь должен. Перешли, что называется, на личности.

— Ага, счас, — брызгая слюной в ярости орал один из сидящих на скамье мужиков. — То-то ты с нами своими доходами делишься. А как тебя обставили, так ты тут же заверещал. Нечестно, нечестно, — кривляясь, передразнил он Голову. — А как у нас самогон покупать по бросовым ценам, так это было честно?

— А как долю нашу в спиртзаводах отбирать, так это что, тоже честно, по-твоему? — тут же разом заорали все сидящие на скамье мужики. — Вот теперь ты у нас попрыгай, скотина.

Сидор поморщился. Воспоминания о том случае были неприятными. И то что произошедшее тогда сейчас вспомнили, говорило об одном. Никто не забыт и ничто не забыто! А значит, ему сейчас лучше было не встревать. Прибьют! И если уж дело дошло до прямых оскорблений, то дело тухлое. Если не прибьют, то морду в горячке спора набьют точно.

— Долю, — опешил от неожиданности Голова.

Теперь Голове внезапно стала понятна враждебность с которой бывшие самогонщики последнее время постоянно, раз за разом отклоняли все его достаточно выгодные торговые предложения.

А хрен вам, не долю, — тут же заорал он в ответ, ткнув кукиш прямо им под нос. — Меньше пить надо было. Алкаши! А то ить чего удумали. Успеем! — передразнил он мужиков. — До весны времени много! И где оно ваше время? Где? — обвиняюще ткнул он кукишем в бывших самогонщиков. — Сдулось?

То, что не получено сегодня, не получено никогда! — как отрубил Голова жёстким, уверенным в себе голосом. — И нечего теперь на мою долю пасть свою разевать.

А ты чего молчишь! — вдруг гаркнул он на вздрогнувшего от неожиданности Сидора.

Неожиданно заметив в зале зевающего, чуть ли не засыпающего в углу на скамейке Сидора, Голова немедленно накинулся на него. В запале спора с контрабандистами он только сейчас заметил незаметно появившегося в зале Сидора и незамедлительно втянул того в скандал.

Рад, небось, скотина, что заранее подготовился к такому повороту и теперь наживаешься на доставке товаров за перевал. Организовал себе несколько здоровущих транспортных обозов на дармовых лошадях, а теперь и в ус не дуешь.

Вот! — обвиняюще ткнул он пальцем в Сидора, гневно глядя на самогонщиков.

Вот кого обвиняйте в случившемся. Это всё его дурная эпопея с лошадьми довела нас до нынешнего коллапса. Сначала вверг нас в войну с амазонками, а потом ещё и в блокаду. Вот кто виноват в наших проблемах.

От неожиданности Сидор чуть снова не свалился со скамьи.

— "Тварь! — мысленно выругался он. — Меня вздумал втянуть".

Что здесь происходило он уже получил достаточно полное представление и уже собирался уходить, как неожиданное вмешательство Головы резко поменяло его планы.

Ну конечно, — хмыкнул он, переглянувшись с вдруг хитро прищурившимся Брахуном. — Теперь вали всё на меня. Это я отобрал у мужиков товары, арестовав их челны, — загнул он мизинец на руке. — Это я мешаю им торговать с амазонками, держа их под арестом, — загнул он второй палец. — Это я наживаюсь на доставке, хотя плачу пиратам точно такие же торговые пошлины, как и все остальные. Такие же что и ты, Голова, и все остальные.