Ия, или Вторник для романтики - Георгий Гуревич

Зоопарк - это сад, обнесенный высокой оградой. Над входом решетчатая арка с выпуклыми буквами. Я прочла: "ЗООПАРК". Я - машина, умеющая читать, я знаю все буквы. В алфавите всего тридцать две буквы, а я могу считать от минус бесконечности до плюс бесконечности.

Сразу за входом находится жидкая поверхность небесно-голубого цвета, которая называется озеро. На нем птицы, но не летучие, а плавучие. Птиц я опознала потому, что на них не волосы, а перья. У плавучих птиц чайникообразная форма, тело овальное, обтекаемое и длинная гибкая шея. Шею они вытягивают, опускают в воду и со дна достают свой обед. После обеда сытые отдыхают на берегу. Они спят, стоя на одной ноге, другую греют на животе, а нос тоже греют, засунув под мышку..."

Далее рассказывалось про слоновью горку, бегемота, про обезьян ("Это человекоподобные животные", - точно отметила машина). Кенгуру привлек внимание: "Животное ушастое, двуногое, с карманом на животе. Хвост как третья нога - крепкий, большеватый, у основания толстоватый, кончик островатый. Мордочка оленевидная, уши коровоподобные, мех на спине оранжеватый, на животе беловатый. Глаза мариноподобные..." ("Какая клевета!" - кричала Марина-лаборантка, заливаясь румянцем.)

Алеша ликовал: "Сказочный темп развития! За месяц вышли на уровень пятилетнего ребенка!"

Ия смолчала. Про себя решила проверить, пятилетний ли это уровень. Правда, машина объявила, что умеет читать, знает все буквы, но зато не сумела правильно назвать мотоцикл. Какой городской мальчик не знает мотоцикла в пять лет?!

Среди соседских детишек Ия нашла и пятилетнего. Выпросила его на воскресенье, повела в зоопарк. Это оказалось очень любопытно для нее. Она уже забыла, какой сама была в пять лет, потеряла свежесть восприятия. Училась у своего спутника удивляться, училась наблюдательности. Мальчонка подмечал сотни деталей, которые она, взрослая, пропускала мимо внимания.

На обратном пути и еще три дня паренек говорил только о зоопарке. Рассказывал он, пожалуй, примитивнее машины, меньше слов употреблял. Прилагательные игнорировал вообще, оттенки красок и не поминал, обходился существительными и глаголами.

- А она как нырнет, клювом роет в иле, а лапы к пузу прижимает! А он как захлопает крыльями, хлопает, а взлететь не может! А орел как посмотрит одним глазом! А фламинго голову сунул под крыло и спит. А они как запрыгают! А она как кинется!

Слов не хватало, и мальчик дополнял их пантомимой. Как лев прыгал на решетку за мясом, мягко крался, как тигр, как орел смотрел на мир одним глазом, даже пробовал стоять на одной ноге, засунув нос под мышку.

- Конечно, дети должны подражать, - сказал отец Ии. - Словами не все объяснишь. Вообще подражание - древнее открытие природы, дословесное, дочеловеческое. Все бессловесные звереныши учатся, подражая. Как же иначе приобрести условные рефлексы родителей? Только подражанием. Обезьяны, самые смышленые из животных, подражают больше всех. И маленькие человечки унаследовали эту склонность.

- Папка, это так интересно наблюдать! Почему ты не рассказывал мне раньше про психологию детишек и зверюшек?

Отец помолчал.

- Инесса Аскольдовна звонила, - заметил он, как бы меняя тему. Спрашивала, здорова ли ты. Ты уже три недели не ходила.

Да, Ия запустила уроки сценического мастерства. Почему-то ей скучно стало у старой артистки. Раз не пошла, другой...

- Папка, ты меня извини, но я что-то разочаровалась. Не хочу у нее заниматься, не вижу пользы. Время теряешь. Сплетни про знаменитых, ломанье. И вообще боюсь, что я не буду артисткой. Наверное, я неправильно поняла свой интерес к людям. Я вовсе не хочу их изображать, мне важнее в психологии разобраться, понять мотивы поведения.

Отец расцвел, даже покраснел от удовольствия.

- Доченька, если бы ты пошла по моей дороге...

- Нет, папка, это не по мне. Ты не обижайся, ты же все понимаешь. Я не хочу быть среди убогих, среди твоих психов. Это слабые люди, несчастные, не лучшие люди. А мне хочется быть среди сильных, настоящих, таких, кого нельзя не уважать. И учиться у них. И потом самой воспитывать таких, которых нельзя не уважать. Психология меня интересует, но здоровая, крепкая, перспективная. Вот с детишками я вожусь охотно. Может быть, мне надо идти в педагогический? Я еще подумаю, время есть до первого августа. Ты не волнуйся, я не буду бездельничать. В крайнем случае пойду в детский сад воспитательницей. Там трудно, и там нужны люди всегда.

- Ну что ж, Ивочка, тебе виднее. Год в детском саду - не пропащий год для девушки. Учись воспитывать чужих детей, своих воспитаешь лучше.

- Ох, папка, и куда ты загадываешь? Кто говорит о детях? Я еще специальность не выбрала.

- Не знаю, как насчет специальности, а замуж выходят все. Нечаянно как-то получается. Знакомятся, встречаются раз в неделю, потом влюбляются, решают жить вместе...

- Ну уж это глупости, папка. Понимаю, на что ты намекаешь. У нас с Алешкой просто дружба. Ну да, он содержательный человек, с ним интересно. Пожалуй, даже он самый интересный из моих знакомых. Но уверяю тебя, это просто дружба.

- Да, конечно, всегда так бывает: сначала самый интересный, потом единственный интересный.

8

После экскурсии в зоопарк в биографии машины (или у машин не биография, а что-то другое, технография скажем)... в техно- или биографии произошел перелом. Только что машину на плечах вносили в зоопарк, а через неделю послали с поручением в лес. Для пятилетнего малыша это было бы слишком самостоятельное задание.

Но не только у машин - и у животных этапы развития не такие, как у человека. Маленький человек чуть ли не самое беспомощное из живых существ: не ходит, не стоит, только и умеет - сосать. Цыпленок - тот сам себе устраивает роды, клювом разбивая скорлупу; кенгуренок, цепляясь за шерсть, сам ползет в сумку; ягненок стоит на ногах, через день-два самостоятельно удирает от волка. Зато, правда, человек с первой минуты видит свет, а щенята и котята прозревают не в первую неделю. У каждого вида своя последовательность развития, у вида "Ия-машина" - своя. Ходить и действовать она могла задолго до того, как выучила первое слово. Программа действий была отработана еще на ее немой прабабушке, той, что нашла кимберлит на дне океана. Алеша мог просто вставить готовые блоки в рассказывающую машину, как бы наследственные гены ходьбы и поиска.

Но после этого вступил он в темный лес неизведанного - таинственную область чувств. Машине понадобилось самое первое и, вероятно, самое древнее чувство - ощущение голода.

Ия сомневалась:

- И машина будет голодной, а потом - сытой?

- Будет! - уверял Алеша.

- И она будет чувствовать, именно чувствовать голод?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});