Приключения бывшего мичмана - Алексей Ловкачёв

За время пребывания в тупике Василий Юрьевич сделал несколько звонков любимой женщине, чтобы пожаловаться. И та готова была на крыльях любви прилететь, примчаться ему на выручку. Если б только она знала адрес, ну хоть приблизительно.

Потом Алексей Михайлович прозрел, что тем же самым троллейбусом можно уехать в обратном направлении, но для этого надо перейти улицу. Он принялся подталкивать сопротивляющегося любому движению Василия Юрьевича к нужной остановке, чтобы по–людски совершить посадку и оттуда добраться до своей Серебрянки. В конце концов, так и поступили. Правда, сколько на это потребовалось времени, оба путника умалчивали, так как и этого не помнили.

Спустя время Василий Юрьевич, обращаясь к Алексею Михайловичу, вспоминал:

— Ты наглый, а тот еще наглей. И ведь он первый начал, сказал тебе что–то очень обидное. Целых три минуты донимал и, главное, — угрожал. И ты эти целых три минуты терпел унизительные для моряка оскорбления. Он на полторы головы выше тебя, я думал, он тебя размажет. Но ты как злобный хорек подпрыгивал и бил его прямо по морде. А потом я оттянул тебя от него — забоялся, что ты его убьешь. У меня потом тоже кулак болел.

— Юрьевич, так, может, это ты меня отделал? Может, не парень?

— Да ты что, Алексей Михайлович, сбрендил что ли? Не бил я тебя. Я потом, когда пришел домой, увидел на рубашке кровь и быстренько сунул ее в стирку.

— А лично у тебя было что–то разбито в кровь?

— Нет, не было.

— У меня тоже не было, значит, это ты кровь пустил встретившемуся драчуну.

— Да не бил я никого!

— А отчего тогда кулак болит?

— Не знаю, но я никого не бил.

Алексею Михайловичу так и не удалось переложить часть своей вины или подвига на Василия Юрьевича.

Если подвести итог культпохода в гости к товарищу адмиралу, то со стороны мореманов имеют место быть следующие трофеи.

На двоих: в общем–то, положительный отзыв Алеси Геннадьевны, переданный через Геннадия Александровича: «Мне твои гости понравились».

У Василия Юрьевича: испорченная рубашка и больной кулак.

У Алексея Михайловича: ссадина на колене и голеностопе, синяк размером с кулак на бицепсе и перелом какой–то там кости ладони правой руки.

Алексей Михайлович потом задавался вопросом: «Вот мы, например, знаем, о своем состоянии, а что случилось с нашим не очень милым партнером по драке?» Ему казалось, что интересно было бы встретиться и для сравнения посмотреть друг на друга…

Одно слово — погуляли и вспомнили молодость. А чтобы Геннадий Александрович не переживал за своих гостей, решено было о трофеях и о том, в какой тяжелой полемике они достались, ему не сообщать.

В результате Алексей Михайлович три недели ходил с гипсом на правой руке. А этого шила в мешке не утаишь, поэтому некоторые товарищи подозрительно интересовались:

— Что это у тебя с рукой?

Вопрос поступал от множества людей, правда, не всегда они получали один и тот же ответ. Вот варианты ответа Алексея Михайловича (приводятся для психоанализа):

— Вы не поверите.

— Почему же? Поверю.

— А, ну, значит, можно лапшу на уши вешать…

Другое объяснение, скопированное из кинофильма «Берегись автомобиля», когда главный герой угодил в капкан при попытке угона:

— Столько хулиганов развелось, что невозможно порядочному человеку спокойно пройти, не сломав себе руку, нечаянно одному из них попав в лицо.

А вот еще одно:

— Чистил чайник, при этом проявил величайшее усердие и нечаянно повредил себе руку.

И для поликлиники нашлась удобоваримая версия, которая в принципе прокатила:

— Ехал в автобусе, а тот вдруг резко затормозил. Я же именно в этот момент примерился взяться за поручень. И получилось встречное столкновение, как у двух автомобилей на скоростном автобане.

А потому сие событие было зарегистрировано в ведомственной поликлинике, где отмечалось, что 17.10.2010 Алексеем Михайловичем была получена бытовая травма, а 18.10.2010 наложен гипс. От госпитализации и бюллетеня молодящийся и бодрящийся больной отказался.

И даже когда Василий Юрьевич лег в госпиталь, им была высказана очень здравая, а главное — весьма практическая мысль:

— Алексей Михайлович, теперь ты можешь посещать меня в госпитале в любое время суток, будешь с гипсом свободно преодолевать проходную, словно идешь на прием к травматологу.

В то же время Алексей Михайлович как–то поинтересовался у своего друга–профессионала, известного каратиста страны:

— А ты когда в последний раз дрался на улице?

Заслуженный каратист республики озадаченно почесал наиболее возвышающуюся часть своей «тыквы» и неопределенно протянул:

— Не помню. Давно уже.

— Ну, пять лет тому назад, десять… Ну, приблизительно?

— Не помню…

Но вопрос явно засел в его мысли. И при следующей встрече заслуженный каратист республики, успевший произвести глубинную разведку в недрах своей ”тыквы», рассказал, что последняя уличная драка с его участием произошла лет пятнадцать назад. А дело было так. Он ехал в автобусе, где некий наглец сначала всем корпусом на него наседал, а при выходе спровоцировал его на драку, не зная, что задирается перед заслуженным каратистом страны. Ну а тот взял да и вырубил наглеца одним коротким ударом, «нечаянно». При этом напросившийся мужик пристроил свою неумную головушку под колесом автобуса, который нарушать график движения не собирался, даже ценой жизни своего пассажира, и начал движение. Только благодаря спортивной реакции каратиста, успевшего за ноги выдернуть получившего по заслугам пассажира, удалось спасти ему жизнь. Окружающий народ, как всегда, не разобравшись в ситуации, наградил каратиста страны крайне одиозными характеристиками:

— Убийца!

— Садист!

— Живодер!

Когда Алексей Михайлович рассказал жене, как он сходил в гости к адмиралу, то она обвинила его в агрессивности. Тогда Алексей Михайлович живописал ей то, что произошло с его другом лет пятнадцать назад, и в качестве резюме добавил:

— Так что по сравнению с моим другом ты можешь считать меня просто детской игрушкой — мягким и пушистым зайчиком.

Но жизнь продолжается, так что, возможно, продолжение следует…

ИСПОВЕДЬ РЕЦИДИВИСТА

Случай из служебной практики

В последнее время по банковской системе пошла череда нападений на пункты обмена валюты, называемые в народе обменниками. Многие должностные лица, озабоченные данным обстоятельством, начали продумывать различные превентивные меры, которые можно было бы противопоставить грабителям и разбойникам.

А тут, примерно за неделю до дня Военно–морского флота, который в тот год праздновался 25 июля, я получил от начальника управления безопасности и защиты информации нашего банка Сан Саныча ультиматум — сбрить бороду. Дело в том, что в мае–июне, находясь в отпуске, я отрастил бороду и решил ее сохранить до дня ВМФ, чтобы прорисовать свой профиль подводника перед друзьями–моряками. Устранить молодую поросль на испещренном жизнью ландшафте своего лица я собирался после праздника, поэтому оказавшись под «эмбарго» на взращивание нелегитимного продукта, как будто это опийный мак или анаша, я взбрыкнул. В общем, начальнику отдела внутренней безопасности Петру Николаевичу, который свою биографию по работе в банке уже как бочку с сельдью набил этими самыми ультиматумами, я тоже выдал свой контрультиматум — пока не отпраздную день ВМФ, никаких брадобреев к себе не подпущу.

Ну а тут как раз под руку нашему Сан Санычу подвернулся начальник отдела безопасности городского филиала Ромуальд Станиславович и для изучения проблем нападения на обменники города предложил личный план проверочных мероприятий. Суть их состояла в том, чтобы проверить реакцию и изучить поведение кассиров обменных пунктов на различного рода внешние угрозы, как–то: завладение деньгами путем запугивания, приставание к женщине–кассиру со стороны маньяка, и так далее. В этом замечательном плане и мне, бородатому, нашлось применение. Меня, как представителя центрального аппарата банка, которого кассиры не знают в лицо, и было предложено использовать в этих проверках.

До сих пор все подставные преступники, со своей ролью справлялись отлично. Но и кассиры действовали грамотно, поэтому при проверке трех или четырех обменников полностью желаемого эффекта достичь не удалось. И тут привлекли к этому меня, выдернув с основной работы более чем на половину рабочего дня. И о чудо! — единственный более–менее удачный эпизод, который позволил хоть как–то проверить кассира, получился с моим участием. Я исполнял роль не то насильника, не то маньяка, не то пьяного и приставучего мужичонки. Но спиртного, чтобы вжиться в образ, я не употреблял. Вот те крест! Не пил. Ни грамма!