Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как знаете. – Официант постоял и нарочито медленно ушел.
– Итак, что тебе надо?... – Валду Рейтель вернулся и присел за тот же стол.
– А информация стоит денег. – У Кукулиса загорелись глаза. – Больших денег, – добавил он, очертя в воздухе круг.
– Сколько?... – Рейтель рассматривал пешеходов в окне.
– Десять тыщ крон! – не раздумывая, очень напыщенно сказал душевнобольной.
Рейтель подумал и вытащил сто крон, показав их Кукулису, впрочем, не отдавая сразу.
– Ладно, – кивнул тот, даже не раздумывая. – Сегодня я – добрый! – И протянул руку...
«Нравственный уродец!» – повторил про себя Рейтель, стараясь не смотреть в неумное лицо, когда-то бывшее лицом человека...
– Что можно сказать о том, кто жил вчера, а сегодня его уже нет?... – пространно спросил Кукулис, пряча деньги в карман брюк и глядя на стоявшего у дверей официанта. Тот не сводил с душевнобольного внимательно-ленивых глаз...
Рейтель кивнул, и официант, пожав плечами, сделал вид, что отвернулся.
– О чем вы говорите?... – Рейтель сознательно перешел на вы. – Что за бред?...
– Вы сбили ее мужа – и она жаждет мести, – Кукулис улыбнулся, сказав это. – У него еще не сточились зубы, когда он преставился!..
– Кто она?... – быстро спросил Рейтель. – Про кого вы мне тут говорите?...
– Его жена, – фыркнул детектив.
Рейтель молча разглядывал физиономию Кукулиса...
– Она работает у тебя! – быстро добавил тот. – А ты не знал?... Ага.
– Где? – поморщился Рейтель.
– На радиостанции, зовут Сашка...
Рейтель хмыкнул и, сделав характерный жест, встал.
– Я – не дурак! – вслед ему крикнул оскорбленный Кукулис. – Я три училища закончил!.. Сам выйду, сам выйду! – отстранился он от мускулистой руки официанта. – Сам!..
Сто крон из кармана упали на пол, Кукулис выскочил из ресторанных дверей и быстро пошел по улице Пик, громко брюзжа:
– Чертов холеный чурбан!..
И через минуту в зале наступила тишина... Только мухи жужжали под потолком. Всего лишь сорок три мухи с эстонской пропиской.
Аутентичности – нет
Над Тапой клочками плыл туман... Если бы можно было заглянуть из космоса в каждую из комнаток или пространств, в которых находились этой ночью в ту самую минуту все значительные герои романа, то возникла бы картина, абсолютно реальная и бестолковая...
На городском кладбище сидел и вздыхал бомж Сенобабин... Он знал, что его ищут, правда, не догадывался – зачем и почему (это так скучно), и поэтому – скрывался. За ним как привязанный ходил серый грязный кабысдох... В зубах у кабысдоха была... какая-то падаль,принюхался Сенобабин и, подняв небольшой камешек, кинул им в кабысдоха. Тот, схватив что-то мерзопакостное и воняющее с земли,взвизгнул и дал стрекача.
А Сенобабин кругами пошел к могиле Ильи Котова и, вытащив из кармана бутылку оранжада, открыл ее зубами и выпил почти всю... Затем, покосившись на немытую луну, рыгнул и пошел устраиваться на ночлег в самый уютный кладбищенский склеп.
Склеп барона Дюсселябыл лакомым кусочком для пережидавших свою жизнь на кладбище, и именно в эту ночь склеп пустовал и был привлекателен, как никогда... Лев Сенобабин вошел в него, как хозяин жизни, да, примерно так оно и было...
В подъезд, где жил Растаман, забежала Колпастикова, а вместе с нею серый грязный кабысдох... В зубах у кабысдоха был какой-то сверток – замусоленный и дурно пахнущий...Колпастикова, не раздумывая, выгнала кабысдоха из подъезда ногой... Тот, мгновенно схватив сверток, который уронил,бросился на улицу, а Колпастикова, вытерев о тряпку ноги в кокетливых лакированных сапожках, зашла в квартиру. Растаман, удобно устроившись, спал, его ровное дыхание разносилось по всей квартире и шевелило занавески. На кухне выкипал давно забытый чайник... Колпастикова, выключив газ, подула на чайник и вернулась в комнату, разделась, скинув свое облачение прямо на пол. Когда Растаман проснулся, ее большой бюст колыхался, как две кошки, повисшие на дереве, у него перед лицом.
– Люда-а-ааа?... – шепотом спросил Растаман.
– Люда... Люда... – не стала отпираться Колпастикова. – Кобель чертов!.. А ну-ка, как меня зовут?... Ась?... Жду – три секунды!!!
– Гражина!.. – испуганно прокричал Растаман.
В комнате стало тихо и запахло угрозой...
Но все обошлось, хотя с Риммой Колпастиковой шутки были плохи!
Улица Маринеску. Дом на самом краю Тапы – за большим забором, с садом и бассейном. И сюрреалистичный пейзаж вокруг – середины эстонского мая... Блестящий обтекаемый вишневый минивэн «Мерседес-V-280» стоял у входа в дом, рядом сидел серый грязный кабысдох – с чем-тов зубах... Подумав, он лег и попытался уснуть неподалеку от заднего колеса минивэна.
Тишина не омрачалась никакими звуками минут пять или семь...
– Бобби!!! Бобби!!! О, Бобби!!! Бобббббиииии...
И вот напуганный кабысдох уже мчится прочь, не забыв, а крепко держа в зубах свою дурно пахнущую добычу!..Он вернулся за ней с полпути! Убежал и вернулся, рыча...
В пубе «Магнетик» на улице Пик остался всего один посетитель. За окнами – дремучая по непролазности ночь. В Тапе такие ночи бывают сплошь и рядом, рядом и сплошь.
Бармен Йон Римашевский раздумывал часа три, потом все-таки подошел и спросил:
– Будешь еще заказывать?... Так будешь или – нет, а?...
Бармен Римашевский повернул за плечо сидящего к нему спиной человека.
Но тот был мертв... и, похоже, еще с утра.
Тапа, центр, фешенебельный район, старый дом с евроремонтом и охраной. За столом в своем кабинете сидит Дед. Он спит, причем – с жутким храпом. У главы эстонского клана бостонской мафии каждый день так много неотложных дел, что порой поспать ему приходится, лишь сидя за столом...
И ему снится, не поверите, Дон Элгуджа Пярнусский – смотрящий по Бостону от Эстонии. Дон Элгуджа сидит с неснятыми штанами на унитазе и тужится... Желваки Дона Элгуджи играют, пот капает, струйка воды течет из бачка...
«Не нашли нашего дорогого Лихуту?... Хорошо же вы там окопались...» – с облегчением говорит Дон Элгуджа и улыбается по-американски, с демонстрацией всех десен... Даже связки бостонского Дона и маленький серый язычок над гортанью видны, как на четком видео...
Дед вдруг просыпается, кое-как встает и идет на кровать в соседнюю комнату, но это уже неважно...
Дед вздыхает, не глядя падает на перину, накрывается одеялом с головой и отключается – уже по-настоящему!.. В кабинете тихо, за окнами – ночь, лишь идут, поскрипывая, его часы на дубовом столе. Мухоловка с лакированной ручкой на полу вдруг начинает шевелиться и взлетает, словно ее схватило попользоваться невидимое привидение... Половить мух... Поубивать их.
Война мафий продолжалась, хотя, вообще-то, была ночь...
Этой ночью к Тапе на скорости тридцать девять километров в час приближался ветхий «Мерседес-144» цвета спелых помидоров агента Шиппа. Не красавца и т. д. Ведь для настоящего агента красота – абсолютно лишняя составляющая его внешности.
«Фельдъегеря Орлова сопровождал полковник ГРУ в отставке Виктор Хаверь» –так значилось в розыскных документах контрразведки... Так вот, этой ночью пожилой и дошлый полковник в отставке был все еще... жив. И здоровехонек, исключая, конечно, хромоту, которую получил во время падения хвоста «Боинга-747» на край тапского болота.
– Мне надоело их кормить, Мозес!.. Слышишь?! – громко посетовала на судьбу одна молодая дама, законная супруга того, кто удерживал Хаверя и Лихуту в своем погребе как пленников.
Следователь Тайво Рунно величаво спал под одеялом из гагачьего пуха в своем доме за тремя железными дверями и одной деревянной дверкой... Толстая шея Тайво Рунно вылезла из воротничка его пижамы на полпальца... Ему снилась массажистка, к сожалению, уже абсолютно покойная... Некая Мона Грапс. Моночка– как звали ее все, кто знал и испытал ее массаж на себе.
«Убита массажистка, на нее наехала машина, – бубнил и во сне следователь Рунно, стоя навытяжку перед грозным комиссаром Шинном. – По показаниям случайного свидетеля, наезд на Моночку произошел намеренно...»
«То есть?...» – перебил комиссар.
«Не случайный был наезд, – следователь вздохнул во сне. – А стопроцентное убийство».
«Кому нужна массажистка?... Эстонка, тридцати восьми лет, разведена, на иждивении тринадцатилетняя дочь, – проворчал комиссар, глядя на следователя с чрезвычайным раздражением. – Вот у бывшего военнослужащего Котова И. С., которого сбили в прошлом году, – наверняка были враги. Ведь были?...»
«А те – пятеро рабочих-строителей?... – эхом переспросил Тайво Рунно комиссара. – Их тоже сбили».
«Они все – не титульной национальности, – быстро произнес комиссар. – Ну и что, предпринятые следственные действия к чему-нибудь привели?»
- Оглянись назад, детка! - Грация Верасани - Современная проза
- Дай погадаю! или Балерина из замка Шарпентьер - Светлана Борминская - Современная проза
- Сладость губ твоих нежных - Илья Масодов - Современная проза
- Исход - Игорь Шенфельд - Современная проза
- Небо падших - Юрий Поляков - Современная проза
- Ноги Эда Лимонова - Александр Зорич - Современная проза
- Спор на 10 поцелуев - Вера Иванова - Современная проза
- Перед cвоей cмертью мама полюбила меня - Жанна Свет - Современная проза
- Костер на горе - Эдвард Эбби - Современная проза
- Дьявол носит «Прада» - Лорен Вайсбергер - Современная проза