Женская гордость - Мишель Рид

— Ты поблагодаришь его в своем сердце, дочка, — ласково ответила Эми. — И он обязательно услышит тебя.

Джеймс стоял и смотрел на них: он немного завидовал этому человеку, который и после смерти смог вызвать столько любви в жене и дочери. Джеймс дал женщинам немного поплакать, а затем деликатно откашлялся и сказал с ласковой насмешкой: — Клея, ты даже не спросила о сумме вклада.

— Мне все равно, — ответила она, шмыгнув носом, а затем рассмеялась: — Так какая же это сумма? — спросила она, блестя глазами.

Он назвал цифру, которая лишила ее дара речи. Она не стала глубоко вникать в пространные рассуждения Джеймса о том, что некоторые страховые вклады очень умело используются в бизнесе и за долгие годы многократно увеличиваются. Она понимала только одно — отец любил ее, он хотел для нее только хорошего и позаботился о ее будущем. Но из-за своей глупости она не оправдала его любви — мысль эта тяжелым грузом легла ей на сердце. Она осквернила память отца, не смогла жить так, как он учил ее, его нравственные нормы оказались для нее недосягаемы. Она не заслужила такого царского подарка, но — и это было хуже всего — она не могла не радоваться этим деньгам, которые, она знала, очень пригодятся ей в будущем.

Эми с сияющими глазами повернулась к мужу, не совсем правильно истолковав выражение, промелькнувшее на бледном лице дочери.

— О, Джеймс! — вздохнула она. — Как можно считать Паоло мертвым, если он сидит сейчас передо мной и смотрит на меня глазами Клеи?

Джеймс верил в любовь Эми к нему, и поэтому этот ее эмоциональный всплеск он воспринял правильно. Клея вдвойне зауважала отчима, увидев, что от слов матери его взгляд сочувственно смягчился.

— Ну, мама, — шутливо упрекнула она мать, чтобы успокоить и ее и себя. — Ведь мы обе прекрасно знаем, чьи у меня глаза.

— Согласна — цвет, форма и размер мои, — сказала Эми, кивая головой. — Но выражение твоих глаз — отцовское.

— Я думаю, нам лучше перейти в другую комнату, — вмешался Джеймс с улыбкой, в которой сквозила печаль. — Иначе ваши слезы зальют наш великолепный стол в стиле эпохи королевы Анны.

Они вышли из столовой все вместе, Джеймс посреди двух красавиц — внешне и по характеру совершенно разных, но нерасторжимо связанных узами родственной любви.

Усевшись в роскошное цвета шампанского бархатное кресло. Клея притихла. Она прекрасно понимала, что чем больше оттягивала неприятный для нее разговор, тем труднее ей будет начать его. Джеймс хлопотал около Эми, устраивая ее поудобнее на кушетке. Затем он налил им легкого вина и сел рядом с женой, взяв ее за руку, как будто физический контакт с ней был непременным условием его хорошего самочувствия.

Клея вдруг почувствовала укол зависти. Какая Эми счастливая! У нее есть все, о чем ее дочь только могла бы мечтать, — любовь достойного, хорошего человека…

— А какая у тебя еще новость? — неожиданно спросила она, бесконечно оттягивая момент своего признания. — Ты ведь говорила, что у тебя две новости, разве нет? — К своему великому удивлению, Клея увидела, как краска смущения залила лица Эми и Джеймса.

Они переглянулись, как бы молчаливо советуясь друг с другом, — Клея смотрела на них с чувством неясной тревоги.

— Я не знаю, как ты к этому отнесешься, Клея, — сказала Эми, готовя к чему-то дочь. Клея напряженно выпрямилась в кресле. — Я… то есть, мы — Джеймс и я… — Бедная Эми никак не могла толком высказаться, краска все больше заливала ее щеки. — Так вот… у нас будет ребенок! — быстро выпалила она наконец. — Конечно, в моем возрасте это не совсем обычная вещь. Но… так уж случилось, и мы…

Оказалось, что, раз начав говорить, Эми уже не могла остановиться; и пока она неуверенно рассказывала о своих планах, Клея слушала ее с изумлением, отчаянно пытаясь отнестись к этому известию спокойно.

Она с ужасом почувствовала, что вот-вот истерически рассмеется. Голова у нее гудела, и она могла только сидеть и смотреть на Джеймса и Эми в полном недоумении. Она чувствовала, что кровь отлила от ее лица, она чувствовала также, что если сейчас же не поставит куда-нибудь рюмку, ее хрупкая ножка разломится у нее в руках.

Она отвела взгляд от матери и с особой осторожностью поставила рюмку около себя, все время ощущая на себе пристальный взгляд Джеймса. Известие Эми подействовало на нее, как гром среди ясного неба.

— Ты ведь не будешь возражать, Клея? — услышала она голос матери и поняла, что пришло время взять себя в руки.

— Да что ты, мама, как же я могу возражать! — воскликнула Клея, и голос ее звучал вполне убедительно, потому что она говорила правду. Она действительно считала, что то, чего они ожидали, было настоящим подарком судьбы. — Я страшно рада за вас! Я не знаю, что может быть лучше — ведь у тебя и Джеймса будет свой ребенок!

— Но мне уже тридцать восемь лет, — грустно сказала Эми. — Честно говоря, я чувствую себя ужасно глупо.

Клея заморгала, украдкой взглянув на Джеймса, который наблюдал за ней с какой-то настороженностью, как будто в душе сердился на нее за что-то. Что у него на уме? — подумала Клея. Почему он так странно смотрит? Эми нервно размахивала свободной рукой, и внимание Клеи было вновь приковано к матери. Чем бы ни был обеспокоен Джеймс, решила она, он может подождать. Эми — вот кто был возбужден до предела.

— Разве вы… не хотите ребенка? — спросила сбитая с толку Клея.

— Конечно, мы хотим ребенка! — резко ответил Джеймс, и затаенный гнев, который Клея угадывала в его глазах, прорвался наружу в его голосе. Правда, он тут же постарался сдержать себя. — Неужели ты не понимаешь, что твоя мать сейчас в таком состоянии, когда женщины особенно легко ранимы?

Клея попыталась собраться с мыслями, обрывки которых лихорадочно крутились в ее голове. Кроме того, ей нужно было подавить в себе желание видеть во всей этой истории иронию судьбы.

— Когда ребенок должен родиться?

— В октябре…

О, господи!

Клея была так ошеломлена этим известием, что у нее помутилось в глазах и застенчивую улыбку матери она увидела как бы издалека, на расстоянии.

— Пятого октября, может быть, чуть раньше или чуть позже — знаешь, как это бывает.

Да, она-то прекрасно знала, как это бывает! Так, значит, у нее появится младший брат или сестра, и свой собственный ребенок — и все это произойдет за какие-то несколько дней!

— Так вот… — Клея поднялась со своего места, села на корточки перед Эми и Джеймсом и, дрожа от сильного волнения, взяла руку каждого из них и крепко сжала. — Я думаю, что все это великолепно! — произнесла она. — Я вас поздравляю! — Но главное, что она хотела сказать, было отражено в ее бесконечно нежной улыбке.