Женщина за стеной. Лирика - Константин Ваншенкин

Океан

Не в роще, и не на лугу,И не на валике дивана —Лежу на низком берегу,Под самым боком океана.

Он возвышается горой,Почти отвесно, в жуткой сини,И наблюдается поройКораблик на его вершине.

Гудит прибой, в моих ушахШум порождая монотонный,Когда очередной ушатВыплескивает многотонный.

…Шуршал песок. Менялось дно.Шторма взрывались или слабли.Но это было всё равноДля колоссальной синей капли.

1971

Пустынник

(Монастырская фреска)

Над елью высь видна.Как он ушёл бедовоОт женщин, от вина,От умысла худого!

Ушёл в лесную тьму.Да, чтобы стать пророком,Сперва пришлось емуЗнакомым быть с пороком.

Ушёл в далёкий скит,Пронзён грехом навылет.На голых ветках спит,Дрова с медведем пилит.

1971

2

На родине

Лишь подошёл к платформе поезд,Как дождь обрушился с небес.И люди стайками и порозньПеребегали под навес.

И вдруг — не мальчик и не дачникПод непрерывный ровный гулМужик присел на чемоданчикИ сапожища с ног стянул.

Рвалась над рощей канонада.Тянулись тучи косяком.А он, как будто так и надо,По лужам шлёпал босиком.

Никак под этим ливнем лютымНе остывал его накал.Он поворачивался к людямИ, улыбаясь, им махал.

Терял от радости рассудокПод нестихающим дождём.А между пальцев ног разутыхПродавливался чернозём.

1972

"Там луна плывёт подобьем утицы…"

Там луна плывёт подобьем утицыИ, вздохнув гармоникой во сне,Разбросав белеющие улицы,Спит деревня, лёжа на спине.

За лесами спит деревня ГришиноОт Москвы за много сотен вёрст.Но зато пугающе приближенаК небесам, дымящимся от звёзд.

1972

"Осень настала внезапно почти…"

Осень настала внезапно почти,Выткала серого неба ряднину.За десять дней затяжные дождиПерелопатили эту равнину.

Первый — на стёклах — морозца стежок,Белым — разводы по крыше из толя.Редкий, совсем ещё слабый снежок,Лишь подчеркнувший неровности поля.

Жухлые листья опали с ветвей,Тусклым ледком затянуло озёра.В рощах и в комнатах стало светлей,И удивляла обширность обзора.

1972

Купание с лодки

В каком это было году? —Не числится в сводке.У нас на прудуЛюбили купание с лодки.

Встал сильный, прямой.Так резко пошло твоё тело,Что лодка кормой,Едва ли не ахнув, присела.

А сам ты уже в глубине,Со светом в разлуке.Таинственны камни на дне.Водой увеличены руки.

И тут же опять —Наружу, под солнце, — как мячик.И враз не понять:А что там, поодаль, маячит?

То лодка бочкомДрейфует — куда ей деваться! —Твоим же толчкомОтброшена метров на двадцать.

От пёстрых огнейУспевший отвыкнуть во мраке,Ты движешься к ней,Бросая ленивые взмахи…

Катались вблизи камыша.А кто понахальней,Ещё проплывал не спешаПред женской купальней.

Слепящая больно вода.Неистовство света.В крови навсегда,Должно быть, останется это.

Но мы не вольныНи зрелость увидеть, ни старостьИ что до войныБезжалостно мало осталось.

1972

"Чуть свет, на третьем этаже…"

Чуть свет, на третьем этаже,В начале нового квартала,Совсем замаявшись уже,Надсадно девочка рыдала.

Не тем тревожила всерьёз,Что плачет, этого не пряча,Не бурной дрожью этих слёз,А продолжительностью плача.

Вдруг замирала в тишине,Казалось бы, уже окончив,И в это верилось вполне,Поскольку детский нрав отходчив.

Но лишь стихала, чтоб опятьРассветной будничною раньюПобольше воздуху вобратьДля следующего рыданья.

1972

Фрагмент

В альбоме репродукций небольшомРешительно уменьшены картины:Наездник с фиолетовым плащом,В кудряшках дети около куртины.

Уже на пост пора ночной звезде.Густеет тень. Горит закат в запруде.И женщина спускается к воде,Ладонями поддерживая груди.

Крестьянского восстания момент.Расцвеченная площадь городская.И вдруг! — Не вся работа, а фрагментПредстанет, от себя не отпуская.

Один лишь куст над краешком тропы.Один зелёный камень волнолома.Одно лицо из тысячной толпы.Одно окно светящегося дома.

Из целой жизни выхваченный вдругКусочек жизни — маленькая тайна.В прожекторный безжалостнейший кругОна попала вовсе не случайно.

…Пришли записку или письмецо.Дыши сырыми гроздьями сирени.Приблизь ко мне прекрасное лицоВ задумчивости, радости и лени.

1972

"Час после спада жары…"

Час после спада жары.Срок между светом и мраком.Тень от огромной горы —Предупреждающим знаком.

Груз напряженья несём,Даже устали колени.Вздох облегченья во всём.Дань позволительной лени.

Гальки шуршанье в тиши.Зелень солёной пучины.Миг расслабленья душиБез объяснимой причины.

Сумерки в горы вползли.Ткётся туманная пряжа.Лишь золотится вдалиЛежбище женского пляжа.

1972

Охотник

Г. Умнову

Уверенный в своих правах,Охвачен сладостным порывом,Охотничек на островахГуляет по дубовым гривам.

Себя не числит чудаком,Забыв о койке и о стройке.Собака ходит челнокомИ замирает в прочной стойке.

Его мгновенной дрожью бьёт.А хитрый вальдшнеп рвётся боком.Тогда он птицу рушит влёт,Сам словно в обмороке глубоком.

А с неба льётся благодать.Такая синь над островами,Что невозможно передатьВсё это бедными словами!

Такая рыжая листваВ какой-то ласковой печали!..Собака старая резва,И всё — как будто лишь в начале.

Со смыслом или наобумОни по гривам бродят парой.И словно дальней жизни шум —Для них листвы шуршанье палой.

1972

"Возвращалась поздно, не одна…"

Возвращалась поздно, не одна.Расставались на лужайке плоской.И потом смотрела из окна,Как он удалялся с папироской.

А спустя мгновение спалаИ во сне, зардевшаяся малость,Убирала чашки со столаИ куда-то переодевалась.

На рассвете пели соловьи.В комнате заметно холодало.Руки обнажённые своиПрятала она под одеяло.

Сновиденья путая и явь,Выгибая заспанное тело,Улыбалась тихо, будто вплавьОзеро ночное одолела.

Свет ломился в просеку окна,Притемняя крашеные рамы.На предплечье — вмятины от сна,Ночи кратковременные шрамы.

1972

"Воспользовавшись общим разговором…"