Записки сахалинского таёжника. Зимний экстрим. Книга первая - Валерий Маслов

– А сейчас все курят и нам по шестнадцать лет, – сказал Шурик.

– Смотрите, будите так курить, семнадцать может не наступить. Ну-ка быстро окурки убрали. У меня муж столько не курит.

– Ну, он же у вас один муж, а нас двое. А если бы у вас было два мужа, они бы накурили больше нас!

– Ты рыжий сейчас договоришься и пешком в свое Лесное пойдёшь, – кассирша улыбнулась. Наверное, ей понравилось на счёт, иметь двух мужей! Наконец справилась с замками, скрылась за дверью кассы.

Сразу наступила тишина. На двери кассы столько замков, можно подумать, что кассу грабят в неделю по три раза. Хотя никто некогда не грабил и не позарится. Нет там нечего путного, кроме кассовых аппаратов. Кому эти аппараты нужны? Кассовый аппарат нужная вещ только для кассиров, для всех остальных вещ бестолковая. Множество замков на двери, это ещё одна национальная особенность характера, открытой русской души!

В конце сороковых годов вербованных расселяли по освободившимся японским домам. Русские товарищи на двери своих домом, а также на сараи сразу навесили самодельных амбарных, пудовых замков привезённых с Росси. Японцы удивлялись, не могли понять. Зачем замки? За короткое время жития рядом с русскими, японцы хорошо поняли, зачем нужны замки. Они пошли другим путём, стали по очереди сутками охранять свои деревни или улицы. Чтоб русский со своей загадочной душой не влез к ним в дом и не стащил, что ни будь!

Советским гражданам нравится вешать замки, куда не попадя и как можно больше. Чем больше связка ключей в руках. Тем человек чувствует себя выше ему подобных. Нет разницы, будь это связка ключей от подвала, где кроме дров, мешка картошки не чего нет. Или связка ключей от места работы, от гаража. Без замков не как нельзя, Россия это не Япония.

***

Собрали свои окурки, они бы убрали окурки до прихода кассира. Утро наступило неожиданно быстро, проспали. Погодка оптимизма не придает, сыпет мелкий дождь. Стал подходить народ, покупать билеты на Южно-Сахалинск. Пришла вторая женщина кассир, заработала районная касса. В районную кассу народа больше, чем в областную. Два несовершеннолетних кулака первые в очереди! В этой кассе продают билеты сразу на три рейса, поэтому народу больше. Основной народ едет в посёлок Озёрский. Там находится рыболовецкиё колхоз.

На Южно-Сахалинск, автобус ушел. Всё равно в зале ожидания народу, как в переполненном автобусе. Подошел ПАЗ – 672, рейсом на посёлок Пихтовый, следом подрулил Озёрский ПАЗик. За ним подъехал старый потрёпанный, латанный перелетанный ЛАЗ. На этом общественном транспорте ребята поедут, автобус идет в поселок Охотское.

Загрузились на задние сиденья. В автобусе народу человек пятнадцать, совсем пустой. ЛАЗ взревел, покатил по улице Окружной в сторону строящегося вокзала. Можно сказать, автобус пошел по берегу моря. Данный автобус, лет пять назад выработал свой второй ресурс, может и третий. За то свой, родной, отечественный. Чувствуешь себя как дома, это не в буржуйском Икарусе. Здесь движок воет, словно самолет на взлёте. Передачи переключаются с таким скрежетом, что кажется, водитель оторвёт рычаг к чёртовой бабушке. В салоне дребезжит всё что может, пахнет бензином, палёной резиной. Вот это для нас, наше, исконно русское, пролетарское!

Автобус прошел первый, северный порт, затем строящийся вокзал. Высоченную, длинную осыпь с северной стороны. На верху сопки стоит главный Корсаковский маяк, которому за сто лет (это по советской и российской истории, а по нормальной, честной истории, маяк на данной сопке существует почти что триста лет). Крутой поворот налево, ЛАЗ уходит от моря в противоположную сторону. Покрутились по частному сектору, выехали на шоссе с грунтовым покрытием. ЛАЗ побежал резвее.

– Ну и город, деревня!

– Тиши ты, а то местные морду набьют за оскорбление родных орясин. Основной город на верху, пенёк!

– Сам ты дерево. Знаю что наверху, ни разу что ли в Корсакове не был? Пять дней тому назад на такси по городу катались. Кажется, дождик кончился.

– А здесь дождя, наверное, не было.

– Тогда почему дорога мокрая? Поливалка прошла? – Шурик посмотрел на товарища, ехидно, улыбаясь. – Чтоб пыли не было, да?

– Ага, ведь знали, кто поедет, поэтому прогнали колонну поливалок!

– Сколько ехать будим?

– А я откуда знаю? Может час, это не так важно. Вот сколько будем идти до Долинки, другое дело?

– Андрюха говорил, что километров пять, а это час ходу.

– Ну-ну, с такими рюкзаками пять километров за час не пройдёшь. Да Андрюха по какой-то объездной ездил. Может не пять, а все пятнадцать будем пилить морем.

– А может километра три.

– Может, но маловероятно.

Через пол часа пути, автобус сделал остановку в посёлке Чапаево, в первой Чапаёвке в центральной. За тем во второй Чапаёвке. Посёлок большой. Тихонько, не торопясь, течёт река Комисаровка. Несёт свои воды в озеро Тунайча, самое большое, соленое озеро острова. Комисаровка одна из первых речек юга острова, которая лишилась своих основных рыбных запасов.

Дикари, приехавшие по вербовки с центральной полосы России. За каких-то пятнадцать лет выбили почти всю кету и тайменя. В речку Комисаровку заходил огромный таймень. Попадались рыбины по полтора, по два метра в длину. На начало двадцать первого века в реку Комисаровку заходит немного горбуши, столько же краснопёрки и корюшкины слёзы. За пятьдесят лет фактически уничтожили всю рыбу в данной речке. Какая к чёрту забота о будущих поколениях? Если даже о своем личном будущим не заботятся, о своей старости не заботятся.

Минут десять протащились по грунтовке. Поворот на право, выскочили на асфальтированную трассу Южно-Сахалинск – Охотское. Десять минут сносной езды, даже меньше, всего-то семь километров. Доехали до озера Тунайча, ушли влево, снова потащились по грунтовке. На этом шести километровом отрезки потряхивает сильней. Здесь грунтовка не так хорошо накатана, как от Корсакова до Чапаёвки. В посёлок Лесное мало ходит автотранспорта.

Доехали до посёлка в четыре десятка домов. Остановка сразу за мостом через реку Очепуху, в начале посёлка. Кроме ребят с автобуса вылезли ещё два человека. Самый лучший советский автобус, здесь же развернулся, пошел обратно на асфальт. Это не ирония. В союзе ЛАЗ самая лучшая марка автобусов.

2

Два самоуверенных подростка с дебильным уклоном пошли вслед за автобусом, обратно за мост. Ведь могли спросить в автобусе, на остановке у двух сошедших мужчин. В какой стороне речка Долинка? Подстраховаться. Нужно было ещё в городе посмотреть атлас Сахалина. Да? Легчи было достать книгу рекордов Гиннеса, о которой, правда, ребята не слышали! Лично Тимоха сомневается, что в семьдесят девятом году существовал атлас Сахалина. Скорей всего такого издания в природе не было. Может, что-то на подобие было, но только для определенных лиц.

Все топографические карты находились под грифом секретно. Кругом всё было засекречено. От кого секреты, если военные, базирующиеся на Сахалине, пользовались картами, переснятыми с японских карт? От народа, от пролетариата, от человеческой массы союза нерушимого. Зачем, смысл? На счёт смысла, серьёзного на ум не чего не приходит. Шутить на эту тему можно листов на сто, может и на двести.

Прошли по мосту на правый берег Очепухи. Надо дойти до первого поворота, съёзда к морю. На правом берегу стоит десяток домов, с западной стороны дороги. С восточной стороны, со стороны моря стоит всего один красивый большой дом. Рядом с домом разбит палисадник, огорода нет. Штакетины забора покрашены в разные яркие цвета. Беседка, в ней стол, лавочки по бокам, красиво смотрится. Возле дверей дома толпятся мужики, над входом висит табличка «Лесная охрана», читаем лесничество.

– С Долинки ребята идете? – спросили мужики двух ребятишек с большими рюкзаками.

Ребятишки странно, непонятно переглянулись.

– Да, нет! – хитро, неопределённо ответил Тимоха.

Два самоуверенных молоденьких барана, поверившие третьему такому же барану, более крупных размеров. Не останавливаясь, не выяснив причину данного вопроса, пошли дальше по заданному курсу. Раз сказал Андрюха, что Долинка в сторону Охотска, то так оно и есть. А мужики с похмелья, спросили, что первое на ум пришло. Червь сомнения начал грызть ребятишек, с каждым шагом сильней и сильней. Так сволочь грызёт, что идти стало трудно. Прошли по дороге до поворота, здесь перекрёсток.

Прямо, небольшой рыбоперерабатывающий цех. Основная грунтовка повернула на право. Двое, которые за деньгами, а не за запахом тайги, повернули влево, к морю. Вышли на песок, сразу стали буксовать, песок сыпучий, идти тяжело, ноги вязнут. Это не по Анивскому взморью гулять.

Вот оно море Охотское, в десяти метрах от двух барашков. Вода жёлто-коричневого бирюзово-зелёного цвета, метровый накат. Не спокойно синие море, так сказать может только дальтоник. Синим цветом близко не пахнет. Сбросили рюкзаки, пошли в сторону рыбцеха. К лежащему на берегу мотоботу. У плавсредства копается мужчина. Ребятишкам, срочно нужен язык. Гложущий червь сомненья уже до лёгких добрался, дышать мешает.