Транспортные преступления - Александр Коробеев

Без причинения вреда жизни и здоровью людей, имуществу, окружающей природной среде, которые отдельные криминалисты предлагают относить к дополнительным[67], нет и не может быть посягательства на основной объект. Нельзя нарушить общественные отношения в сфере безопасного функционирования транспорта, не причинив какое-либо из перечисленных в диспозициях статей о транспортных преступлениях последствий или не создав угрозу их причинения. Если такие нарушения не привели к гибели людей, причинению вреда их здоровью, крушениям, авариям или иным тяжким последствиям (либо не создали реальную угрозу наступления этих последствий), то поведение лица не рассматривается в качестве преступного. Прослеживается, таким образом, определенная зависимость между объектом преступления и его последствиями. Но это еще не основание придавать каждому из таких последствий в отдельности значение дополнительного объекта. Безопасное функционирование транспорта в первую очередь и главным образом направлено на предотвращение вреда личности, имуществу, окружающей среде, следовательно, причинение такого вреда является в то же время и посягательством на указанный характер функционирования.

Необходимо также иметь в виду, что то или иное общественное отношение, как обоснованно отмечается в литературе, можно отнести к объекту посягательства лишь тогда, когда оно данным преступлением нарушается всегда. При совершении большинства транспортных преступлений вред может быть причинен и личности, и имуществу, и окружающей природной среде, поскольку объективная сторона этих преступлений допускает и то, и другое, и третье. Но ни личность, ни имущество, ни тем более окружающая среда не являются элементами, имманентно присущими каждому такому преступлению. В одном случае вред причиняется личности, но не причиняется имуществу, в другом случае – наоборот.

Транспортные преступления причиняют вред непосредственному кругу лиц, материальных предметов, элементов окружающей среды. Особенностью этих преступлений является и то, что указанный вред причиняется в основном при нарушении правил обращения с источниками повышенной опасности и потерпевшими являются случайные лица. Именно поэтому объектом транспортных преступлений является не государственное управление, не личность и не хозяйственная мощь, а отношения в сфере безопасного осуществления транспортной деятельности. Иначе говоря, принадлежность этих деяний к преступлениям, посягающим на указанный объект, есть результат их способности дезорганизовать отношения, обеспечивающие безаварийное функционирование различных видов транспорта, охрану человеческой жизни и здоровья, ценного имущества, окружающей природной среды. При таком подходе указание на то, что они посягают и на другие объекты, становится излишним. Нашу позицию по этому вопросу разделяют и другие теоретики[68].

Любой иной подход к определению родового объекта транспортных преступлений приведет либо к преувеличению значения охраны нормальной работы транспорта как таковой, в результате чего может сложиться впечатление, что именно нормальная работа транспорта, а не жизнь и здоровье людей, ценное имущество, окружающая природная среда являются целью уголовно-правовой защиты; либо к гипертрофии тех ценностей, которые являются предметом охраняемых общественных отношений, вплоть до объявления уже именно их объектом данных преступлений. Последней крайности не избежал М. К. Аниянц, который предлагал отнести транспортные преступления к деяниям не против общественной безопасности, а против жизни и здоровья, поскольку данные преступления, по его мнению, посягают на личность[69].

Предметом рассматриваемой категории преступлений являются различные виды транспорта. В последнее время в уголовно-правовой доктрине предмет преступления справедливо определяется как различного рода материальные и нематериальные блага (ценности), способные удовлетворять потребности людей, преступное воздействие на которые (или незаконное обращение с которыми) причиняет или создает угрозу причинения вреда[70].

Особенность изучаемых преступлений заключается в их связи с транспортным средством, взаимодействуя с которым (или находясь в сфере действия которого) человек совершает транспортное преступление. Правильное понимание специфики транспортных преступлений предполагает точное определение и самих транспортных средств, о которых идет речь в соответствующих статьях уголовного закона. Эта проблема не так проста, как может показаться на первый взгляд. Сложность ее обусловлена, во-первых, многообразием различных видов транспортных средств, используемых человеком в его практической деятельности; во-вторых, неразработанностью единого понятия «транспортное средство» в технической и юридической литературе; в-третьих, конструктивными особенностями уголовно-правовых норм, содержащих различные критерии оценки транспортных средств в качестве признаков соответствующих составов преступлений; в-четвертых, установлением уголовной ответственности за нарушение правил безопасности в отношении не только механических, но в ряде случаев и немеханических транспортных средств. Все это, безусловно, затрудняет решение проблемы правильного определения круга транспортных средств как одного из существенных признаков рассматриваемой группы преступлений.

Под «транспортом» (от лат. transporto – перевозить, перемещать) в специальной литературе понимается: а) производственно-технологический транспортный комплекс с входящими в него предприятиями и учреждениями производственного и социального назначения; б) транспортное средство, предназначенное для перевозки людей и (или) грузов.

В уголовном праве термин «транспорт» используется во втором его значении, как синоним транспортного средства. В самом общем смысле к транспортным средствам следует отнести различные виды железнодорожного, воздушного, морского, речного транспорта, а также все виды автомобилей, трактора и иные самоходные машины, трамваи, троллейбусы, мотоциклы и другие механические транспортные средства. Анализ ведомственных нормативных актов позволяет дать более развернутую характеристику каждого из названных видов транспорта, что мы и сделаем при комментировании конкретных составов транспортных преступлений.

Здесь же подчеркнем, что наблюдаемое в настоящее время бурное развитие транспорта, возникновение его новых видов, стирание граней между традиционными видами, появление многофункциональных транспортных средств, сочетающих в себе качества различных видов транспорта (суда на воздушной подушке, вездеходы, амфибии, транспортные средства на магнитной подвеске, аппараты с инерционными двигателями, с использованием эффекта сверхпроводимости и т. п.) может заставить законодателя изменить подход к использованию понятия «транспортное средство» в уголовном праве. Практика в этой связи уже встала перед проблемой квалификации преступных нарушений правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств, сочетающих в себе такие свойства. Вряд ли ее могут удовлетворить содержащиеся в литературе рекомендации квалифицировать подобные действия в зависимости от того, в качестве какого вида транспорта использовалось средство передвижения, и, следовательно, какие правила были нарушены лицом, им управляющим. Если следовать логике авторов этих рекомендаций, то не исключена ситуация, когда совершение единичного деяния в результате нарушения правил безопасности, действующих на различных видах транспорта, потребует его квалификации по совокупности преступлений. Например, к такой квалификации пришлось бы прибегнуть в случае, когда в результате нарушения правил безопасности управления амфибией вначале причиняется физический вред потерпевшим, находящимся в воде, а затем (практически без разрыва во времени) другим лицам, «подвернувшимся» под колеса этой машины уже на берегу.

Думается, что решение проблемы квалификации такого рода преступлений необходимо искать на путях дальнейшего отказа от использования вида транспорта в качестве одного из основных критериев криминализации транспортных преступлений. Как показывает анализ судебной практики, существующие в настоящее время различия в законодательном подходе к уголовно-правовой регламентации ответственности с учетом вида транспорта не всегда обоснованы.

Другая характерная особенность рассматриваемых преступлений, позволяющая объединить их в относительно самостоятельную группу, состоит в том, что многие из них относятся к посягательствам, нарушающим международные конвенции, в которых участвует России. Отмечая указанную специфику, И. И. Карпец писал: «Стремление выделить эти преступления в самостоятельную группу вполне оправдано»[71]. В юридической литературе подобные деяния получили наименование «преступления международного характера», «квазимеждународные деликты», «конвенционные преступления».