Ия, или Вторник для романтики - Георгий Гуревич

- Ты умница, Иютия, - объявил он. - Ты умница, а я остолоп увлекающийся. И все ты объяснила правильно. Когда лезешь в гору, кругозор все шире, столько видишь всяких увлекательных лощинок, долинок, рощиц, утесов! Но все камни рассматривать - ста жизней не хватит. Ты права, надо карабкаться дальше. Ты следи, чтобы я карабкался не отвлекаясь, ладно? Ну и все. Дай лапку, друг-девушка.

Ия охотно протянула руку. Она была так довольна, просто счастлива, что в их содружестве и для нее нашлась роль. Не просто выслушивать, но и следить, следить, чтобы не отвлекался.

"Следить и направлять!" Вписав эти слова в отчет о шестом вторнике, Ия отложила ручку в сторону и задумалась с мечтательной улыбкой. Хорошо, если есть у тебя человек, за которым стоит следить. Вот пройдут года, Алеша будет лезть и лезть со ступеньки на ступеньку, все вверх и вверх. Успехи его будут расти, и слава будет расти, станет он ученым со всемирным именем, будет книги писать, потом о нем напишут книги. И может быть, припомнят тогда, что всю жизнь, каждый свой шаг он обсуждал с маленькой скромной женщиной, следившей, чтобы "талантище" не разбазаривал свой талант на пустяки.

Всю жизнь? Но разве Ия собирается всю жизнь прожить возле Алеши? Да ничего подобного! Они просто друзья, хорошие друзья, совершенно равнодушные, друзья по вторникам.

И девушка приписала торопливо:

"Надо активнее искать объекты для среды, четверга и прочих дней недели".

7

О недостатках Алеши Ия неожиданно услышала и с другой стороны.

Каждый вторник в еженедельном отчете она неизменно слышала жалобы на директора ОКБ. Алеша затеял опыт, Алеша выдвинул идею, а Волков, уговаривая, убеждая, возмущаясь, стучит кулаком по столу или, похлопывая по плечу, твердит: "Не допущу самодеятельности. Мы подрядчики, у заказчика не было таких требований, выдерживайте параметры... Не допускаю, не разрешаю!" Ни один вторник не обходился без сетований на Волкова. И Ия возненавидела директора ОКБ заочно, непримиримее, чем Алеша, безжалостно желала ему приобрести диабет и выйти на пенсию досрочно.

И как же она взволновалась, когда (мир тесен!) ей довелось встретиться с этим Волковым лицом к лицу.

Это произошло на приеме по поводу диссертации Маслова. Верный поклонник Ии защитил, и очень удачно, только один черный шар - блестящая победа. У оппонентов замечания были микроскопические, о терминах и оформлении; выступающие требовали немедленного опубликования, уверяли, что у Маслова готовая монография. Конечно, победителю очень хотелось, чтобы Ия своими ушами слышала похвалы, на прием был приглашен папа и с дочкой, хотя диссертант, естественно, не мог посадить ее рядом с собой. Рядом сидели руководители и оппоненты. Как полагается, произносились речи в честь оппонентов, рецензентов, диссертации, диссертанта, милых женщин, красивых девушек, а громче всех, длиннее всех и витиеватее всех выступал сидевший против Ии развеселый и добродушный толстячок лет сорока пяти, с залысинками, этакий весельчак, рубаха-парень, свой в доску. А в перерыве между жарким и тортами он пустился в пляс, вскрикивал, хлопал себя по подметкам и икрам, притоптывал перед Ией, приглашая ее. Девушка не стала чиниться, прошлась павой, помахивая платочком. Потом толстяк танцевал еще лезгинку, зажав столовый нож в зубах. И вдруг Ия слышит, что фамилия его Волков, он начальник ОКБ, сто двадцать научных сотрудников в подчинении, крупный инженер...

- А это очень трудно - быть начальником ОКБ? - спросила его Ия с наивной бесцеремонностью, разрешенной красивым девушкам.

К ее удовольствию, Волков не отшутился, не ответил в стиле Маслова: "Вам, девушка, это скучно". Польщенный вниманием молоденькой партнерши, Волков охотно пустился в объяснения:

- Я вам все расскажу, все разъясню как на ладони. И если пойдете в инженеры, зарубите это на своем коротеньком носике, потому что в учебниках самое главное не написано. В учебниках ученые профессора пишут про технику, а самое главное на свете - это ладить с людьми. Люди, девочка, хотят быть довольны. Наверху тебя слушают, когда довольны. Внизу слушаются, если довольны. А довольны, когда идет хорошая зарплата и к ней премия в каждом квартале. Премию же дают, как известно, за перевыполнение плана на три процента, на пять или на десять. На тридцать перевыполнять не стоит, тридцать настораживают, вызывают подозрение: план не занижен ли?

Выполняется же план не в мастерских, не в лабораториях и не в цехах. На самом деле план выполняется, когда он составляется, и это уж моя забота, чтобы составить план выполнимый, чтобы задания были реальные, и лучше много мелких заданий: если и сорвутся два-три - не беда. И всегда ты на виду, часто рапортуешь об успехах, тебя не забывают. А чтобы выполнять с гарантией, нужно иметь - и это тоже моя забота - самые лучшие материалы, самое лучшее оборудование и лучшие кадры. Кадры, девочка, кадры! Кадры я подбираю сам, и только по деловым качествам. Для меня не существует записочек от друзей, телефонных просьб, сладких улыбок и красивых глазок. Проси у меня прибор, проси провода, полупроводники - одолжу. Олуха мне не навяжешь. Если есть штатная единица, я не тороплюсь замещать, загодя высматриваю человека. И какие у меня наладчики, какие монтажники, какие модельщики! Художники! Ювелиры! Дютьков, дядя Ваня, к примеру. Я его на выставке заприметил, увел из-под носа у замминистра. Ему же цены нет: если бы имел право платить пятьсот, платил бы, платил бы больше, чем сам получаю, и выгода была бы государству, потому что он десять новичков-губошлепов заменяет один. А научные сотрудники! Вот Ходоров Алексей. (Ия даже вздрогнула.) Он еще студентом был, диплом писал - я на него нацелился. Его на кафедру прочили - я в министерство ходил, отбил с трудом. Зато имею продукцию. Сенсация каждый год. Не патент, не вариант, а новая идея. Сенсация! Конечно, хлопот с ним, потому что сумбур в голове, каша идей, за все хватается, сил своих оценить не может. И придерживаешь. Не придержишь - увязнет в бесплодной теории.

Ия была смущена: "Как же так? Человек неглупый, приятный даже, Алешу ценит, хвалит, гордится... и ставит палки в колеса".

- Надо ли всегда придерживать? - спросила она. - Время-то теряется, люди простаивают. Успели бы подняться на две-три ступени вверх.

Волков прищурился, зорко присматриваясь к девушке, посерьезнел:

- Две-три ступеньки? Вы, часом, не знакомая Ходорова? Любимый его разговор про ступеньки. Так вот скажу вам, девушка, и это тоже запоминайте: был такой ученый, видный ученый, он изрек, что наука - это способ удовлетворять свое любопытство за счет государства. То ли в шутку сказал, то ли всерьез, не ведаю, но вещи такие допускать нельзя. А Ходоров ваш ("Ваш?") из той же породы. Он спортсмен, у него азарт, соревнование, рекорды личные, ему надо по лестнице залезть выше всех... за счет государства. А я от государства приставлен распоряжаться государственным счетом, вот я и примериваюсь, какая польза от этого ходоровского рекорда. И не всегда вижу пользу... не всегда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});