Приручение одиночества. Сепарационная тревога в психоанализе - Жан-Мишель Кинодо

По правде говоря, у Фрейда имеются не две теории тревоги, а три. Третья возникла в его работе позже, но обычно она не принимается во внимание. Мы знакомы с его первой теорией, согласно которой тревога является прямым следствием трансформации неудовлетворенного либидо, и я только что описал вторую теорию, утверждающую, что тревога возникает тогда, когда Эго ощущает угрозу сепарации или потери объекта. Мне представляется, что Фрейд выдвинул третью теорию тревоги в 1938 году, высказав идею о том, что тревога возникает тогда, когда Эго ощущает угрозу своей целостности. Он писал в «Очерках психоанализа» (1940а [1938]): «(Эго) использует ощущения тревоги как сигналы предупреждения об опасности, угрожающей его целостности» ф. 191). Другими словами, теперь, при столкновении с опасностью, не только субъект переживает страх, эквивалентный страху потери материнской защиты, но и Эго реагирует на опасность страхом потери собственной целостности. В отрывке, в котором Фрейд вновь возвращается к проблеме реакции Эго на опасность внутреннего или внешнего происхождения, содержится интуитивное понимание того, что Эго стремится реагировать расщеплением на непереносимую реальность (внешнюю или внутреннюю), когда одна часть Эго признает реальность, а другая часть отрицает ее.

На мой взгляд, вторая теория тревоги Фрейда, представленная в «Подавлении, симптомах и тревоге», никоим образом не противоречит третьей, только что упомянутой мной, которая включает отрицание и сплиттинг Эго. Напротив, эта третья теория тревоги не только дополняет гипотезу 1926 года, но и является связующим звеном между гипотезами, высказанными в «Подавлении, симптомах и тревоге», и гипотезами, представленными в «Печали и меланхолии». Кроме этого, тревога, описанная в 1926 году, может рассматриваться как тревога, которую испытывает целостное Эго за целостного человека, то есть страх, с которым сталкивается субъект при сепарации от значимого лица, тогда как в 1938 году речь идет об Эго, которое ищет спасения в отрицании и сплиттинге в ответ на угрозу его целостности. Эти поздние формулировки напоминают нам сплиттинг Эго, уже описанный в 1917 году в интроекции утраченного объекта, в качестве защиты от потери объекта, и сплиттинг Эго, представленный в 1927 году в «Фетишизме». Вместе с тем Фрейд делает добавления в 1938 году в «Очерках психоанализа» (1940а [1938]), приписывая причины тревоги страху Эго перед утратой целостности. Как уже упоминалось выше, это означает, что наиболее выраженной, психотической реакцией на сепарацию будет страх уничтожения (аннигиляции), то есть страх утраты Эго собственной целостности.

Влияние работы «Подавление, симптомы и тревога»

Взгляды, представленные Фрейдом в 1926 году в книге «Подавление, симптомы и тревога», были частично приняты, частично отвергнуты и частично проигнорированы (Kris, 1956; Bowlby, 1973). Некоторые части теории Фрейда претерпели существенное изменение и легли в основу психоаналитического направления, представленного Эго-психологией. Другие аспекты были оспорены. К примеру, гипотеза о природе взаимосвязи матери и ребенка Боулби (Bowlby, 1973) основана исключительно на биологической теории поведения, характерного для инстинктивной привязанности, тогда как Фрейд ссылается на «потребности» и «инстинкты» (Triebe). С точки зрения Лапланша (Laplanche, 1980), с другой стороны, представляется, что в 1928 году Фрейд отказался от использования инстинктивного базиса в поисках модификации своих ранних взглядов на происхождение тревоги. Упоминания о связи между тревогой и сепарацией практически исчезают из работы Анны Фрейд об Эго и его защитных механизмах (A. Freud, 1936). Во всяком случае, ей не удалось придать этой связи такую же значимость, которую придавал ей Фрейд. Последователи Мелани Кляйн уделяют большое внимание интерпретациям сепарационной тревоги в клинической практике, и в этом отношении они соглашаются со взглядами Фрейда, однако в их понимании тревога является непосредственным откликом на проявление инстинкта смерти. Подводя итог, можно сказать, что, безусловно, содержание работы «Подавление, симптомы и тревога» рассматривалось многими как преимущественно теоретические рассуждения. Лично я считаю, что содержание работы представляет собой разработку наблюдаемых в ходе аналитической терапии клинических феноменов, которые вызвали у Фрейда определенный интерес.

5. Взгляды мелани кляйн и представителей ее школы на сепарационную тревогу и потерю объекта

Феномен сепарационной тревоги имеет большое значение в теории и практике Мелани Кляйн и представителей ее школы. Известно, что работа Кляйн является продолжением ранних психоаналитических исследований депрессивных и маниакально-депрессивных состояний, начатых Абрахамом в 1911 году. Именно исследование Абрахама легло в основу работы «Печаль и меланхолия» Фрейда (Freud, 1917е [1915]).

Основываясь на собственном опыте анализа очень маленьких детей и используя самоанализ собственных потерь, Мелани Кляйн обнаружила корни депрессии в раннем детстве и отвела центральную роль процессу переживания печали не только в развитии психопатологии, но и в нормальном развитии.

Дадим краткое описание роли сепарационной тревоги и потери объекта в работах Кляйн, в свете основных концепций, разработанных ею, таких, как ранний эдипов комплекс, параноидно-шизоидная и депрессивная позиции и зависть. Затем мы обсудим взгляды основных представителей ее школы, в частности, Розенфельда, Сигал, Биона и Мельтцера.

Сепарационная тревога и потеря объекта у Мелани Кляйн

Сепарационная тревога и потеря объекта в представлении Кляйн может быть рассмотрена в контексте ее концепции объектных отношений и ее собственной теории тревоги.

С точки зрения Кляйн, начало жизни не является недифференцированным состоянием между Эго и объектом, как это описано у Фрейда (первичный нарциссизм); Мелани Кляйн считала, что восприятие Эго и объекта существует с самого рождения, а тревога является непосредственным ответом на внутреннюю работу инстинкта смерти. Она полагала, что тревога может принимать две формы: персекуторной тревоги, которая относится к параноидно-шизоидной позиции, и депрессивной тревоги, которая относится к депрессивной позиции. Как указывала Сигал:

Основная тревога по поводу потери объекта, постулированная Фрейдом, согласно Кляйн, может переживаться в двух видах или в их комбинации: в форме параноидной тревоги, при которой объект занимает противоборствующую позицию и атакует, или в виде депрессивной тревоги, когда объект остается хорошим и тревога возникает, в большей мере, из-за боязни потерять хорошее, нежели быть атакованным плохим (Segal, 1979, p. 131).

Не вдаваясь в подробности концепции ранних объектных отношений, которую Кляйн использует в качестве основы для описания параноидно-шизоидной и депрессивной позиций на протяжении развития ребенка, я хочу коснуться того, как тревога, связанная с сепарацией или потерей объекта, соответствует контексту двух основных типов тревоги, описанных ею.

Сепарация и потеря объекта в параноидно-шизоидной и депрессивной позициях

Первая младенческая тревога, описанная Кляйн, – это страх уничтожения инстинктом смерти. Этот инстинкт, следовательно, должен быть спроецирован вовне. Позднее эта изначальная проекция вызывает фантазию о плохом объекте, который угрожает Эго извне. Тогда ненависть обращается против плохого внешнего объекта, но инстинкт смерти невозможно спроецировать полностью, и какая-то часть его остается всегда внутри. И снова, вследствие одновременного воздействия проекции и интроекции, преследующий объект начинает угрожать изнутри, вместе с тем происходит и интроекция защищающего хорошего объекта. Страх уничтожения, описанный Кляйн как первая тревога, отнюдь не противоречит первой ситуации опасности для Эго, описанной Фрейдом в 1926 году, – страху переполнения чрезмерными стимулами, с которыми невозможно справиться.

На стадии параноидно-шизоидной позиции доминирует тревога относительно преследователя, который должен одновременно разрушить Эго и хороший объект. Чтобы защитить себя от этой тревоги, Эго обращается к шизоидным механизмам, таким, как расщепление между идеализированным объектом и плохим объектом. В качестве защиты против персекуторных страхов используются также чрезмерная идеализация и всемогущее отрицание. Сигал отмечает, что на этой примитивной стадии развития не существует опыта отсутствия – недостаток хорошего объекта ощущается как атака плохого. Фрустрация переживается как преследование. Хороший опыт возникает вместе с подкреплением фантазии об идеальном объекте (Segal, 1979, 116).

Тревоги депрессивной позиции являются результатом амбивалентности: в частности, младенец чувствует, что его ненависть и деструктивные инстинкты могут уничтожить объект, который он любит и от которого он абсолютно зависим. Открытие зависимости от объекта, который воспринимается как автономный и способный исчезнуть, интенсифицирует потребность обладать объектом, удерживать его внутри себя и, если возможно, защитить его от собственной деструктивности. Поскольку депрессивная позиция берет начало на оральной стадии развития, на которой любовь идентична поглощению, всемогущество механизмов интроекции приводит к возникновению страха уничтожения инстинктами не только внешнего хорошего объекта, но и интроецированного хорошего объекта, что превращает внутренний мир в хаос.