История Смоленской земли до начала XV столетия - Петр Голубовский

Если мы проследим пути, которыми могли обмениваться товары Западной Европы на азиатские, то должны будем придти к заключению, что дорога через Двину, Касплю, Днепр, Вязьму, Москву является самой кратчайшей и несравненно более прямой, чем окольная дорога через Финский залив, Неву, Ладогу, Волхов и Волгу. Это направление восточной торговли ясно обозначается монетными кладами, состоящими из арабских диргемов259. Этот монетный след мы можем проследить от устья Западной Двины и до среднего течения реки Москвы. Так, куфические монеты VIII века были найдены в Курляндии, в Риге – VIII и IX веков, в Лифляндии, на берегу реки Двины, – X века, около Ашерадена, близ Кокенгаузена, некогда бывшего центром русского удельного княжества, монеты с начала и до конца X века, в Минской губернии – VIII–IX веков, в Витебской губернии – диргемы VIII и IX веков, а в самом городе Витебске – X века. Причем в одном месте, верстах в 30–40 от Витебска, было открыто до 100 ф. серебряных куфических монет; далее такие же находки диргемов были сделаны на водоразделе между системами рек Днепра и Западной Двины – X век260, вообще в Смоленской губернии – VIII, IX и X века, а в самом Смоленске – монеты VIII и X столетий. Далее путь шел по Днепру через Дорогобуж, и вот в последнем оказывается клад диргемов IX, X и XI веков. С этого места нить прерывается, но очевидно, что тут случайное обстоятельство, что на пространстве между Дорогобужем и Колочей или Москвой клады куфических монет существовали и только исчезли или не отысканы. Конец нити, далее которого нам нет нужды идти, находится на среднем течении Москвы, именно в самом городе Москве, в которой отысканы глубоко в земле диргемы IX столетия. Как мы видели раньше, великий водный – так называемый греческий – путь шел с Днепра в Ловать через целый ряд передаточных рек и речек, с другой стороны сюда подходила ветвь восточного пути (волок в Обшу из Днепра), и вот это-то соединение восточной ветви и великого пути обозначается находкой кладов большой ценности, куфических монет в Великих Луках и около города Холма. Таким образом, мы не имеем никакого основания сомневаться в торговых связях Смоленской земли с культурными странами Азии. Этими торговыми сношениями и объясняется присутствие в курганах радимичей и кривичей бронзовых ламп восточного стиля, шелковых тканей и драгоценных каменьев261. Арабы, персы и хорезмийцы в числе прочих изделий доставляли в Европу и шелковые материи, и драгоценные камни262. Посредниками в этой торговле являлись волжские булгары. Вообще, посредничество их в торговле народов восточной

Европы и в частности Руси с Азией общепризнано. Но открытие в Псковской губернии пяти обломков булгарских монет из города Сувора вместе с немногочисленными, правда, но тем более драгоценными указаниями «Рижской долговой книги» доказывают, что восточные товары проходили через руки смольнян. В «Рижской долговой книге», этом драгоценном памятнике XIII–XIV веков, мы находим сведения, что воск доставлялся в Ригу в «булгарских» кусках, что в Суздале постоянно проживали немецкие купцы263, каким в XIII столетии был некто Любберт, что из Риги купцы часто ездили в Суздаль; эта торговля в значительной степени находилась в руках крупных рижских капиталистов, которые иногда принуждали мелких торговцев отказываться от посещений Суздальской земли264. Теперь спрашивается, неужели каждый раз купцы из Риги в Суздаль отправлялись колесить через Новгород? Ответ понятен сам собою. Теперь понятным становится и нахождение бронзовых привесок в виде коньков в кривицких курганах. Эти коньки восточно-финского, вероятнее всего, пермского происхождения265. При той связи, в какой стояла восточная торговля с западно-европейской, смольняне не могли принимать в ней лишь пассивное участие, а должны были вести ее сами. Мы не имеем сведений о том, ездили ли они в Булгарию и Хазарию, но есть намек, что среди них были люди, для которых приволжские страны не были «землей незнаемой». В 1375 году ушкуйники сделали большой набег на восточные страны. Они разграбили Кострому, Нижний Новгород, бросились на Каму, произвели опустошение ее берегов, снова вошли в Волгу, доплыли до Булгара, продали там пленных, двинулись вниз по Волге, избивая гостей и захватывая их товары. Наконец, около Астрахани все ушкуйники были перебиты. Оказывается, что «воеводами» у них были двое: какой-то Прокопий и Смольнянин, люди, очевидно, бывалые, знавшие страну, куда вели своих товарищей266. Что касается торговли смольнян в земле Суздальской, то она не подлежите сомнению. Так, в 1216 году в одном Переяславле Залесском мы находим пятнадцать смоленских купцов267. Едва ли смоленские гости ограничивались лишь суздальскими городами. Вероятнее предположить, что они бывали по торговым делам и в Булгаре, и далее на юг, по Волге. Как бы то ни было, но благодаря оживленным только торговым сношениям Смоленска с Востоком арабы знают его имя, называя его Измилиниска или Азмилинска268.

Насколько древними были сношения Смоленской земли с южными странами, с Грецией вообще и с Византией в частности, мы точно сказать не можем. Нумизматические показания дают повод думать, что более или менее постоянная торговая связь смольнян с Грецией установилось с начала IX века. Византийские монеты, начиная с этого столетия и до XI века включительно, встречаются на территории кривицкого племени269. Кажется, за результат южной торговли Смоленска надо признать золотой позумент, привески сканной работы, тарелку с изображением грифона и стеклянные бусы с позолотой, найденные в курганах кривичей. Что торговые сношения Смоленской земли с Византией были уже прочно установлены в X веке, ясно говорит император Константин Багрянородный в своем известном труде «De administrando imperio», написанном в половине X столетия. По его словам, лодки с товарами приходят в Константинополь из Новгорода, Смоленска, Чернигова, Любеча и Вышгорода. Но еще в начале X века кривичи бывали в Византии. В договоре между киевским князем Олегом и императором Львом торговые привилегии выговорены, между прочим, и для кривицких купцов и их старейшего города, Полоцка. Кривичи, являвшиеся по торговым делам в Византию, получали от греческого правительства хлеб, мясо, вино и овощи, а также пользовались даровой баней; при отъезде в отечество они были снабжаемы не только съестными припасами, но также якорями, канатами и парусами270.

Мы увидим далее, что в домонгольскую эпоху сношения Смоленской земли с Византией были очень оживленные. Теперь мы обратим внимание лишь на каменные постройки, сооруженные князьями смоленскими. Известны храмы Успения Пресвятой Богородицы, построенный в 1101 году Владимиром Мономахом, святых Бориса и Глеба в Смядынском монастыре, выстроенный в 1145 году князем Ростиславом Мстиславичем. Давид Ростиславич воздвиг церковь святого Архангела Михаила, а князь Роман Ростиславич – храм святого Иоанна Богослова. Судя по описанию этих церквей, сохранившемуся в летописи, они отличались великолепием внутренней отделки, драгоценными окладами на иконах и внешним величием. Если украшения из жемчуга и драгоценных каменьев были добыты путем восточной торговли, то на долю Византии падает материал, из которого сооружены храмы, а также иконы и золотые и серебряные их ризы. Если в XII веке при сооружении Борисо-Глебского храма на Смядыне князья могли пользоваться материалом уже местного приготовления, то едва ли это можно сказать о начале XI века, когда смольняне лишь впервые знакомились с греческим плинтусом. Кроме драгоценных изделий из золота и серебра271 Смоленская земля получала из Византии дорогие материи, между которыми особенно ценились оксамиты и паволоки, а также бархат. Через Киев приходили в Смоленск товары вообще южных стран, не только из Византии, но и из Венгрии272. Едва ли можно сомневаться в том, что купцы Киева и других южнорусских городов посещали Смоленск. Пребывание же смоленских гостей в Киеве вполне констатируется. Торопецкий купец по фамилии Чернь бывал на юге, познакомился с жизнью печерских иноков и, раздав все свое имущество, постригся в Лавре с именем Исаакия273.

Произведения промышленности южных стран приобретались смольнянами не для личного только потребления. Они передавали южные товары далее на север и запад. Тесные торговые связи издавна существовали у Смоленской земли с Новгородом, с Суздальской землей вообще и с выделившимся из нее впоследствии Тверским княжеством. Рыбий зуб – моржовые клыки, горностаи и песцы, которыми Ростислав в 1160 году одаривал своего союзника Святослава Ольговича274, могли получаться только с далекого севера или северо-востока, конечно, через посредство Новгорода и Твери. Оказывается, что не одними произведениями только южных стран снабжали смольняне новгородцев, а вероятно, и тверичей. Хотя ильменские славяне и сами в больших размерах занимались пчеловодством и сбывали воск и мед в Западную Европу, видимо, им не хватало этого продукта для вывоза, в силу чего они принуждены были допустить для удовлетворения заграничного спроса на воск привоз этого продукта из земли Смоленской. Но вместе с тем они боялись конкуренции, и на воск, привозимый в Новгород смоленскими купцами, была наложена пошлина большая, чем на новоторжанина и новгородца. Смольнянин платил с одного берковца воска две гривны кун275. Мы видели выше, что Новгород получал хлеб из Смоленской области, что ставило его иногда в сильную зависимость от смоленских князей при различных политических неурядицах. Это обстоятельство и полная власть смольнян над главным великим водным путем заставляли новгородцев дорожить торговлей со своими южными соседями и тщательно оберегать ее, хотя бы от временного перерыва или затруднения. Вот почему в договор Новгорода с Казимиром, заключенный в 1440 году, внесено условие о свободной торговле смоленских купцов с новгородцами. Тут разрешающей стороной является литовский князь Казимир, а не господин Великий Новгород276. Не менее чем новгородцы, для сношения с югом дорожили торговлей со Смоленском и тверичи. Свободный проезд купцов в обе стороны обеспечивается и договорной грамотой тверского князя Бориса Александровича с Витовтом, писанной в 1427 году, то есть немного спустя после падения независимости Смоленска. В отношении торговли все должно быть «по-давному», очевидно, как было при самостоятельных смоленских князьях. Оказывается, что «по-давному» торговая пошлина – мыто – взималась с купцов, прибывавших из Суздальской земли (позже и из Тверской области) в трех городах: в Смоленске, в Дорогобуже и Вязьме211. Этот факт, как нельзя более, подкрепляет наше мнение о направлении торговых путей через Днепр и Вязьму и далее на восток и через Днепр – Вазузу на северо-восток.