За закрытыми дверями - Майя Гельфанд

– Мама, в мочевом пузыре бывают камни. А твои колики – это обычный метеоризм, – говорила Леночка чуть не плача.

Правда, были в Ленечкином парниковом детстве и светлые моменты, но возникли они к тому моменту, когда ему исполнилось уже лет десять и он начал проявлять характер, а иногда и в открытую бунтовать. Таким стало появление в их дворе странного вида старухи, которую тут же прозвали Людоедкой. Никто не интересовался, откуда она взялась и давно ли, была ли у нее когда-нибудь семья и чем она зарабатывала на жизнь. Естественно, в связи с многочисленными загадками таинственная фигура ее обрастала мрачными дворовыми легендами. Одна из них гласила, что старуха созывает детей в свою заваленную хламом и ведьминским снаряжением комнату, чтобы там производить с ними странные ритуалы. Своим вызывающим видом она лишь добавляла перца в клокочущий бульон соседских сплетен и пересудов: огромная, две Мусечки в высоту и три Леночки в ширину, с черными торчащими волосами, в нелепых ярких нарядах, с дребезжащими браслетами из поддельного, разумеется, золота на руках и с густо подведенными бровями она производила впечатление загадочное и немного пугающее. Но дети любили ее, тянулись к ней, как маленькие послушные винтики притягиваются к мощному магниту. Несмотря на запреты взрослых, на запугивания и обещания суровой кары, они шли к ней, в ее ведьминское логово, где проводили долгие часы – сохраняя полную секретность, естественно. И Ленечка тоже тянулся к этой загадочной личности и шел на самые смелые и опасные ухищрения, чтобы попасть к ней.

Наконец в один прекрасный весенний день, когда снег давно растаял, доверчивые крохотные почки потихоньку окрепли и выпустили первую нежную листву, а солнце еще не начало припекать так свирепо, как в летние месяцы, случилось то, к чему так долго и тщательно готовилась малышня под руководством Людоедки: отчетный концерт.

Ради этого пришлось рассказать о долгих часах, проведенных в доме сумасшедшей старухи, за что многие юные артисты получили нагоняй, а некоторые даже были больно биты. Но в назначенный день родители вынесли во двор стулья, под руководством Людоедки была сооружена сцена, сшиты кулисы и сценические костюмы. Сама руководительница выступала в качестве аккомпаниатора – лихо играла на аккордеоне, успевая при этом отбивать ногой такт, улыбаться, демонстрируя железные коронки на зубах, отдавать указания артистам и подмигивать обалдевшей публике.

Были показаны номера разной степени бездарности, но в конце, на десерт, выступал Ленечка. В цветастой широкой юбке, с нелепым кудрявым париком на голове, с накладными сиськами и чешуей из фальшивого золота на шее он выглядел настолько неожиданно и странно, что поначалу его не узнали даже бабушка с мамой. Но когда под скрипучий разлив аккордеона Ленечка пустился в пляс, зрители разинули рты. Людоедка улыбалась, раскачивая патлатой головой и отбивая такт, мама с бабушкой артиста ошалело глядели на его ладную, ловко слепленную фигурку, на его легкие, плавные движения, его природное, совершенное не выученное владение своим телом, на полное отсутствие в его глазах стеснения или страха, и постепенно наливались гордостью за этого маленького мужчину, который талантом и артистизмом затмил всех в их интернациональном среднеазиатском дворе. Наконец раздался последний аккорд, артист замер в поклоне, и публика взревела от восторга. Это был первый настоящий успех. Никогда больше Леонид не испытывал этого будоражащего, возбуждающего триумфа, чем в тот момент, когда взгляды всех обитателей их маленького грязного двора были с восхищением обращены на него. Он украдкой взглянул на родительниц – те плакали от умиления, совершенно не понимая, в какой момент их маленький, хилый, вечно болезненный мальчик превратился в такого крепкого и поджарого красавца. Всхлипывала даже старая Людоедка. Эх, женщины! Ничего вы не понимаете в мужских достижениях. Был бы отец, он бы пожал руку – в знак уважения. А эти только рыдать умеют. Но все же он был счастлив. Эта была победа.

После концерта даже старая Людоедка начала пользоваться уважением среди соседей, хотя ее по-прежнему считали сумасшедшей – ну кому в здравом уме придет в голову возиться с чужими детьми, да еще и бесплатно? А к Ленечке с тех пор во дворе намертво приклеилась кличка «Артист». Он не возражал. Он и правда был артистом.

Моисей Иосич

Ветхая хибарка в районе трущоб, где ютились Мария Иосифовна, Елена Константиновна и Ленечка, давно уже пришла в негодное для жизни состояние. Слепленная наскоро, из глины, известняка, навоза и черт знает чего еще, она покосилась, вросла в землю и покрылась мхом. Даже пол, давно уже затоптанный, ушел под землю. Жильцы часто ловили себя на мысли, что живут они не в доме, а в подвале. Да и в стране происходили тектонические сдвиги. Был принят сталинский план преобразования природы, росли великие стройки коммунизма, было создано ядерное оружие и снижена детская смертность. Потом культ Сталина был развенчан и по радио транслировались шокирующие разоблачения с Двадцатого съезда партии. Эти события слабым эхом доносились до них и почти не отражались на размеренной, неторопливой жизни семьи.

До разрушительного землетрясения, потрясшего всю страну, было еще далеко, но и в жарком сонном городе происходили некоторые изменения. Были построены новые микрорайоны, куда торжественно переехали Мусечка с Леночкой и Ленечкой. Им выделили целую однокомнатную квартиру на первом, правда, этаже. Зато комната была большая – почти двадцать метров! Это ли не счастье?

Население микрорайона было пестрым, шумным и в целом добродушным. Здесь царил настоящий интернационал, а не тот, о котором взахлеб рассказывала учительница на уроках советского права, цитируя труды классиков марксизма-ленинизма. Здесь русский алкаш Федька бил смертным боем свою жену, татарку Фариду, а сосед, одноглазый Зураб, тайно (хотя об этом знали многие во дворе!) мастерил дамские туфельки и мужские сандалии из тонкой телячьей кожи, которой его снабжала подпольная миллионерша Роза. Здесь беззубая старуха Марта, из ссыльных немок, гнала отличную хреновуху, которая пользовалась одинаковым успехом у дальневосточных корейцев, русских и евреев. Правда, дружбой народов, о которой слагали легенды, здесь