Донор - Вера Петрук

Заурядная внешность эмпатов его разочаровала. «А ты ожидал, что на ее лице будет написано: „Я эмпат – враг человечества“? – фыркнул голос из прошлого. – Лучше взгляни налево, там картинка поинтереснее».

Энки послушно посмотрел в указанную сторону и уставился в налитые кровью глаза Медведя, который стоял опасно близко, всего через три человека. Лицо верзилы было покрыто красными линиями затянувшихся рубцов, оставленных медицинским роботом, губы плотно сжимались – вряд ли они начнут улыбаться скоро. Но больше всего удивляло выражение его лица. Оно и при встрече было глупым, но сейчас физиономия громилы была охвачена каким-то непривычным, несвойственным ему чувством. Щеки дергались, плотно сомкнутая линия рта дрожала, на висках блестел пот. У выражения лица Медведя могло быть много названий, но больше всего оно походило на страх. «Неужели меня испугался?» – с затаенной надеждой подумал Энки, но взгляд, брошенный на соседа, развеял его фантазии. Обхватив себя руками за плечи, человек мелко трясся, словно пытался изобразить страстный танец. На его лице виднелся не страх, то был настоящий ужас. Энки наклонился, выглядывая вперед, и посмотрел на следующего заключенного. Поведение мужчины почти не отличалось от Медведя и его соседа – единственной разницей было то, что на его штанах расплывалось мокрое пятно, воняющее мочой.

– Опиши, что чувствуешь, – вдруг раздался над ухом требовательный голос. От неожиданности Энки едва не подпрыгнул. Он так увлекся разглядыванием непонятного поведения заключенных, что не заметил, как к нему подошла та самая женщина в черном комбинезоне.

Вблизи она оказалась выше его на голову, а ее лицо, еще издали показавшееся ему симпатичным, действительно, было красивым. «На самом деле, в ней нет ничего привлекательного, – некстати вмешался голос из прошлого. – Кожа обветренная, волос почти нет, ротик маленький, взгляд словно лезвие. А красивой она кажется потому, что тебе всегда нравились блондинки с большими глазами. Поверь мне, уж я-то знаю».

А еще от гостьи хорошо пахло – чем-то неуловимо сладким, но вместе с тем тревожным и как будто холодным. «Она словно мороженое для больного горла» – подумал Энки, почти ощущая запах ледяной молочной сладости.

– Ты глухой? – спросила женщина, и Энки уже собирался признаться, что ужасно хочет есть, но тут даму окликнул человек в белом плаще.

– Посмотри на этого, Юджин, – сказал он, указывая на заключенного с мокрыми штанами. – По-моему, у него уровень восприятия зашкаливает.

– Подожди, Ал, – недовольно бросила женщина по имени Юджин. – Дай здесь закончить. Эй, парень, тебе страшно?

«Это ко мне обращаются, надо отвечать», – подумал Энки, пытаясь пробудиться от странного оцепенения, которое его неожиданно охватило. Чувство опасности было таким внезапным, что он даже растерялся. «Опасность первого уровня!» – надрывался голос из прошлого, но так как подробностей память не сообщала, он проигнорировал предупреждение.

– Страшно ли мне? – глупо переспросил Энки. – Ну конечно! Это же тюрьма, здесь должно быть страшно.

Она ему не поверила – по глазам видел.

– Странно, – прищурилась она. – А теперь страшно?

Какое-то время Юджин рассматривала его, а потом вдруг положила руку ему на плечо. К. Брум, стоящий сзади, дернулся, но, встретившись с ней взглядом, застыл на месте. Хотелось бы Энки поступить так же, но с ним случилось что-то странное.

Не понятно почему, но ему вдруг отчетливо представились медицинские хирургические инструменты – лазеры, щипцы, кусачки, зонды, скальпели, зажимы, иглы, пинцеты, ножи… Они ярко блестят в бескомпромиссном белом свете операционных ламп, собираясь резать, проникать, фиксировать и рассекать. Роботы-хирурги, безликие демоны, безупречно владеют всем пыточным арсеналом. Неоновые полоски сканеров, заменяющие роботам глаза, равнодушно мерцают, что-то нервно пищит, отмеряя пульсацию жизни, на экране скачет красная линия, испещренная незнакомыми символами – в такт ей пульсирует боль, то приближаясь к границе бессознательности, то опускаясь до обычного нетерпимого уровня, когда хочется содрать с себя кожу, чтобы отвлечься на что-то еще. Страшно до тошноты, которая поднимается горячей волной в желудке. Хочется вырвать, исторгнуть из себя страх до последней капли, но мешает трубка во рту, давно ставшая частью тела. Едкий пот заливает лицо, сердце колотится о ребра, будто дикий зверь в клетке, воздуха не хватает. У страха металлический привкус крови, он холоден, как зимний ветер, и горяч, словно раскаленное дуло бластера.

«Все это неправда», – подумал он, разгибаясь после неожиданного спазма в животе. Женщина стояла рядом, рассматривая его взглядом экспериментатора.

Голос из прошлого неожиданного проявил себя с хорошей стороны и успокаивающе зашептал: нет никаких роботов-хирургов, нет боли, нет липкого, мучительного, поганого страха, который сводит с ума. Это все эмпаты и их внушения. Опасности нет и неизвестности тоже. Нет причин бояться. Ты не подопытная крыса, знаешь, что делать. Тебя учили. Ты умеешь побеждать страх. Просто вспомни.

И Энки вспомнил. Может, не совсем то, что хотело от него прошлое, но метод подействовал. Не сводя глаз с эмпата, он представил, как женщина становится на ходули и пытается идти на них, смешно оттопырив зад в сторону. А вот она падает на огромный батут, подпрыгивает и приземляется с нелепым кувырком, отчего выражение ее лица становится растерянным и глупым. В следующую минуту он заставил женщину ковылять в огромных клоунских башмаках, ронять себе на грудь растаявшее мороженое, плюхаться носом в песок и чихать с набитым едой ртом. Смех – лучший способ борьбы со страхом, и хотя смеяться ему не хотелось, наваждение операций тоже прошло.

Он выпрямился, отер вспотевшие ладони о штаны и запоздало подумал, что, возможно, поторопился. Взгляд эмпатки из заинтересованного превратился в равнодушный. А ведь она была его шансом избавиться от процедур Р. Хоскина и приключений с Медведем. Кажется, в этой тюрьме он глупел с каждой секундой.

– Что ты с ним возишься? – недовольно спросил подошедший мужчина, которого назвали Алом. – Он же только на контакт реагирует. Аномальный. Плохо, что таких становится все больше. Надо бы обратить на это внимание Крискона. Еще немного, и аномальные станут проблемой. К тому же зачем тебе такой разукрашенный, он ведь только о побеге мечтает. Пойдем, этот в доноры точно не годится.

Женщина согласно кивнула и, отвернувшись от Энки, направилась к мужчине с обмоченными штанами. Судя по всему, он отреагировал на внушение самым правильным образом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});