Французов ручей - Морье Дю

--Вот как, миледи?

--Оба порядочные зануды.

--Да, миледи.

--Впрочем, это неважно. Главное другое -- они, кажется, о чем-то пронюхали. Среди гостей только и разговоров было что о пиратах.

--Да, миледи, я слышал, что сказал его светлость, усаживая вас в карету.

--У них есть какой-то план. Они хотят объединиться и угрожают всех перевешать на деревьях. А самое главное, они догадались о реке.

--Рано или поздно это должно было случиться, миледи.

--Как ты думаешь, твой хозяин знает об опасности?

--Наверное, знает, миледи.

--И все-таки не покидает ручей?

--Да, миледи.

--Он задержался почти на месяц. С ним и раньше такое случалось?

--Нет, миледи.

--На сколько же он останавливался здесь обычно?

--Дней на пять-шесть, миледи.

--Как быстро бежит время! Может быть, он просто забыл, что пора уплывать?

--Может быть, миледи.

--Знаешь, Уильям, я уже неплохо разбираюсь в птицах.

--Я заметил, миледи.

--Я научилась различать их по голосам и даже по полету.

--Это большое достижение, миледи.

--А если бы ты видел, как я управляюсь с удочкой!

--Я видел, миледи.

--Твой хозяин -- прекрасный учитель, Уильям.

--Вы правы, миледи.

--Как странно, до приезда в Нэврон я совершенно не интересовалась птицами и никогда не держала удочку в руках.

--Действительно странно, миледи.

--Впрочем, нет... интерес, пожалуй, был, вот только разжечь его было некому, понимаешь?

--Еще бы не понять, миледи.

--Согласись, женщине нелегко одной, без посторонней помощи, одолеть такую сложную науку -- я имею в виду ловлю рыбы. И уж тем более научиться распознавать птиц.

--Согласен, миледи.

--Здесь нужен хороший учитель.

--Да, миледи, без учителя никак не обойтись.

--И не просто хороший, но и терпеливый к тому же.

--Терпение -- это главное, миледи.

--А кроме того, учитель должен любить... свое дело.

--Что верно, то верно, миледи.

--И тогда, возможно, во время обучения он и сам откроет для себя чтото новое. Талант его станет богаче, разнообразней, заблещет новыми гранями. И оба они -- и учитель, и ученик -- смогут чему-то научить друг друга.

--Истинная правда, миледи, лучше не скажешь.

Ах, что за умница этот Уильям! Все понимает с полуслова. Ни упреков, ни осуждения -- ну просто добрый, снисходительный исповедник!

--Что ты сказал в Нэвроне, Уильям?

--Сказал, что вы задержитесь у его светлости на ужин и приедете позже.

--А как же лошади?

--Не беспокойтесь, миледи, лошадей я оставлю в Гвике, у приятеля.

--Приятелю ты тоже сочинишь какую-нибудь историю?

--Разумеется, миледи.

--А где я смогу переодеться?

--За деревом, миледи, если не возражаете.

--Какая предусмотрительность! Может быть, ты уже и дерево выбрал?

--Да, миледи. Я даже имел смелость сделать на нем пометку.

Дорога круто свернула влево, к реке. За деревьями блеснула вода. Уильям остановил лошадей. Выждав немного, он поднес руку ко рту и крикнул, подражая чайке. Из прибрежных кустов тотчас же послышался ответный крик. Слуга повернулся к хозяйке:

--Вас ждут, миледи.

Дона вытащила из-за сиденья старое платье и перекинула его через руку.

--Ну, показывай, какое дерево ты выбрал?

--Вон тот дуб, миледи, самый широкий и раскидистый.

--Уильям, тебе не кажется, что я сошла с ума?

--Кажется, миледи.

--Ах, Уильям, если бы ты знал, какое это приятное состояние.

--Я догадываюсь, миледи.

--Становишься вдруг такой счастливой, такой беззаботной -- как бабочка!

--Понимаю, миледи.

--Рассуждаете о бабочках?

Дона обернулась -- перед ней стоял француз. В руке он держал веревку и, зажав в зубах один конец, привязывал к другому крючок.

--Как вы неслышно подкрались!

--Давняя привычка.

--А мы тут с Уильямом разговорились...

--Я слышал -- о бабочках. А почему вы считаете, что бабочки всегда счастливы?

--У них такой беспечный вид. Кажется, что им ничего не нужно от жизни...

--Только порхать и кружиться на солнце?

--Да.

--И вы тоже хотите быть похожей на бабочку?

--Да.

--Тогда побыстрей переодевайтесь. Ваш наряд вполне уместен в гостиной лорда Годолфина, но совершенно не подходит для порхания по лугу. Жду вас в лодке. Клев сегодня отличный.

Он повернулся и пошел к реке. А Дона спряталась за раскидистым дубом и, улыбаясь про себя, принялась стягивать шелковое платье. Прическа ее растрепалась, локоны упали на лицо. Закончив переодевание, она подошла к Уильяму, который стоял, отвернувшись, рядом с лошадьми, и отдала ему платье.

--Мы поплывем вниз по реке, Уильям. Потом я пешком доберусь до ручья и вернусь в Нэврон.

--Хорошо, миледи.

--Жди меня около десяти в аллее.

--Слушаюсь, миледи.

--Мы подъедем в карете, как будто только что вернулись от лорда Годолфина.

--Да, миледи.

--Почему ты улыбаешься?

--Мне и в голову не приходило улыбаться, миледи.

--Обманщик. Ну, с Богом!

--Счастливого пути, миледи.

Она подняла повыше платье, затянула пояс, чтобы не потерялся, и босиком припустила через лес к лодке, поджидавшей ее у берега.

9

Француз насаживал на крючок червяка. Заметив ее, он поднял голову и улыбнулся:

--Быстро вы управились.

--Это потому, что здесь нет зеркала.

--Вот видите, насколько проще становится жить, когда отказываешься от ненужных вещей.

Она шагнула в лодку и уселась рядом с ним.

--Можно я насажу червяка?

Он передал ей бечевку, а сам взялся за весла и, поглядывая на нее с кормы, начал грести вниз по течению. Дона сосредоточенно сдвинула брови и углубилась в свое занятие. Хитрый червяк извивался и дергался, и дело кончилось тем, что крючок вонзился ей в палец. Чертыхнувшись сквозь зубы, она подняла голову и посмотрела на француза. Он улыбался.

--Не получается, -- сердито буркнула она. -- У меня нет такого опыта, как у вас.

--Сейчас я вам помогу, -- сказал он, -- только отъедем подальше.

--Не надо мне помогать, -- возразила она. -- Я хочу сама научиться. Неужели я не способна справиться с каким-то червяком?

Он промолчал и, отвернувшись, начал что-то тихо насвистывать. Видя, что он не обращает на нее внимания, а следит за птицей, парящей над их головами, она снова занялась червяком. Через несколько минут на носу послышался торжествующий крик.

--Получилось, получилось! -- кричала она, протягивая ему бечевку.

--Ну вот и отлично, -- ответил он. -- Я очень рад.

Он поднял весла, и лодка плавно заскользила вниз по течению. Дав ей немного отплыть, он вытащил из-под сиденья большой камень, привязал к нему длинную веревку и швырнул камень за борт -- лодка встала. Оба забросили удочки и начали удить -- она на носу, он в центре.

За бортом мягко журчала вода. Мимо, подгоняемые отливом, проплывали пучки травы и редкие листья. Вокруг царила глубокая тишина. Течение медленно относило тонкую влажную бечеву. Дона то и дело нетерпеливо вытаскивала ее и осматривала крючок. Но на нем не было ничего, кроме червяка да зацепившегося за конец клочка водорослей.

--Подтяните чуть-чуть, а то он у вас ложится на дно, -- посоветовал француз.

Она немного вытянула бечеву и искоса посмотрела на него. Убедившись, что он не собирается вмешиваться или критиковать ее метод, а спокойно следит за собственной удочкой, она снова потихоньку отпустила бечеву и принялась украдкой разглядывать его лицо, плечи и руки. Поджидая ее, он, как видно, опять рисовал -- на корме под снастями лежал испачканный и размокший листок бумаги с наброском песчанки, взлетающей с отмели.

Дона вспомнила портрет, сделанный им несколько дней назад, совсем непохожий на тот, первый, который он так безжалостно разорвал. На этот раз он запечатлел ее в ту минуту, когда, облокотившись на перила, она стояла на палубе и с улыбкой слушала весельчака Пьера Блана, распевающего одну из своих озорных песенок. Рисунок он повесил на стену каюты, над камином, подписав внизу дату.

--Почему вы не разорвали этот портрет, как первый? -- спросила она.

--Потому что настроение, переданное на нем, достойно того, чтобы его сохранили, -- ответил он.

--По-вашему, такое настроение больше подходит для члена команды ?

--Да, -- коротко ответил он.

И вот теперь он совершенно забыл о рисовании и с головой погрузился в ловлю рыбы, ничуть не заботясь о том, что в нескольких милях отсюда его враги обдумывают план его поимки и, может быть, именно в эту минуту слуги Юстика, Пенроуза и Годолфина рыщут по окрестностям и расспрашивают жителей отдаленных деревень.

--Что с вами? -- прервав ее размышления, мягко спросил он. -- Надоело удить?

--Нет, -- ответила она, -- я вспоминала то, что услышала сегодня утром.

--Я так и подумал, -- сказал он. -- У вас очень встревоженный вид. Что же вы услышали?

--Вам нельзя здесь оставаться. Они о чем-то пронюхали. И хотят во что бы то ни стало вас поймать.

--Меня это не волнует.

--Поверьте, они настроены очень серьезно. Юстик -- опасный противник, не то что этот надутый болван Годолфин. Он действительно лелеет надежду вздернуть вас на самом высоком дереве.