Магия Лизы - Екатерина Терешкова

восстанавливая в голове события, которые привели меня, судя по всему, к очередным неприятностям. Мне было больно вспоминать, я видела огромного черного волка с янтарно-желтыми глазами. Он доминировал в моих мыслях, не пуская в память другие подробности.

— Рина Элизабет Веррона, я знаю, вы уже в сознании, — я вздрогнула, услышав мужской голос рядом с собой, который произнес мое настоящее имя. Что ж, тайное стало явным. Кажется, я даже почувствовала облегчение. Резко открыла глаза в желании увидеть своего разоблачителя. В лучах скудного дневного света, проникающего через небольшое окошко под потолком серого каменного мешка, в котором я находилась, я увидела райса Гриншоу. Хм, я предполагала, что это будет кого-то из ищеек или следователей императора. Память ударила по нервам — император!

— Райс Гриншоу, что с его величеством?

— С учетом вашего с ним прошлого мне удивительно видеть волнение на вашем лице. Или это надежда на то, что Кристиан погиб?

— Нет, я не хотела бы. Что с ним?

— Он жив, немного оглушен, но сейчас уже в порядке. Заклинание, которое он направил на Роксвела, не было смертельным, он все же считает его другом. Магия против верфольфа! Тьма, чем думал Морон? Впрочем, на тот момент Дарен еще был не в полной трансформации, могло получиться. Вы знали, что Дарен первый вервольф, который закончил королевскую академию? Кристиан, Николас и Дарен довольно близки.

— Откуда я бы могла все это знать, — приподнявшись в попытке сесть, пожала плечами я.

— Ну да, знать вы не могли. Пешка в руках судьбы.

— Зачем вы здесь?

— У вас магическое истощение. В попытке защитить волка, вы истратили свой немалый магический резерв. Магии было столь много, что в ратуше расцвели почти все цветы в горшках. Послушайте, Элизабет, вам надо бежать.

— А где я? — не очень логично отреагировала я.

— Вы в местном отделении жандармерии, вас поместили в камеру временного содержания. Посчитали очень опасной, а потому нашли единственную камеру с антимагической защитой, — мужчина невесело ухмыльнулся и продолжил:

— Подумать только, первая женщина-маг в истории Крайда, и сразу под следствием за нападение на императора. Вы прославитесь, рина Веррона. Скоро начнутся допросы, они осознают, что события десятилетней давности тоже ваших рук дело и вас отдадут на опыты в лучшем случае. А в худшем — уничтожат как доказательство уязвимости императорской династии.

— Так они еще не знают, кто я? Откуда же вы тогда …?

— Я еще тогда понял, десять лет назад, что вы магичка. Я вижу вашу суть, Элизабет. Но я не стал говорить прошлому императору о вас, позволив обвинить герцога Веррона. Так что вы мне должны за спасение вашей жизни.

— Или я могу и вас ненавидеть за смерть отца.

— Его убили бы в любом случае. Рионар Морон, отец Кристиана, всегда считал герцога опасным. Веррона мог претендовать на власть и так глупо сам дал повод себя уничтожить.

— А что вчера…

— Не вчера. Вы находитесь тут уже двое суток, — перебил лекарь. — Я не мог вас привести в чувство раньше, это было не в моих силах.

А у меня вдруг в голове всплыла еще одна картина недавних событий — Дарена в волчьем обличии уносят, запутанного в какой-то сетке.

— Рэн Роксвел в порядке? — я с замиранием сердца я ждала ответ.

— О, да. Он в порядке. Все, абсолютно все — в порядке, а вот для вас скоро начнутся тяжелые времена. Поэтому я еще раз повторяю — вам надо бежать.

Я пребывала в сомнениях. Все эти годы я скрывалась, но меня и не искали. А если и искали, то как-то лениво, угрозы я не представляла, просто была дочерью опального герцога, ну и родственницей императорской семьи, если подумать. А вот сейчас скрываться будет тяжело. Потому что искать будут. Как преступницу, как небывалую зверушку, как подопытный материал. Однако сейчас на языке вертелся мой главный вопрос:

— Райс Гриншоу, а вам зачем нужен мой побег?

— А вот это, девочка, тебе знать не обязательно. Считай, я взял тебя под опеку еще восьмилетнюю и продолжаю заботиться.

Что-то мне не верилось в доброту этого человека. Но на данном этапе он был прав, меня сейчас если и не убьют, то запрут как можно дальше и крепче. Поэтому в моих интересах продлить свободу как можно дольше. В любом случае, я ничего не теряю.

— Вы поможете мне сбежать, рис Гринщоу?

* * *

Гриншоу ушел. Вечером он обещал прийти и вывести меня под пологом невидимости. Я не боялась других визитеров: Гриншоу заверил императора, что еще как минимум сутки я буду без сознания. Мне оставалось дождаться вечера и осуществить план побега. Судно капитана Прайса должно было отплывать на следующий день; я надеялась, что, по крайней мере, здесь удача будет на моей стороне.

Несколько часов до прихода лекаря я провела в своих мыслях, которые были далеки от побега, страха за свою жизнь или свободу. Я пересматривала в голове весь сюжет нашего общения с Дареном Роксвелом новыми глазами. Он — оборотень. Это приводило меня в тихое отчаяние. По сути, ничего не изменилось — у нас нет и не было будущего. Но теперь эта мысль стала как-то совсем очевидной, словно приговор. Да-да, я знаю: фантазировать о каких-то мифических отношениях в ситуации, когда жизнь катится в бездну, — это безумие. Но чувства к Роксвелу стали частью меня; я не гнала их, а проживала, запрятав в дальний уголок души. Мне даже казалось, что после всплеска эмоций я начала ощущать свою магию, которая отзывалась теплом в груди при мыслях о Дарене. Все это было новым, и мне нужно было время, чтобы осмыслить происходящее. Но мне нравилось ощущать все это — в такие моменты я казалась себе такой же, как и все. Немного влюбленная, погруженная в мечты о мужчине, юная девушка, а не придавленная превратностями судьбы жертва, барахтающаяся бесцельно в водовороте жизни.

Я встала и походила по камере, стряхивая нервное оцепенение. Гриншоу оставил мне кувшин с водой и ужин. Аппетита не было, но воду я выпила, заставив себя проглотить и кусок хлеба. Лекарь пришел, как и обещал. В руках у него был плащ, который он накинул на меня. Я спросила, как он объяснит мой побег, на что мужчина пожал плечами и ответил, что ничего объяснять не будет, император и придворные маги вполне могут предположить, что я вылетела в окно или просочилась сквозь стены. Никто не знает, кто я и на что способна моя магия.

— Идемте, я провожу вас до экипажа, он