Марино Фальеро, дож венецианский - (Джордж Байрон

Председатель!

Не лучше ль приговор определить?

У этих ничего мы не добьемся.

Бенинтенде

Несчастье! Готовьтесь к близкой смерти.

Злодейства ваши, наш закон, угроза

Для всей страны - не дозволяют медлить.

Конвой! Сведи их на красноколонный

Балкон, откуда дож на бой быков

Глядит в четверг на масленой, и там

Предать возмездью. Пусть на месте казни

Останутся трепещущие трупы

Народу напоказ! Да снизойдет

Господня милость к душам их!

Джунта

Аминь!

Израэль

Прощайте же, синьоры! Не придется

Сойтись нам вновь!

Бенинтенде

И, чтоб они не стали

Мятежную толпу мутить пред казнью,

Заткнуть им рты заранее! Конвой,

Веди их.

Календаро

Как! Нам даже не дозволят

С друзьями попрощаться? Завещанье

Оставить исповеднику?

Бенинтенде

Священник

Ждет вас в передней. А насчет друзей

Им тяжело прощаться с вами; вам же

Нет в этой встрече пользы никакой.

Календаро

Нам рот всю жизнь, я знаю, затыкали,

Хотя бы тем, кто были слишком робки,

Чтоб думать вслух, рискуя жизнью; но

Не знал я, что и в смертный миг отнимут

У нас ту жалкую свободу слова,

Какая умирающим дана!

И все же...

Израэль

Пусть идут своей дорогой!

Что пользы в нескольких словах? А гибель

Почетней без поблажек палача!

И громче наша кровь возопиет

К благому небу, жалуясь на них,

На их свирепость, чем могли бы томы

Записанных предсмертных наших слов!

Им страшен голос наш, но им, поверь,

Страшней молчанье наше! Пусть трепещут!

Их мысли - с ними; наши мысли - к небу

Мы вознесем!.. Ведите, мы готовы.

Календаро

Когда б меня ты слушал, Израэль,

Не так бы все пошло и трус тот бледный,

Подлец Бертрам...

Израэль

Не нужно, Календаро!

Зачем теперь об этом рассуждать?

Бертрам

Ах, если б вы со мною примирились

Пред смертью! Я ведь не хотел - сломили!

Простите мне, хоть сам себе вовек

Я не прощу! О, не смотрите гневно!

Израэль

Умру, простив тебя.

Календаро

(плюет на Бертрама)

Умру - прокляв!

Уходят Израэль Бертуччо, Филиппо Календаро, стража и др.

Бенинтенде

Теперь, покончив с этими двумя

Преступниками, перейдем к суду

Над величайшим в летописях наших

Предателем - Фальеро, нашим дожем!

Все ясно и доказано, но с делом

Такого рода мы должны спешить.

Ввести его, чтоб выслушал решенье?

Джунта

Да, да!

Бенинтенде

Авогадоры! Дожа к нам

Распорядитесь привести.

Один из Джунты

А прочих

Когда судить?

Бенинтенде

Потом, когда покончим

С вождями. Многие бежали к Кьоццу,

Но тысячи им посланы вдогонку;

На островах и на материке

Все меры приняты, чтоб за границу

Никто не ускользнул бы с клеветой

Изменнической на Сенат высокий.

Входит дож, окруженный стражами.

Бенинтенде

Дож (по закону все еще вы дож

До той поры, когда тиару дожа

Сорвут с главы, что не умела с честью

Носить убор, славнейший всех корон),

Вы заговор замыслили злодейский,

Чтоб ниспровергнуть равных вам, кто вас

Возвел на трон, и утопить в крови

Родную славу!.. Дож, авогадоры

В покоях ваших предъявили вам,

По нашему приказу, все улики;

Столь много их, что ни один изменник

На очной ставке пред такою тенью

Кровавой не стоял! В свою защиту

Что скажете?

Дож

Что говорить, когда

Моя защита - обвиненье вам?

Злодеи - вы, но вы и прокуроры,

И судьи вы, и палачи. Власть ваша,

И действуйте.

Бенинтенде

Да: так как ваши все

Сообщники признались - нет надежды.

Дож

А кто они?

Бенинтенде

Их много; вот вам первый,

Стоящий перед вами и судом,

Бертрам, бергамец. Есть к нему вопросы?

Дож

(с презрительным взглядом)

Нет.

Бенинтенде

Два других: Филиппо Календаро

И Израэль Бертуччо подтвердили

Свое участье в заговоре вашем.

Дож

А где они?

Бенинтенде

На должном месте: держат

Ответ пред небом за дела земные.

Дож

Ах, значит, умер он - плебейский Брут?

И быстрый Кассий арсенала? Как же

Был ими встречен приговор?

Бенинтенде

О вашем

Подумайте, он близок. Ну? защита?

Дож

Пред низшими не стану защищаться!

И вам я не подсуден. Где закон?

Бенинтенде

В столь чрезвычайных случаях мы вправе

Любой закон поправить и дополнить.

Да, наши предки не предусмотрели

Таких злодейств, - как древний Рим забыл

В своих таблицах указать возмездье

Отцеубийцам; предки не карали

Вину, о коей не было и мысли

В великих душах. Кто предвидеть мог бы,

Что вопреки природе посягнет

Сын на отца и князь на государство?

Злодейство ваше породит закон,

Опасный для предателей высоких,

Изменой восходящих к самовластью,

Которым мало скипетра, покуда

В двуострый меч не превратится он!

Вам не довольно было трона дожа?

И власть над всей Венецией мала?

Дож

Власть над Венецией!.. Да это _вы_

Предатели! _Вы, вы_ мне изменили!

Я, равный вам по крови, выше вас

По сану и делам, оторван вами

От дел моих высоких в дальних странах,

В морях, на поле брани, в городах

И жертвой, венценосной, но бессильной,

Закованной, на тот алтарь повергнут,

Где вы - жрецы! Не знал, не жаждал я,

Во сне не видел вашего избранья!

Я в Риме был тогда; я подчинился,

Но, воротясь, нашел, помимо зоркой

Ревнивости, с которой вы привыкли,

Смеясь, мешать благим мечтам князей,

Проделанную вами в дни межвластья,

Пока в столицу ехал я, урезку

И искаженье жалких прав, какие

Остались дожу! Это все я снес

И впредь сносил бы. если б мой очаг

Запятнан не был вашей клеветою.

А клеветник - вот он, средь вас, достойный

Судья в суде таком!..

Бенинтенде

(прерывая его)

Микеле Стено

Член Сорока; находится он здесь

По должности. Советом Десяти

Приглашены сенаторы на Джунту,

Чтоб нам помочь в суде, столь небывалом

И трудном. Он освобожден от кары,

Ему назначенной, поскольку дож

Кто должен быть защитником закона,

Но сам его хотел попрать - не вправе

Другим искать возмездья по статутам,

Какие сам отверг и осквернил!

Дож

Ему возмездья! Легче мне, что здесь он

Сидит, средь вас, мою смакуя гибель,

А не под издевательским арестом,

Что подлый, лживый, лицемерный суд

Назначил карой! Грязь его вины

Сиянье рядом с вашею заступой!

Бенинтенде

Но как возможно, что великий дож,

Три четверти столетья знавший только

Почет, позволил, точно мальчик пылкий,

Чтоб ярость одолела в нем все чувства,

Страх, мудрость, долг - из-за такого вздора,

Как дерзость раздраженного юнца?

Дож

От искры пламя вспыхнет, и от капли

Прольется кубок; мой же - полон был:

Вы угнетали и народ и князя.

Обоим ждал свободы я, обоих

Сгубил. А будь успех - была бы слава,

Победа, мщенье и такое имя,

Что спорить бы Венеция могла

С историей Афин и Сиракуз

В дни их свободы прежней и расцвета,

А я - с Гелоном или Фразибулом!

Я проиграл; за проигрыш расплата

Теперешний позор и смерть. Но время

Рассудит все - в свободной иль в погибшей

Венеции; тогда - увидят правду!

Не медлите! Пощады не ищу я,

Как не дал бы! В игре рискнул я жизнью

И проиграл; берите ж: я бы взял!

Стоял бы я меж вашими гробами;

Вкруг моего столпитесь - растоптать,

Как вы, при жизни, сердце мне топтали!

Бенинтенде

Итак, признались вы? и, значит, суд наш

Был справедлив?

Дож

Признал я неудачу;

Фортуна - женщина; ее дарами

Был с юности осыпан я; мой промах

В том, что, старик, былым улыбкам верил.

Бенинтенде

Так нет сомнений в нашем беспристрастье?

Дож

Патриции! Достаточно вопросов!

Готов я к худшему, но кровь не вовсе

Во мне остыла, я не одарен

Терпением. Прошу вас: прекратите

Допрос дальнейший, превратить грозящий

Суд в словопренье. Каждый мой ответ

Вам будет оскорбителен - всем вашим

Бесчисленным врагам на радость. Правда,

Нет эха у суровых этих стен,

Но уши - есть; и есть язык; и если

Один у правды путь - сквозь них прорваться,

То вы, боясь меня, судя, казня,

Вы сами в гроб все доброе и злое,

Что я скажу, безмолвно не снесете:

Груз тайны этой не для ваших душ;

Пускай уснет в моей, чтоб вам избегнуть

Двойной грозы, коль меньшая прошла.

Желая дать размах защите, так бы

Ее повел я: ведь _слова - дела!_

А слово смертника вдвойне живуче

И мстит порой; так бросьте в гроб мое,

Коль пережить меня хотите, - вот мой

Совет! Вы часто гнев мой возбуждали

При жизни, дайте ж мирно умереть.