Книжник - Франсис Риверс

Я часто слышал проповеди Павла. Он был великолепным оратором, подкреплявшим свою речь доказательствами из Писания. С какой легкостью он переходил с греческого на арамейский. В спорах никогда не уступал, но с помощью своего выдающегося ума завоевывал новые души — или же возбуждал ярость толпы! Не существовало вопроса, который поставил бы его в тупик.

Я начал понимать затруднения Иоанна Марка. Рядом с человеком, пережившим столь драматичное обращение, обладающим таким могучим умом и образованием, даже самый ревностный христианин мог почувствовать себя совершенно не приспособленным к служению. Если бы не преимущества, полученные мною в юные годы, возможно, это смутило бы и меня. Я не боялся Павла, но его пылкость нрава и всегдашняя уверенность в собственной правоте нередко раздражали и меня. То, что он на самом деле всегда оказывался прав, вызывало у меня уважение, но не способствовало привязанности. Только позже, ближе познакомившись с ним, я полюбил его, как брата.

* * *

Из Иерусалима пришло письмо.

Павел наблюдал, как я читаю свиток.

— Что случилось?

— Ничего. — Я скатал его, внутренне удивляясь, почему известие о том, что пора домой, так расстроило меня. — Нас с Иудой вызывают назад в Иерусалим.

— Когда уладишь там свои дела, возвращайся в Антиохию.

Его приказ меня озадачил. Мы мало разговаривали после спора, касавшегося Иоанна Марка. Хотя оба мы относились друг к другу с уважением и были едины в вере в Иисуса Христа, между нами всегда оставалась преграда. К тому же, чтобы разрушить ее, ни один из нас не прилагал больших усилий.

— Ты хороший учитель, Сила.

В ответ на эту похвалу я приподнял брови и наклонил голову.

— Ты тоже, Павел. — Я не льстил ему. — Никогда не слышал, чтобы кто-либо так продуманно и убедительно защищал дело Христово. Если бы вера шла от разума, весь мир бы уже уверовал, что Иисус — Господь.

— Нужно делать то, что Иисус повелел! Мы должны идти и научить все народы!

— И научите — вы с Варнавой. — Я слабо улыбнулся. — И другие, — добавил я, имея в виду Иоанна Марка.

— Ты хорошо подходишь для этого, Сила. В совете двенадцать членов, и они могут избрать еще кого-нибудь из знавших Иисуса и сопровождавших Его три года, когда Он проповедовал. Пусть совет бросит жребий, кто будет вместо тебя.

Всякому нравится считать себя незаменимым…

— Я не думаю…

— Не думаешь, что можно решать, не спросив Божьей воли? Я прочел ее на твоем лице, когда ты читал письмо, которое держишь в руках. Тебе больше по душе учить, чем управлять.

— Но об управлении я знаю больше.

— Когда мы утешаемся Богом, Он исполняет желание нашего сердца. Так говорит Писание. А твое желание — идти в мир и проповедовать. Ты что, будешь это отрицать?

— У каждого из нас свое место в теле Христовом, Павел. Я должен служить там, где во мне нуждаются.

Он хотел сказать что-то еще, но сжал губы. Покачал головой, развел руками и удалился.

Мы с Иудой вернулись в Иерусалим и в Совет. Я беседовал с Иоанном Марком и видел его разочарование.

— Я сам пойду в Антиохию и поговорю с Павлом. Может, тогда он увидит, что я уже не боюсь.

Я подумал, что это мудро. Молодой человек приходился родственником Варнаве. Возможно, Варнава уговорит Павла дать ему еще одну возможность. Что до моего собственного желания вернуться в Антиохию, я предоставил это Господу. Я знал, что найдутся и другие, кто может сопровождать Павла, люди с большей мудростью, чем у меня, способные сносить его крутой нрав. Но мне этого хотелось. Он будоражил мою веру. В его обществе невозможно было закоснеть в самодовольстве.

Через некоторое время, после того как Иоанн Марк покинул Иерусалим, из Антиохии пришло письмо для Петра и Иакова.

— Сила, Павел просит освободить тебя от обязанностей в Совете, чтобы ты мог отправиться с ним в Сирию и Киликию. Он хочет посетить основанные им церкви и посмотреть, как там дела.

Такая просьба удивила меня.

— А Варнава? Он что, заболел?

— Они с Иоанном Марком отплыли на Кипр.

Можно было себе представить, что произошло между Павлом и Варнавой. Павел так и не смягчился, а Варнава не мог позволить юному родственнику окончательно упасть духом. И правильно сделал.

Петр посмотрел на меня:

— Павел говорил с тобой об этом в Антиохии?

— Да. — Я почувствовал на себе пристальные взгляды. — Я сказал Павлу, что буду служить там, где во мне больше нуждаются.

Иаков изучал мое лицо.

— Ты ведь молился об этом, верно?

— Не переставая.

Члены совета начали обсуждение. Некоторые не хотели отпускать меня из Иерусалима. Мои способности к управлению приносили пользу Церкви. Но я знал: Павел прав. Мое место могут занять и другие — люди, проявившие силу характера и веры, выстоявшие в гонениях.

— Ты провел много времени в путешествиях, больше других, Сила. Ты будешь Павлу хорошим спутником. Чувствуешь ли ты призвание от Бога на этот труд?

— Да. — Я просил Господа, если это Его воля, дать мне явную возможность, — письмо Павла и решение Совета лишали меня последних сомнений.

Другие вопросы подождут, пока мы не встретимся с Павлом в Антиохии.

Мы помолились и прибегли к жребию. На мое место был избран Варсава. Это был честный трудолюбивый брат, многократно доказавший свою любовь к Иисусу и Церкви.

На следующее утро я отправился в Антиохию.

* * *

Павел приветствовал меня холодно:

— Это ты его прислал, так ведь?

Можно было не спрашивать, что он имеет ввиду. Все читалось на его лице. Неужели гнев его так велик, что помешает нам трудиться вместе?

— Иоанн Марк сказал мне, что намерен поговорить с тобой. Он думал, что тогда ты увидишь: он уже не так робок, как раньше. Однако, я так понимаю, что у нас все сложилось плохо.

— Неплохо. Для других. Но брать его с собой я не хотел.

Под другими он, конечно, разумел Варнаву.

— Почему?

— Я не знаю заранее, на сколько мы уходим, Сила. По меньшей мере, на год, может быть, и больше. Я не уверен, достанет ли ему посвященности.

— А Варнава с этим не согласился.

— Я в первый раз в жизни увидел, как он рассердился. Он настаивал, чтобы мы взяли Марка. Я отказался рисковать.

Я криво улыбнулся:

— Откуда ты знаешь, что у меня хватит храбрости идти до конца?

Под правым глазом у него дернулась жилка.

— В ту ночь, когда я вломился к тебе домой, и по моему наущению тебя избили и переломали в твоем доме все, что попалось под руку, ты ни разу не обругал меня — и не закатил истерику, пытаясь меня остановить. — Он встретился со мной глазами. — Я шел с намерением тебя убить, но то, как ты себя вел, остановило меня.

— Это Бог тебя остановил.

— Жаль, что Он не остановил меня раньше…

Я знал — он говорит о Стефане.

— Наше прошлое — груз, который мы оставили у Креста. — Чтобы между нами не было секретов, я рассказал ему о том, что сделал я.

— Ты хотя бы… никого не убил.

Я не смог сдержать улыбки:

— Павел, твое здоровое честолюбие видно невооруженным глазом, но давай не будем состязаться, кто из нас больше нагрешил!

Он как будто удивился, потом побледнел.

— Да! Мы все согрешили и лишены славы Божьей. Это истина, которую люди должны знать, чтобы понять, насколько нуждаются в Спасителе нашем Иисусе Христе.

То, с какой мукой он выговорил эти слова, сказало мне, что его фарисейское прошлое до сих пор оставалось для него испытанием веры. Ему было о чем сожалеть. Но разве все мы не испытываем порой угрызений совести о том, что оставили за спиной — о своей слепоте, о потерянных днях и годах, которые могли быть прожиты для Христа? Мы должны постоянно напоминать друг другу: мы спасены благодатью, не по делам. «Нет осуждения тем, кто во Христе Иисусе». Павлу нужно будет приводить на память его же собственные слова — часто. «Благодатью мы спасены через веру. И это не наша заслуга, это Божий дар». Бог избрал этого человека нести свидетельство, и его бурное прошлое, когда он был так уверен в собственной праведности, служило доказательством того, что Богу под силу преобразить всякого в новое творение и направить на новый путь.

Глаза его заблестели от слез.

— Мы омыты Его кровью.

— И облеклись в Его праведность!

— Аминь! — произнесли мы в один голос. И рассмеялись счастливым смехом свободных людей, связанных одной целью.

Павел схватил меня за руку.

— Мы с тобой поладим, друг мой.

И мы, правда, поладим. Но в этот момент ни один из нас еще не знал, какие нелегкие дни ожидают впереди нас обоих.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Прежде, чем отправиться в совместное путешествие, мы с Павлом решили выработать стратегию.

— Греки не знают Писания, — сказал он, — поэтому надо обращаться к ним так, чтобы им было понятно.