Макулатура - Чарльз Буковски

— Крошка, — сказал я, — с этим трюком мы можем заработать кучу $%-%#. Давай объединимся! Мы разбогатеем! Подумай!

— И думать не хочу, Билейн. Это будет пустая трата моих талантов.

Я еще врезал водки. С Джинни было совсем непросто.

— А теперь, — сказала Джинни, — хочешь ты или нет, ты будешь служить нашему Делу, Делу Зароса. Мы еще уточняем наш план заселения Земли. Тебе дадут знать о нашем окончательном решении.

— Слушай, Джинни, а ты не можешь завербовать для этой чертовщины кого-нибудь другого? Она улыбнулась.

— Билейн, ты избран!

Вспыхнул малиновый свет, и она исчезла.

31

Я позвонил Гроверсу. Он был на месте.

— Как идут дела, Гроверс?

— Равномерно, — сказал он, — без простоев.

— Ваше дело с Джинни Нитро закрыто. Больше она вас не потревожит. Я пошлю вам счет за последние услуги.

— Последние услуги? Вы хотите надуть меня?

— Гроверс, я избавил вас от космической куколки. Теперь платите.

— Ладно, ладно. Но как вам это удалось?

— Профессиональный секрет, малыш.

— Ладно, я, наверно, должен быть благодарен.

— Не наверно, а точно. И заплатите по счету, если не хотите поселиться в одном из своих сосновых ящиков. Или вы предпочитаете ореховый?

— Так, давайте подумаем… — начал он.

Я вздохнул и бросил трубку.

Я положил ноги на стол. Дело двигалось. Оставалось только прищучить Синди Басс и отыскать Красного Воробья. Конечно, Джинни Нитро была теперь моей головной болью. Теперь я сам свой клиент. Зато Селина и Гроверса можно вычеркнуть. В каком-то смысле я уже ощущал себя настоящим профессионалом. Но не успел я расслабиться, как мои мысли снова посетила Леди Смерть. Она никуда не девалась.

Зазвонил телефон. Я поднял трубку. Это была Леди Смерть.

— Я никуда не девалась, Билейн.

— Почему бы вам не взять отпуск, красавица?

— Не могу. Мне очень нравится моя работа.

— Слушайте, можно задать вам вопрос?

— Конечно.

— Вы только на Земле работаете?

— В каком смысле?

— Ну, в смысле — распространяется ли ваша работа на… скажем, космических пришельцев?

— Конечно. На космических пришельцев, на червей, собак, блох, львов, пауков, на кого угодно.

— Приятно слышать.

— Что приятно слышать?

— Что вы работаете с космическими пришельцами.

— Вы мне надоели, Билейн.

— Это тоже приятно слышать.

— Слушайте, у меня дела.

— Ответьте только на один вопрос.

— Так уж и быть. На какой?

— Как вы убиваете космического пришельца?

— Элементарно.

— Пуля не действует. Чем вы пользуетесь?

— Это профессиональный секрет, Билейн.

— Мне вы можете сказать, крошка, у меня рот на замке.

— Толстяк, — сказала она перед тем, как дать отбой. — Возможно, я помогу вам в этом.

Я положил трубку и снова положил ноги на стол. Черт, шесть космических пришельцев рыщут по земле и подключают меня к своему Делу. Надо бы сообщить властям. Ну да, много от них будет толку. Нет, надо разбираться самому. Дело, похоже, тяжелое. Может быть, стоит с ним повозиться. Я откупорил водку и немного глотнул. Как-никак, а оставались еще Красный Воробей и Синди Басс. Я взял монету и подбросил: орел — Красный Воробей; решка — Синди Басс. Выпала решка. Я улыбнулся, откинулся в кресле и подумал о ней: Синди Басс. Надо прищучить.

32

Итак, чтобы отпраздновать мои успехи как лучшего, возможно, детектива в Лос-Анджелесе, я закрыл кабинет, спустился вниз на лифте и вышел на улицу. Попробовал пойти на юг, получилось. Вышел на бульвар Сансет и зашагал дальше. Чем плох Сансет в моем районе — там маловато баров. Пришлось пройтись. Наконец отыскал один, не первосортный. Мне не хотелось сидеть на табурете. Я сел за столик. Подошла официантка. Она была на высоких каблуках, в мини-юбке, в прозрачной блузке с бюстгальтером на поролоне. Все ей было мало: ее наряд, ее мир, ее мозги. Лицо твердое как сталь. Когда она улыбалась, было больно. Больно ей, и больно мне. Но она улыбалась. Улыбка была такая фальшивая, что у меня поднялись волосы на руках. Я отвернулся.

— Здравствуй, птенчик! — сказала она. — Что будем пить? Я не смотрел на ее лицо. Я смотрел ей в живот. Он был голый. На пупок налеплена бумажная розочка. Я сказал бумажной розе:

— Водку и тоник с лимоном.

— Несу, птенчик!

Она засеменила прочь, стараясь заманчиво вертеть помидорами. Не получалось.

У меня сразу испортилось настроение.

Не смей, не смей, Билейн, сказал я себе.

Не подействовало. Кругом гумозники. Победителей нет. Есть только кажущиеся победители. Все мы гоняемся за килограммом пустяков. Изо дня в день. Единственная потребность, кажется, — выжить. Но, кажется, этого недостаточно. Когда тебя дожидается Леди Смерть. Эта мысль сводила меня с ума.

Не думай об этом, Билейн, сказал я себе.

Не подействовало.

Пришла официантка со стаканом. Я выложил деньги. Она их взяла.

— Спасибо, птенчик.

— Погоди, — сказал я, — принеси мне сдачу.

— Тут сдачи нет.

— Тогда считай ее чаевыми.

Она широко раскрыла глаза. Они были пустые.

— Ты кто? Тоже ковбой чертов?

— Кто такой ковбой?

— Не знаешь, кто такой ковбой?

— Нет.

— Это кто даром прокатиться хочет.

— Это ты сама придумала?

— Нет. Так их девушки называют.

— Какие девушки? Пастушки?

— Мистер, у тебя клещ в жопе или что?

— Скорей всего «что».

— МЕРИ ЛУ! — услышал я громкий голос. — ЭТОТ МУДАК ТЕБЯ ДОСТАЕТ?

Кричал бармен, пигмей с большими бровями.

— Не беспокойся, Энди, с этим мудаком я управлюсь.

— Да, Мери Лу, — сказал я, — вижу, ты любишь с ними управляться.

— AX ТЫ ГОВНОЕД! — завизжала она.

Я увидел, что бровастый перемахнул через стойку. Неплохо для такого плюгавого. Я осушил стакан и встал ему навстречу. Нырнул под его правую и въехал коленом ему между ног. Он упал, покатился по полу. Я пнул его в зад и вышел на бульвар Сансет.

Чем дальше, тем больше не везет мне с барами.

33

Я отправился домой и стал пить, и так прошли этот день и ночь. Проснулся я в полдень, удалил шлаки, почистил зубы, побрился, задумался. Чувствовал себя неплохо. Мало чего чувствовал. Оделся. Взял яйцо, поставил варить. Выпил стакан томатного сока пополам с пивом. Облил яйцо холодной водой, облупил и съел. Теперь я был в полной готовности, полнее некуда. Я взял телефон и позвонил в контору Джеку Бассу. Сказал ему, кто я. Он как будто не обрадовался.

— Джек, — сказал я ему, — помнишь, я говорил тебе про француза?

— Да? Что с французом?

— Я его устранил.

— Как?

— Он умер.

— Хорошо. Так это он был?

— Ну, он был с ней в контакте.

— В контакте? Что еще за контакт?

— Не хочу тебя огорчать.

— А ты попробуй.

— Слушай, я пытаюсь прищучить Синди. Ты меня для этого нанял. Так?

— Не знаю, зачем я тебя нанял. Кажется, это была ошибка.

— Джек, я разобрался с французом. Он мертв.

— Ну и что это нам дает?

— Он не может ее трахать.

— А он трахал?

— Джек…

— А ты? Все эти «взять за жопу»! Ты что, извращенец?

— Слушай, я сел ей на хвост. Нам нужны неопровержимые улики.

— Ну вот, снова здорово!

— Мы близки к цели, Джек. Теперь уже недолго. Доверься мне.

— Так там был не один француз?

— Я думаю, да.

— Ты думаешь? Думаешь? Дьявол, я плачу тебе хорошие деньги. Сколько недель прошло? И все, что ты можешь мне сообщить, это мертвый француз и «я думаю»? Ты там груши околачиваешь! Мне нужен результат! Мне нужны доказательства! Мне нужна полная ясность!

— Еще семь дней, Джек.

— Даю тебе шесть.

— Шесть дней, Джек.

Трубка замолчала. Потом он снова заговорил:

— Ладно. Через час я уезжаю в аэропорт. У меня дела на Востоке. Вернусь через шесть дней.

— Все будет разгадано, малыш.

— Не называй меня малышом. Что еще за номера?

— Это уменьшительное.

— Кончай тянуть волынку, или я пошлю тебя к чертовой матери, говноед!

— Это ты мне, Джек?

Трубка у меня в руке молчала. Он там повесил. Балбес. Ладно… пора было браться за дело…

34

И вот я снова сижу в машине невдалеке от дома Басса, за треть квартала. Вечер, часов 8. Красный «мерседес» Синди стоял на дорожке. Я чувствовал: что-то будет. Что-то должно случиться. Это носилось в воздухе. Я погасил сигару. Взял радиотелефон и позвонил в тотализатор, чтобы узнать результаты 9 заезда. Опять проиграл. Жизнь изнуряла. Я ощущал подавленность, пустоту. Болели ступни.