Праздник покойной души - Валентина Андреева

Через пять минут я приняла вертикальное положение и, услышав голос сына: «А сейчас переходим к водным процедурам!», задумалась – неужели ныряет в ванну в одежде. Но тут Алена завопила не своим голосом – водные процедуры предназначались для нее. Источник бодрости из папочкиного поллитрового бокала. От холодной воды дочь вскочила как ошпаренная, затем хлопнула входная дверь. С опозданием против заданного времени на минуту сын вылетел из квартиры.

Окончательно проснувшись и прихватив полотенце, я понеслась спасать дочь от душевных и телесных мук, попутно обещая устроить Славке китайские пытки. Но дочь не успокаивалась и продолжала вопить что-то невразумительное, тыкая мне под нос свой мобильник. С трудом поняла, что от меня требуется взглянуть на время. Взглянула – двадцать минут четвертого.

– Не будем устраивать Славке китайские пытки, – пробормотала я, отмечая, что предчувствия меня, однако, не обманули. – Твой братик сошел с ума, а на больных, за последнее время не раз это слышала, не обижаются.

Сон пропал. Через двадцать минут заявился кающийся Вячеслав. Как он ни старался, в метрополитен его не пустили. Строгий страж порядка, проверив документы, посоветовал много не заниматься – дать голове отдых.

– Дурная голова другим покоя не дает! – вот ведь в чем беда, – с сарказмом заметила Алена.

– Да ладно, Ленка, не злись. Хочешь, я тебе завтрак приготовлю и подушку утюгом поглажу? В момент высохнет.

– Не надо мне твоих утюгов! Какая нелегкая тебя с койки сорвала? Теперь весь день буду чувствовать себя разбитым корытом.

– Ну если у самого синего моря…

– Балбес! В психоневродиспансере.

– Ма, ну что она меня шантажирует?

– Она не шантажирует, – зевнула я. – У них там занятия. И она права. Хоть иногда надо сверяться с часами.

Славка разделся и молча ушел в комнату. Вышел буквально тут же, торжественно выставив на обозрение китайский будильник без батарейки, недавно валявшийся на полу. Стрелки показывали пятнадцать минут восьмого. Мы с Аленкой переглянулись.

– Да-а-а! – протянула дочь. – Я бы не советовала тебе жить по этим часам. Они показывают точное время только два раза в сутки.

– Тогда зачем они там стоят?

– Затем, что им все равно где стоять. Отдыхают.

– Понятно.

И несчастные часы отправились в мусорное ведро… Утром Славку с трудом добудились.

В половине пятого Наталья заехала за мной на работу, и мы покатили к Милочке. Нас не пустили в палату даже за взятку. Справочная выдала скупые сведения: температура нормальная, состояние удовлетворительное. За расшифровкой – к лечащему врачу. Только у него рабочий день окончен.

Милкин мобильник был выключен. Ограничились передачей фруктов, соков и записки с пожеланием «включить» воображение и представить себя на Багамах. Прямо с койкоместом. Получили ответ: «Врач – цербер. Койку на «Багамах» могут украсть. Мобильник разрядился. Скука невероятная. Общаюсь только с капельницей. Пожалуйста!!! Поддержите Маринку – она любила Эдика. И напомните Владу – он дал мне слово ее не бросать».

– О чем только думает? – вздохнула Наташка. – Вот она, доля наша материнская! Только теперь понимаю свою дорогую мамочку… – Подруга шмыгнула носом: – Ну что ж, поедем утешать юный, но уже одеревеневший Милкин побег…

Это была экскурсия в прошлое. Взволнованная Наташка долго стояла перед своим домом, узнавая и не узнавая знакомый двор. Отметила новую детскую площадку, ревниво заявив, что в ее детские годы на этом месте торчали кривые ржавые качели да песочница, которую очень уважали местные собаки. А сейчас, несмотря на зимний период, все пестрит яркими красками горок и качелей-каруселей. Безошибочно определив светящееся окно своей бывшей комнаты, отдала должное и ему.

– Стеклопакет, блин! – И в конце концов, подвела грустный итог: – Мы растем, взрослеем, стареем, опять впадаем в детство, дальше – не интересно… Но никаких отпечатков этих изменений на бывших родных стенах не остается. Рисуй не рисуй на обоях, – бесполезно! Места, где все это происходит, нас не помнят. Какая жестокая штука – время…

– Наталья, не надо. Время совсем не жестокое, – также задрав голову вверх, поучала я подругу. Есть такое древнеиндийское изречение: «Время никого не любит, никого не ненавидит и ни к кому не равнодушно – оно уносит всех». А если ты тоскуешь по мемориальной доске в свою честь на подъезде – нацарапай чем-нибудь на двери: «Здесь жила Наташа!» Я тебя прикрою. Может, полегчает. Надеюсь, не думала, что тебя встретят с оркестром? Спасибо, если пустят в квартиру. Мы даже не подготовились к встрече.

– И тебе спасибо, ты всегда меня понимала лучше всех! А что касается встречи – только экспромт! Если я заранее готовлюсь к вступительной речи, то от волнения даже по бумажке слова перевру…

– Извините, я могу здесь пройти…

Мы оглянулись. Рядом с нами стоял невысокий кругленький толстячок с портфелем и вежливо улыбался.

– Можно подумать, мы вам мешаем! – возмутилась Наташка. – Спросите дверь. Вот в нее, если и протиснитесь, то только боком.

Улыбка у толстячка погасла.

– Я только хотел узнать, могу ли я здесь пройти к троллейбусной остановке? Не хочется, понимаете ли, делать крюк.

– Ну так бы сразу и сказали! Вон, видите арку между двумя домами. – Наташка ткнула рукой в перчатке в нужном направлении. – Прямо туда и идите. Но, честно говоря, – подруга критически оглядела фигуру мужчины, – вам лучше бы в обход.

– Простите нас, пожалуйста, – сочла я своим долгом вмешаться, – у нас здесь встреча с юностью. Подруга никак не может выйти из трудного подросткового периода, вот и хамит от души с колокольни тех лет.

Наташка вымученно показала все тридцать два зуба, что должно было означать улыбку от всей души, мужчина быстренько расплылся в ответной улыбке и откланялся. А мы решительно вошли в открытую дверь подъезда: кодовый замок не работал.

Наталья не скупилась на замечания: лифт, хоть и новый, но не уютный. Старый был ободранный, но родной. Шестой этаж не похож на шестой вообще. Как оказалось, он и не мог быть похож, лифт привез нас на пятый. Не ту кнопочку нажали. На шестой этаж поднимались пешком – подруга тянула время.

– Ну так я и знала! Новая дверь. Металлическая. В свое время была простая деревянная, закрывалась изнутри на цепочку ровно в одиннадцать часов. Если кто-то задерживался, пользовался табличкой: «Не закрывать!» Она всегда болталась на двери на отдельном гвоздике. А в коридоре на тумбочке стоял здоровенный черный телефон, общий на всю квартиру. Разговоры, естественно, тоже были общим достоянием.

Воспоминания грозили закончиться слезами. Это была своего рода пытка. Я жалела подругу, которая не могла решиться переступить порог в прошлое, когда еще была жива мама, не было исключительно взрослых проблем, и жизнь сулила массу приятных открытий. О неприятностях не думалось. Самая большая из них закончилась с уходом отца. Только потом, гораздо позднее, неприятности приняли оттенок горя. У каждого из нас свои потери…

Чтобы остановить Наташкины переживания, я дрожащей рукой слегка нажала на кнопку звонка. Было слышно, как его короткая, но забавная трель прозвучала за дверью.

Очевидно, нас предварительно изучили в глазок, опасности не заметили, поэтому дверь приоткрылась:

– Вы к кому? – раздался вежливый баритон.

– К тебе, к тебе, Мариночка! – так и не успев проронить слезу, отрапортовала Наташка.

– Вообще-то я не Мариночка, – внес поправку блондинистый парень лет тридцати с хвостиком, для убедительности продемонстрировавший себя из-за двери ровно наполовину. Одна вторая часть фирменных джинсов сверкала на коленке внушительной прорехой с лохматыми краями. Именно эта прореха намертво приковала к себе мой взгляд, а в голове возник вопрос: и зачем портить ножницами хорошую вещь? Раздумья над ответом заставили отказаться от приветственных слов и участия в разговоре. Отвлеклась!

– В таком случае возьмите наши сумки и помогите раздеться. И с дороги отойдите.

Наташка принялась расстегивать дубленку прямо на лестничной клетке.

– А вы, собственно…

– А мы, собственно, Наталья Николаевна и Ирина Александровна. Прошу запомнить и не путать! Терпеть не могу, когда путают мое имя с отчеством, – громко и доверительно сообщила она мне, рванула дверь на себя и, потеснив растерявшегося парня, шагнула в квартиру, не забыв протащить меня за собой. – Молодой человек, в конце концов, помогите нам повесить одежду! А где Марина?

– Марина? Ее нет, она… спит. А вы…?

– Мы-ы-ы-ы?! А вы кто такой?! Вы здесь прописаны?… О! Ирина, вот это моя комната! Ты ж смотри, какой широкий стал коридор! Ну да, раньше он чем только не был завален… К этому углу был старый шкаф прислонен. Пока отец не перепутал его с входной дверью и не раскрошил в щепки. Хотел успеть в магазин до его закрытия. Так вы здесь прописаны? Как, вы сказали, вас зовут?