Не говорите с луной - Роман Лерони

Офицеры соскочили с брони у КПП, и машины поехали дальше, вглубь территории заставы, где остановились, и солдаты тут же начали разгрузку, не дожидаясь команды.

— Вот мы и дома, Саня, — обведя рукой вокруг, сказал Сазонов. — Ни цветущих садиков, ни плаца, ни беленных бордюрчиков и стен. Всё как есть натуральное. Принимай. Теперь это и твоё, и моё хозяйство.

Стоящий на КПП солдат, коротко переговорив с кем–то по портативной рации, подошёл к офицерам.

— Командир, Санькин и Андреев будут минут через двадцать. Уже вышли с «Четвёртого».

— Хорошо, Соткин. Иди на пост. Когда сменяешься?

— В двадцать ноль–ноль.

— Не торопись с отбоем. Ты будешь нужен сегодня вечером. Коротко кивнув, солдат вернулся в тень под «грибок». Офицеры прошли немного дальше по территории. Из группы солдат, занимающихся разгрузкой техники, неся в одной руке свою тяжёлую парашютную сумку, а другой непрерывно отряхиваясь, выкатился горошком миниатюрный и гладкий майор Супрун, сразу направляясь к Сазонову и Левченко.

— Из всех достопримечательностей могу отметить вот эти две шелковицы, — проводил экскурсию Виталий, указывая на два огромных старых дерева, раскинувших свои густые и невероятно широкие кроны сразу над двумя небольшими строениями. — Справа от них наши апартаменты, слева склад с имуществом. Не знаю, сколько лет этим деревьям, но плодоносят они щедро! Собираем ягоды, делаем компоты и джем. Наш Крошка умеет так, что можно съесть не только с пальцами, но и по локоть. Уверяю тебя. Одно неудобство: когда ягоды поспевают от ос и шершней спасу нет! Бьют жалом при любом удобно случае! Меня раз тридцать прошлым летом ужалили… Напротив казарма. Рядом с ней ледник. Потихоньку за зиму натаскиваем лёд, потом храним там скоропортящиеся продукты. В жаркие ночи можно затянуть в казарму глыбу. Тает, вода высыхает, но немного прохладно. Иначе бойцы не высыпаются.

— А кухня, столовая?

— Ну, о таком комфорте мы и не мечтаем. Едим в казарме. Там столы стоят и скамьи. Кухня немного дальше, за шелковицами. Две полевых

тазика (армейская полевая кухня на одноосном автомобильном прицепе) я приказал вкопать, а сверху натянуть брезент. Крошке нравится. Тени от деревьев хватает и там.

— Вкопал–то зачем? Неудобно же повару.

— Ничего, не жалуется. Да, понимаешь ли, какое дело: как не обстреляют нас — обязательно какой–то гад поцелит в кухню. Пока был у нас Артемьев, так он лудил дыры. А когда дембельнулся, я решил не рисковать.

–

Понятно.

Наконец подошёл Супрун.

— Ну как, осваиваетесь, Александр Николаевич? Ничего здесь, уютно. Правда, Виталий Семёнович? Вместо ответа, насупившись, Сазонов задал вопрос:

— Чего тебе надо, майор?

— Не ласковый ты, Сазонов, — снова, как и прежде неприятно и хищно, улыбнулся Супрун.

— Не баба, чтобы тебя ласкать.

— Я, собственно, решил отвлечь вас по какому делу. — Он бросил к ногам офицеров сумку. — Это подарки от комбрига и Управления.

— Надеюсь, что там, — указывая взглядом на сумку в пыли, сказал начальник заставы, — есть хоть что–то из того, что я прошу уже больше года.

— Не знаю, — небрежно отмахнулся майор. — Мне сказано передать лично в руки — я передал. Накладные в сумке. Распишитесь — мне отдадите.

— Хорошо, — пресно произнёс Сазонов, и, присев, открыл сумку. Он немного покопошился, и достал портативную рацию и чехол с ПНВ (прибор ночного видения). — И так: десяток раций «моторола», семь запасных аккумуляторов к ним, и только пять зарядных устройств. Пять ПНВ, с одной лишь зарядкой. Не кажется ли тебе, майор, что чего–то не хватает?

— Чего? — спросил Супрун. Александр, заметил, как сжался майор, напрягся, как пружина, готовый в любой момент дать отпор.

— Должно быть двенадцать раций, в коробках, с запасными аккумуляторами и зарядными устройствами каждая. Я не вижу ни одного целого комплекта. И ПНВ должно быть семь, и, заметь, майор, каждая с аккумуляторами и зарядками.

— Ты на что намекаешь, ох…ий старлей?

— Ни на что стороннее, майор, а говорю, что всё, что ты привёз — фуфель!

— Да пошёл ты на…й, сраный летёха! — не выдержал майор.

— Я, майор, даже не буду заглядывать в накладные, так как знаю, что там вписаны полные комплекты. Мы уже с тобой обсуждали, что я не буду подписывать твои подъё…ки! Забыл?

— Это ты забылся, гондон! — сделал шаг к Сазонову Супрун. — Сидел здесь безвылазно, выб…док, год, и ещё года два будешь торчать. Ума не наберёшься — за Кадаевым пойдёшь!..

Сазонов побледнел и заскрежетал зубами. Александр успел его схватить и удержать в каких–то сантиметрах от коротыша–майора.

— Тихо, Веталь! Тихо!.. Ты чего? Бойцы же смотрят!

— Во–во! Успокой этого зарвавшегося старлея, товарищ Левченко, пока я его тут не пристрелил, — шипел под руку Супрун.

Сазонов ещё пару раз дёрнулся, стараясь освободиться от объятий Александра, но тот не мог позволить того, что могло произойти. Рядом плотной стенкой, словно неоткуда, выросли высокие фигуры «арабов».

— Проблемы, Лунатик? — тихо спросил один из них.

— Нет. Всё нормально. У старлея сегодня приступ забывчивости. С тяжёлыми последствиями. Можешь не подписывать, стукач, но ПНВ нужны сегодня будут Левченко. И если всё пойдёт говном по горке, старлей, обещаю: трибунал тебе будет лучшим подарком.

— Я подпишу, — сказал Александр.

— Не понял, — сказал майор. — Не расслышал я что–то…

— Я подпишу, товарищ майор, — повторил Александр.

— Сразу видно, что умный человек — жизнью ученный. Мне насрать, кто подпишет — главное, чтобы было подписано.

— Подпишу при условии.

Майор от неожиданности даже застыл. Затем стянул очки с лица, оголяя свои выбеленные глаза.

— Условии?

— Я не внятно сказал? — спросил Александр, освобождая из своих объятий начальника заставы и отодвигая того за свою спину. — Да, условии, товарищ майор.

— Снова на руках носить духов? Скажи куда.

Бородачи осклабились широкими хищными улыбками. Александр наклонился и достал из сумки листки с накладными, затем протянул руку и выхватил из нагрудного кармана майора ручку.

— Нет, без цирка майор.

— Цирка? — переспросил Супрун, подступая на шаг ближе к Левченко.

— У тебя что–то со слухом, товарищ майор?

— Ты не гунди, Александр Николаевич, а давай свои условия, б…ть! А то я смотрю, что вам насрать, что перед вами майор.

— Нисколько! — улыбнулся Александр. — Условие простое: на базе хозяин и бог начальник заставы. Вы со своими душманами делаете лишь то, что разрешает начальник заставы. И убери своих небритых арабов с глаз — солдаты волнуются.

— Хм! — весело ухмыльнулся Супрун. — Не так всё и сложно. Ты врождённый дипломат, Александр Николаевич. Тебе это никто не говорил?

— Бывало. Спину, майор!

Супрун развернулся, подставляя спину. Положив на неё листки с накладными, Александр без старания, бегло поставил свои подписи под десятком граф.

— Точку будем ставить, товарищ майор? Чтобы кровью скрепить наш договор, а? — Александр занёс руку с ручкой, но майор испуганно выскользнул, резко оборачиваясь на офицеров.

— Ну, тебя нахрен, Александр Николаевич! Тебе хочется устроить тут побоище. Мои бойцы в пять минут положат…

— Не прыгай, майор… Ты получил то, что хотел. Выполняй уговор.

— Я за этим и пришёл. — Супрун сменил гнев на ласку. — Виталий Семёнович, вы не будете против, если я до ночи займу твои палаты?

— Я уже там не один. Занимай «ленинскую» в казарме. Тесно, но поместитесь.

— А покормить моих людей можно?

— Приму готовку у повара и скажу, чтобы вам принесли.

— Отлично! — Майор был доволен. — А вы, Александр Николаевич, когда освободитесь, зайдите ко мне. Надо обговорить детали. На том и разошлись.

— Зря ты ему уступаешь, Саня. Лунатику надо давать отпор сразу! Эта сволочь подведёт тебя под плаху в любом случае, подписываешься ты под его делишки или нет.

— Я не думаю, Веталь, что то, как это решаешь ты — помогает делу. Видел его бугаёв? Поставят раком, вые…т, а затем пристрелят в затылок.

— Не, эти уроды руки таким пачкать не будут. Будь уверен, что все они офицеры. Спецназ. Ночью уйдут говно сеять на ту сторону. Для грязной работы у него другие трутни есть. Две недели назад притащил их сюда. Жрут, срут, пьянствуют и занимают койки бойцов. Пацаны спят в броне, в боксах.

— А это уже херня…

Прежде, чем зайти в «ленинскую» комнату, находящуюся сразу напротив от входа в казарму, Александр прошёл в спальное помещение для личного состава. Перемещаясь, он наклонял голову вбок, чтобы не биться о низкий потолок, а в дверные проёмы ему приходилось протискиваться, низко наклоняясь. В спальне, сидя прямо на полу, солдаты принимали пищу. Стук ложек по котелкам, торопливое чавканье и довольное сопение нескольких человек — вот и все звуки, что наполняли небольшую комнату.