Кукурузные человечки - Вадим Чирков

— Оса!

Славик нырнул..

Потом они искупались. Вместе позагорали, поиграли в "горку", местную игру. Игра эта очень интересная. Из сухого песка делается горка, в вершину втыкается спичка. И каждый со своей стороны, потихоньку трогая песок пальцем, начинает осыпать горку. Под чьей рукой спичка упадет, тот и проиграл. Нинка и тут выигрывала, сказывался опыт.

Наигравшись "в горку", решили проведать Кубика и Нинкину маму. Те были неподалеку. Анна сидела на траве, натянув сарафан на колени и обняв руками ноги, — так. видимо, посадил ее художник. Этюдник стоял в пяти метрах от нее, Кубик работал без рубашки, спина его ракраснелась от солнца. В руке художника была тоненькая кисточка.

Славик и Нинка глянули на холст, потом на Нинкину маму и снова на холст.

— А вот и неправильно нарисовал! — объявила Нинка всему свету. — У мамки глаза вовсе и не синие. Они у нее, как у меня: то серые — когда сердится, а когда добрая — голубые. Уж я-то знаю. А ты куда смотрел, когда рисовал?

— Синие, — сказал художник, — когда любят.

— Это она тебя, что ли, полюбила? — не поверила Нинка. — И отрезала: — Мамка бородатых не любит. Ты ее хоть сто лет рисуй, все равно не полюбит.

— Не меня, не меня, — успокоил ее художник. — Мама папу твоего вспомнила, пока я ее рисовал.

Тут и Анна подала голос:

— Здесь мы с Николаем и встретились. На этом почти месте…

Кубик посмотрел на женщину и тронул кисточкой траву на холсте. Еще, еще… В ней тотчас расцвели синие цветы.

— И опять неправильно, — вредничала Нинка. — Ослеп ты, что ли? Там гвоздика ведь цветет, там вон клевер, а там лапчатка. — Нинка в способностях Кубика совсем разуверилась и говорила все авторитетнее: — Ты васильки везде нарисовал, а васильки-то во ржи растут, а не на лугу!

— Что ты говоришь? — Кубик обернулся к Нинке. — Во ржи! А на лугу никогда?

— Не бывает их на лугу. — подтвердила женщина. — Из синих в траве петровы батоги растут, вероника, да и те, если честно сказать, голубые. Голубенькие. Васильки — те действительно синие…

— Пусть будут, — решил художник, — они мне на лугу нужны.

— Что хотят, то и делают, — сокрушенно покачала головой девчонка. — Мам, ты здесь. в общем-то, похожа, только в глазах вроде по васильку.

— Хорошо сказала, — похвалил Кубик, — ах как хорошо! Я ведь именно это и хотел сделать: васильки в глазах.

Славик снова Нинке позавидовал. Он и сам заметил васильки в глазах тети Ани, но сказать об этом не получилось.

Женщина встала и подошла к холсту.

— Ну, Виктор Александрович, это разве я? Такой я десять лет назад была, еще до Ниночки.

— Значит, я самую суть ухватил! — Художник встал рядом с Анной. Славик и Нинка встали по бокам и тоже стали смотреть на портрет

— Самую суть! — радовался Кубик. — Разве вам не хотелось, Аня, быть, пока я рисовал, моложе? Вот вы и помолодели — а я это заметил. А глаза-то у вас, оказывается, бывают и синими. Вон сколько я за полтора часа угадал! Правда, Нин?

— Пока еще бывают, — кивнула Нинка. — Мамка у меня не совсем старая.

— Пошли купаться! — скомандовал художник, разворачивая ребята к речке. — Все сегодня заслужили горячую воду и холодный песок!

— Все наоборот! — исправила его Нинка.

Пришельцы в зоопарке

А следующим вечером пришельцы рассказывали Славику о своем путешествии в город. Славик сидел по-турецки на земле, вокруг него расположились, тоже на земле, кто прислонившись к стеблю кукурузы, кто на сухом листе, кто на комке, инопланетяне. Питя на этот раз устроился на колене землянина. Он смотрел то на Славика, то на говорящего. Рассказывал Грипа, а перебивали его все.

— В городе, рано-рано утром, мы сели на крышу одного высокого дома и там провели весь день… — начал командир.

— Внизу катили туда и сюда сотни автомашин… — добавляли к его рассказу.

— Ходили, толкались, бегали и стояли, разговаривая, тысячи людей…

— Над перекрестком менял цвета фонарь…

— Люди заходили в какие-то дома и выходили из них с пакетами и сумками…

— По тротуарам пробегали собаки и жались к стенам кошки…

— На крышу, где стоял наш невидимый корабль, садились крупные птицы, которые нас не боялись…

Космонавты разглядели в городе — у них было что-то вроде подзорной трубы — лабиринты улиц, площади с памятниками на них, скверы с фонтанами, парки и озера… Людей за окнами учреждений, которые весь день смотрели в экраны компьютеров, перебирали с озабоченным видом бумаги и передавали их другу другу, вставали, ходили, снова садились… Видели фабрики, где стояли за станками рабочие… Наблюдали за столовыми, кинотеатрами, стадионами…

Когда город засветился вечерними огнями, пришельцы полюбовались их миганием, немного отдохнули, а ночью перелетели к зоопарку.

Многие хищники не спали.

Не спал волк, который ответил их фонарикам светящимися глазами и рычанием.

Проснулся тигр; он, учуяв чужих, потянулся, зевнул и раскрыл пасть, страшнее которой нет ничего во вселенной.

Пантера черная, как ночь, мягко спрыгнула с крыши своего домика в клетке. Инопланетяне отпрянули и сбились в кучу, испугавшись, что ночеподобный этот зверь сейчас легко просочится сквозь решетку и кинется на них.

Слон вытянул к ним хобот и так потянул им воздух, что чуть не втянул стоящего впереди всех Питю.

Обезьяны, услышав их шаги и голоса, забеспокоились, заверещали, запрыгали в клетках, а когда, повиснув на сетке, разглядели маленьких человечков, закричали и запрыгали еще сильнее. Им пришлось удирать от обезьяньих клеток, потому что мог прийти сторож.

Бегемот открыл сонные глаза, ночным гостям не удивился, не шевельнулся, а только вздохнул и выдохнул воздух так сильно, что сдул с ног Пигоря, Щипана и Молека, подошедших к нему слишком близко.

Удав так и не проснулся; не проснулся и страшный голошеий гриф, сидящий на уродливой, как он, ветке…

Рассказывая о зоопарке, пришельцы вспомнили о своих зверях, и Славик услышал удивительные вещи.

На Кукурбите есть, например, пугливый шестиногий зверь по имени трусляк.

В горах живет летающий кузырь — этот в случае опасности надувает над собой кожаный шар и поднимается в воздух.

В песках водится быстроногий пиконосец, оживающий камень, шипящие рактусы. На берегах рек — многоглазки и вьюла, которая, если к ней притронуться, начинает так вертеться, что у любого кружится голова.

Есть на Кукурбите животные, похожие на земных. Живут у них на деревьях хвостушки, ловкие зверьки, которые собирают для людей орехи со всего леса.

Рядом с людьми всегда обитают зубаки, похожие на земных собак. Эти зубаки по весне опрыскивают стволы деревьев. К животу им прикрепляют хитроумную жестянку со специальной жидкостью. Зубака у каждого дерева задирает лапу и опрыскивает дерево жидкостью против гусениц.

Земноводные краки с ножницами на передних конечностях стригут шерсть с вовец.

Ушастиков на Кукурбите научили выбивать передними лапами пыль из одежды и ковров.

Корысы находят потерянное по запаху.

Фошки своим мурлыканием убаюкивают младенцев.

Мыськи делают из зерна крупу.

Многие птицы служат почтальонами.

В общем, понял Славик, на Кукурбите вместо многих-многих механизмов и машин служат животные. Дрессировка делает их прекрасными помощниками. Главное — изучить повадки и выдрессировать…

— И все-таки самые интересные у нас — Пятиглавы, — дождался наконец своей очереди рассказывать Питя. Он в то время, пока рассказывали другие, вертелся на Славикином колене, как юла.

— Пятиглавые? — переспросил Славик. — Змеи?

— Ну да, вроде змеи.

— И что вы с ними делаете?

— Мы с ними? Как это — что делаете? — удивился Питя. — Они живут на нашей планете с незапамятных времен. Живут в горах. Наши время от времени к ним наведываются. К Пятиглавам…

— Разве они у вас настоящие? — удивился Славик.

— Какие же еще!

— У нас тоже были, но только в сказках.

— У вас в сказках, а у нас — настоящие.

Славик подумал, что инопланетянин приврал насчет пятиглавых змей, и сказал:

— Может, и у нас были настоящие. В старину чего только не бывало. Значит, вы их не повывели?

Питя заморгал, словно ему запорошило глаза.

— Ничего не понял. Зачем их выводить?

— Так змеи ведь!

— Но они же пятиглавые!

— Тем хуже, — упрямился Славик. — Возиться с ними дольше.

— Почему возиться? И как это — возиться?

— Я же тебе сказал: у нас тоже были, кажется, многоглавые змеи. Но их всех истребили. Старинные богатыри с ними справились. Они им головы рубили, мечами.

— Головы?! — вскричал Питя. — Мечами?! — Он тут даже зажмурился и потряс головой.

— А что тут такого? Змеи же! Горынычи!

— Да ведь головы! Го-ло-вы! — повторил Питя раздельно, как неразумному.