Правдивая история про девочку Эмили и морское чудовище - Лиз Кесслер

— Мы не ожидали, что они тронутся в путь сегодня же вечером, — воскликнула мама.

Ну вот. Это опять из-за меня. Я только еще хуже все сделала. Корабль отправился по моей вине. Он уплывал все дальше и дальше, — и уносил мою маму.

— Мама! — Я кинулась вслед за кораблем. Мама что-то кричала, но я ее не слышала. И уже почти не видела.

— МАМА! — отчаянно закричала я в темноту.

Корабль уходил. У меня больше не было сил. Я послушно подчинилась течению. Оно несло меня все дальше от корабля, от острова, от всего, что казалось мне важным. Я громко заплакала.

И тут…

Какой-то шум.

Звяканье. Шуршание. Что происходит? Я торопливо вытерла слезы ладонями.

Меня что-то держало. Что? Водоросли? Я задергалась, пытаясь вырваться. Только бы не чудовище. Я огляделась.

Сеть! Я попалась в сеть! Какой-то мужчина вытягивал ее, дергая за веревку, и тащил меня к себе, упираясь в песок ногами в ластах.

Я попыталась тормозить хвостом, но мужчина был гораздо сильнее. Я металась, кусала сеть, пыталась разорвать ее, вырваться наружу, но только изрезала руки и исцарапалась. Сеть была жесткая, как из проволоки, и освободиться из нее никак не получалось. Я билась и кричала, пока он тянул меня из моря. Скоро вода потеплела. Это был крошечный остров с уютной песчаной бухтой, на которой возвышалось несколько пальм. На пляже стоял самодельный фонарь. На мелководье покачивалась привязанная к шесту маленькая яхта. К этому же шесту человек прикрепил и мою сеть. Он сдвинул маску с трубкой на лоб, но его лица все равно не было видно в полумраке.

— Я тебя не обижу, — проговорил он, тяжело дыша; ему пришлось потрудиться, чтобы вытащить меня из моря. — Доверься мне.

Я ничего не ответила.

— Ты — говоришь — по-английски? — спросил он очень громко.

Я никак не отреагировала на его вопрос.

— Подожди, только никуда не уплывай, — попросил он.

Как будто у меня был выбор!

Он убежал куда-то вверх по пляжу, а я снова стала биться, пытаясь вырваться наружу. Через несколько мгновений он вернулся, но уже не один.

— Пап, ты совсем с ума сошел, — сказал девчачий голос. — Ночь на дворе! — Голос показался мне знакомым. Хотя это было совершенно невозможно.

— Я же говорил, говорил! — повторял мужчина. Они были уже совсем близко. — Я вам ГОВОРИЛ! Ну, теперь ты мне веришь? — Он показал в мою сторону.

Девчонка подошла, проваливаясь ногами в песок, и стала таращиться, пытаясь рассмотреть что-нибудь в темноте. Самодельный фонарь осветил ее лицо.

Это была…

Это была…

Я охнула и дернулась назад, вжавшись спиной в сеть и глупо разинув рот. Это невозможно! Как? Откуда?

Я ее знала. Причем очень хорошо. И еще совсем недавно я была совершенно уверена, что больше никогда, никогда ее не увижу.

Наконец-то. Папа поймал рыбу.

Слава тебе Господи!

Он вопит и орет, чтобы я немедленно шла смотреть на нее. Можно подумать, что до него никто рыбы из моря не вылавливал.

Но это не рыба. Это какой-то человек.

— Я же говорил! Я говорил! — кричит папа. — Я говорил, что поймаю русалку, разве нет? Теперь-то ты мне веришь?

Я подхожу ближе и вдруг замечаю хвост. Нет! Не может быть!

Но это правда! Он действительно поймал русалку!

Она оборачивается, и я вижу ее лицо, и слипшиеся темные волосенки, и тощие ручонки. Это невозможно! Но это так. Я хватаю фонарь и подношу к русалке, чтобы рассмотреть ее получше.

Это Эмили Виндснэп!

И тут я вспоминаю. Я вспоминаю всё! Бассейн, уроки плавания. Она все-таки появилась еще раз перед своим отъездом. Выпендривалась, как всегда. У нее был русалочий хвост! Она выписывала перед нами круги в бассейне, помахивая этим своим хвостом, и ухмылялась лично мне, как бы давая понять, что и тут меня обошла. Да ведь все и так ею восхищались. И Джули, и инструктор по плаванию, — они и так любили ее больше, чем меня; считали, что она лучше, чем я. Но ей этого показалось мало. Обязательно нужно было лишний раз ткнуть мне в нос свое превосходство!

Как я могла забыть!

А потом еще что-то было… они угощали нас пончиками. Именно тогда все и забылось. Пончики! В них подмешали какую-то отраву! Но как Эмили попала сюда?

Мы встречаемся взглядами. Она потрясена не меньше моего.

— Мэнди! — лепечет она.

Я тут же беру себя в руки.

— А, привет, Эмили, — невозмутимо говорю я. Потом, презрительно фыркнув, поворачиваюсь к папе. — Зачем ты подбираешь всякий мусор, пап?

Папа скидывает с головы маску с трубкой.

— Мэнди, ты что? Это же русалка!

— Папа, ты ей в лицо смотрел?

Он растерянно смотрит на меня, потом на Эмили и снова поворачивается ко мне. Я почти вижу, как ворочаются в его мозгу извилины, осмысляя происходящее. Он тычет в Эмили пальцем.

— Но это же… она похожа на…

— Правильно, папа, — утомленно говорю я, делая вид, что мне давно все понятно. — Это Эмили Виндснэп.

— Но как… но она… — Папа растерянно умолкает. Снова переводит взгляд с Эмили на меня. — Не глупи, Мэнди, — внезапно произносит он. — Конечно же, это не Эмили Виндснэп. Они просто слегка похожи. Это русалка!

На пляж выходит мама.

— Что за шум, Джек?

Папа кидается к ней, забыв обо мне и, похоже, не желая врубаться в происходящее.

— Некогда болтать, Морин, — выпаливает он. — Надо собираться. Где наши вещи?

— Какие вещи?

— Все, что у нас есть, что может понадобиться в пути. Неси это на яхту. Мы отправляемся, как только рассветет.

— Отправляемся? — Я выхожу из воды вслед за папой. — Что значит «отправляемся»? Куда?

Папа резко оборачивается ко мне.

— Мы возвращаемся домой, Мэнди. Вместе с нашей русалкой. Мы должны спасти пристань, как я уже говорил.

Он бежит к яхте.

— Но она же разбита! — кричу я ему вслед. — Мы же потерпели крушение, разве ты забыл?

— Я работал над ней день и ночь, — откликается он. — И, по-моему, она готова к плаванию. Собирайте вещи, а потом постарайтесь поспать хоть немного. На рассвете мы уплываем.

— Мам?

У нее все такой же отсутствующий взгляд. Кажется, она уже ни во что не верит.

— Не имею ни малейшего представления о том, что здесь происходит, — говорит она. — Что это там такое у него в сети?

Я оставляю ее разбираться самостоятельно, а сама бегу вслед за папой. Может, он прав, и мы сейчас все решим. В любом случае, попробовать стоит. Всё что угодно будет лучше, чем гнить на этом дурацком островке всю оставшуюся жизнь. Даже вернуться домой вместе с этой водоплавающей — и то лучше.

Яхта и вправду снова держится на воде. Если бы еще папа умел ею управлять, то было бы совсем хорошо. А так нас мотает во все стороны. Папа громко подает маме всякие морские команды типа: «Все на борт!», «Отдать концы!», «Эх, взяли!»

Она что-то отвечает, но, к счастью, ее не слышно за шумом ветра и плеском волн, ударяющих в корму и осыпающих нас брызгами. Судя по выражению ее лица, нам лучше не знать, что именно она выкрикивает.

Я занимаюсь Эмили. Нужно хорошенько присматривать за ней; следить, чтобы сеть не развязалась, — ни за что не дам сбежать нашей русалке.

— Как тебе там, удобно? — интересуюсь я, свешиваясь через перила.

Сеть привязана позади яхты, и Эмили мчится за нами, почти как на водных лыжах. Она еще «спасибо» должна сказать за то, что ее катают бесплатно.

— Довольна прогулкой?

— Что вы хотите со мной сделать? — хнычет она.

Боится. Это хорошо.

— А папа тебе разве не сказал? Мы везем тебя обратно в Брайтпорт.

Яхта делает резкий поворот, и я не слышу ответа — так, доносится какой-то испуганный вопль из сетки. Мне чуть не становится жалко ее.

Дудки!

— Да, выставим тебя на всеобщее обозрение, — продолжаю я, когда она снова всплывает на поверхность; ее лицо залеплено мокрыми волосами. Я приятно улыбаюсь. — Наверное, все наши школьные друзья придут посмотреть. Здорово, правда? Мы думаем брать фунтов по пять за сеанс. Как считаешь, нормально?

— А как же моя мама? Она осталась на корабле! Я должна найти ее! А папа? Дайте мне хотя бы предупредить его!