Подлодки адмирала Макарова - Анатолий Матвиенко

Когда до объявленного великим князем испытания осталась неделя, Якоби обнаружил, что до щеток коллектора заднего двигателя практически не добраться. Даже до переднего электромотора Том пробирался по-пластунски, протискиваясь меж паровой машиной и бимсами силового набора. Без переключения щеток режим генерации не включить.

Берг взмолился:

— Неужто на одном динамо аккумуляторы не зарядить?

— Время зарядки выйдет большое. Может, семь, может, десять часов. Вы спрашиваете о вещах, которые знать не могу-с. Никто не пробовал заряжать такую огромную батарею.

— Стало быть, работаем на том, что есть. Поехали.

Якоби проверил напряжение. Двести сорок вольт, каждый элемент заряжен полностью. Вопрос — удастся ли зарядить их повторно.

Зажужжав электродвигателями, лодка вышла в море и, как обычно, взяла курс на запад. Академик меж тем читал лекцию об управлении электромоторами.

— Полный ход под электричеством мы имеем при полном заряде всех элементов, включенных последовательно, и параллельном включении электродвигателей. Можно выключить один электромотор, — он повернул рубильник, и скорость заметно уменьшилась. — Можно соединить элементы в две батареи параллельно, получится сто двадцать вольт. То же и в реверсе, но нельзя из полного переднего хода включать задний, как бы того ни хотелось.

Скорость «Щуки» упала до полутора узлов. Снова попахивало озоном, к которому добавился запах горячей резинной изоляции и неприятный кислотный привкус во рту.

— Господа, предлагаю дать максимальную нагрузку, погрузившись под перископ на полном ходу-с. Господин Вашингтон, запускайте паровую машину. Опробуем зарядку в море.

Берг достал и снова спрятал трубку. Хоть и нормальное проветривание, сам ввел запрет на курение внутри субмарины. До показушного выхода семь дней, и ничего изменить невозможно. Корма проектировалась, когда он надеялся получить от Якоби единый мотор, равный паровому в двадцать пять индикаторных сил. Пришлось ставить два, задний до такой степени утоплен к дейдвуду, что трудно добраться до муфты, разъединяющей этот двигатель с гребным валом. Паровая машина сдвинулась на два фута вперед. Конечно, остается надежда, что когда-нибудь электромотор удастся поменять. Но смотрины через семь дней, и втолковывать Константину Николаевичу, что недоделки вот-вот устранятся, глупо: он по горло сыт сказками предыдущих умельцев.

Под грустные раздумья изобретателя «Щука» уходила все дальше на запад-северо-запад, третий час находясь под водой.

— Ну вот, без крайней необходимости дальше расходовать ток нельзя-с, — академик отметил падение напряжения до одной и шести десятых вольта на каждой банке. Сколько у вас получилось, Михаил Федорович?

— Почти… Секунду. Так точно, есть восемь миль, — отрапортовал Ланской. — Максимальная скорость под водой составила три с половиной узла, ныне идем два и восемь.

— Полагаю, господа, если бы мы не торопились и с самого начала не гнали больше трех, на пару-тройку миль прокатились бы дальше, — Якоби поднял все рубильники на щитке в верхнее положение. — Господин Вашингтон, будьте любезны дать пар.

— Машинное, средний вперед, — для порядка репетировал Джон. При всем уважении к научным титулам гостя отдавать распоряжения может лишь капитан.

Начавшая было терять ход субмарина снова ускорилась.

— Сейчас включу динамо, — объявил Борис Семенович. — Не оставь меня, Господи.

Грукнули рубильники.

— Есть зарядка!

Берг, не сдерживая движений души, впихнулся в машинное и сграбастал повелителя электронов в объятия. Только сейчас можно поздравить себя, что задуманное в Америке сочетание — заряжаемые аккумуляторы от парового генератора — оказалось практическим.

— Удушите! На самом деле не все гладко-с. Я рассчитывал зарядный ток раза в три больше. Так нам до вечера кататься, пока снова не наберется двести сорок вольт.

— Джон, командуй наверх и полный вперед. Надо узнать время зарядки.

Лодка всплыла, двигаясь прежним курсом. Паровая машина разогналась до положенных двухсот пятидесяти оборотов в минуту.

— Шестьдесят ампер зарядный ток, — потер подбородок академик.

— Это мало? — спросил Берг.

— Я надеялся на сто пятьдесят. Генератор один, часть мощности уходит на гребной винт.

— Проверим, что забирает движение. Джон, останавливай лодку, переводи на чистую зарядку.

Через три минуты Том доложил:

— Не рассоединяется муфта. И доступа к ней нет.

Досада! Со временем придется делать лючок на прочном корпусе. Муфта под нагрузкой от машины, на ее же подшипник приходится упор винта. Сейчас поздно что-либо исправлять. Берг принял решение.

— До высочайшего смотра больше никаких переделок и улучшений. Засекаем время — за сколько часов генератор восстановит заряд, потом возвращаемся на базу.

Швартовались в сумерках, но с полной батареей.

— Еще раз поздравляю, Александр Маврикиевич, — тряс руку Якоби. — Непременно замерьте продолжительность экономичного хода-с. Я постараюсь химика прислать. Больно голова болит, не потравились бы мы аккумуляторными газами.

Неподалеку до поздней ночи кипела работа у коллег-соперников. Движимый скорей паранойей, нежели здравым смыслом, лейтенант приказал по очереди ночевать в лодке до первого июня.

Константин Николаевич изволил выйти для смотра субмарин на пароходо-фрегате «Генерал-адмирал» американской постройки, названном в честь него самого. Величественный корабль с огромным черным корпусом, прямым форштевнем без всяких носовых украшений, кроме легкого двухглавого орла под самым бушпритом, миль с двух производил основательное впечатление, воплощая военно-морскую мощь России, возрождающуюся после позорного Парижского мира. Но дубовый корпус, как поговаривали в Кронштадте, уже основательно поражен гнилью, из-за большого дрейфа фрегат не в состоянии повернуть фордевинд под парусами. Реликт переходной эпохи парус плюс пар. Скоро в корпусах не останется дерева, кроме разве что палубного настила, а машины останутся единственными двигателями.

Рядом с исполином в пять тысяч семьсот тонн водоизмещением терялась даже крупная лодка Александровского. Субмарина Герна и «Щука» выглядели шлюпками. Сзади неторопливо дымила броненосная канонерка «Русалка», как съязвил Рейнс — подбирать трупы.

Выход в море вышел анекдотичным. Пневматическая посудина мили четыре смогла удержать оговоренную скорость в пять узлов. Несмотря на усилия нагнетателя, приводимого малой паровой машиной, давление в баллонах упало, лодка начала отставать. Адмиралтейский офицер-наблюдатель приказал отсемафорить на «Генерал-адмирала» просьбу о взятии на буксир.

— Может, мы бросать ему конец? — зловредно спросил Джон, наблюдая суету.

«Щука» шла параллельным с фрегатом курсом без напряжения. «Четверка» Герна с трудом, но поспевала.

— Не надо унижать человека. Не будь злопамятным, — отрезал лейтенант.

Александровского обогнула броненоска, замыкавшая процессию. С ее кормы полетел буксирный конец.

— Иван Федорович имеет минус одно очко, — мстительно заявил капитан «Щуки». Адмиралтейский наблюдатель, строгий капитан-лейтенант, неодобрительно глянул и промолчал.

— Нам минус два очка за твой длинный язык.

Через шесть миль великий князь решил, очевидно, что глубины достаточно для опытов. На фрегате оживились сигнальщики. По регламенту первой полагалось идти самой старшей и крупной субмарине, однако видать, кто-то решил дать Александровскому послабление. Лодка продолжала тихонько дымить на буксире, а капитан кораблика Герна захлопнул люк.

— Первая проба на срочность погружения, скорость и дальность подводного хода, — капитан-лейтенант достал ручные часы. — Здесь не мерная миля. Следим по времени и собственной скорости.

С погружением крохотная субмарина справилась на «отлично». Через четыре с половиной минуты над водой торчала лишь мачта с флажком, указывающая ее положение.

— Милю может пройти на сжатом воздухе и пять-семь кабельтовых на остатках давления в котле, — прикинул Берг.

Опыт занял около двух часов. Лодка Герна тянулась под водой всего на полутора узлах. «Генерал-адмирал» также черепашил на этой нелепой для него скорости, отстав на полкорпуса от флажка. Через три мили Берг воскликнул:

— Будь я проклят, если они не вздумали палить под водой свои чертовы шашки с кислородом. Отравятся!

Шест, сопровождаемый шлейфом пузырей, неожиданно начал уваливаться к фрегату. Там заметили странный маневр и заложили левый поворот. Огромное судно невозможно быстро остановить или повернуть, даже выкручивая штурвал и отрабатывая винтами враздрай. Слепое подводное суденышко с самоубийственной решимостью скользило под форштевень. Когда все сжались в ожидании неминуемой беды, скорлупка выпрыгнула на поверхность в каких-то саженях от броневого пояса «Генерал-адмирала», застопорив ход. Из отворившегося люка вывалилась человеческая фигура, не удержалась на обшивке и скатилась в воду.