Плацдарм. Билет в один конец - Егор Седов

На пороге банкетного зала Зоя заметила Сьюзен. Девушка на минуту выглянула оттуда, но, увидев отца, развернулась и снова скрылась в доме.

Ченнинг тоже заметил ее.

– Моя дочь в течение всего вечера избегала меня, словно зачумленного, – произнес он с притворной грустью.

– Насколько я понимаю, у нее есть на то причины.

– Что она вам успела наговорить? Надо полагать, речь шла о ее матери. Она винит меня в ее смерти и даже не пытается этого скрывать.

– И судя по всему, не без оснований.

– Девочка преувеличивает. – Ченнинг пожал плечами, нимало не смутившись. – Моя покойная жена была безнадежной алкоголичкой, Зоя. Я делал для нее все, что было в моих силах, однако это не принесло пользы. Я даже пытался поместить ее в какую-нибудь специальную клинику вроде той, которую вы так ненавидите. Но она отказалась, хотя там ей могли бы помочь.

– Если верить Сьюзен, все обстояло совсем иначе. Она утверждает, будто вы вовсе не хотели, чтобы ваша жена обратилась за помощью к врачам. Если бы стал достоянием гласности факт, что она страдает алкоголизмом, для человека в вашем положении это было бы позором.

Он так и застыл на месте, на щеках выступили багровые пятна, и Зоя поняла, что ее выпад попал в цель.

– Это ложь, черт побери! – тихим, дрожащим от ярости голосом произнес Ченнинг. – Я не потерплю, чтобы меня выставляли перед людьми каким-то чудовищем!

– Вот как? – отозвалась Зоя.

Он сердито взглянул на нее:

– Тед Дарнелл предупреждал, что с моей стороны глупо являться сюда. Вы просто вздорная старуха, Зоя Тремэйн, – беспокойная особа, которая любит совать свой нос в чужие дела. И всегда такой останетесь. Вам нравится раздувать конфликты, и порой мне даже кажется, что вы процветаете благодаря этому. Мне однажды довелось видеть, как мальчишки забавы ради совали палку в нору со скорпионами, чтобы те с испугу перекусали друг друга до смерти. Так и вы. И это в ваши-то годы!

– Вероятно, в вашем сравнении есть доля истины, Отто, – ответила она холодно. – Но если даже и так, вам-то что до этого?

Набрав в грудь воздуха, он нашел в себе силы промолчать и удалился; каблуки его башмаков отстукивали по плитам пола гневный ритм.

Зоя смотрела ему вслед, внезапно почувствовав уныние. Да, скорее всего он прав. Неужели она на самом деле лишь старая склочница, которая любит поднимать вокруг себя много шума без какой-либо практической отдачи? За последние три года ей и правда удалось добиться немногого. Клиника по-прежнему стояла на своем месте, по-прежнему преуспевала, и слава ее уже распространилась по всему миру. Здравый смысл подсказывал Зое, что ее булавочные уколы не могли сколько-нибудь серьезно повредить этому заведению.

И, однако, она осознавала, что должна довести дело до конца. Остановиться теперь означало бы предать ее друзей, и, кроме того, у нее имелась своя, сугубо личная причина продолжать борьбу. Сделав над собой усилие, Зоя с улыбкой на лице направилась к гостям.

К одиннадцати часам вечера все разъехались; даже Дик и Сьюзен отправились по домам. Наконец-то Зоя осталась одна.

Она налила себе рюмку коньяка и проследовала во внутренний двор. Все клетки были заперты, птицы спали. Зоя откинула покрывало с одной из них, открыла дверцу и просунула туда руку. Мадам недовольно зацокала, однако уселась на руку хозяйки.

Зоя удобно расположилась в кресле с рюмкой, пересадив птицу к себе на плечо. Зажгла тонкую черную сигару, затянулась душистым дымом и отпила глоток коньяка. Послышалось сердитое цоканье какаду; птице не нравилось, когда ее хозяйка курила.

– Все в порядке, Мадам, – мягко произнесла Зоя, погладив ее белые перья. – Тебе придется немного потерпеть, прежде чем я посажу тебя обратно на жердочку. Мне сейчас так нужно, чтобы рядом был друг.

Зоя назвала птицу Мадам с тайным смыслом, однако никогда не употребляла эту кличку при посторонних. Она была известна лишь Хуаните и Сьюзен, а Хуанита ненавидела всех птиц одинаково и нимало не интересовалась их кличками.

Зоя закрыла глаза, мысленно возвращаясь к прошлому, к тем воспоминаниям, которые сохранились и у Тодда Ремингтона…

– Стоп! Эпизод отснят. Это пойдет в монтаж.

Рем облегченно вздохнул. Только что в павильоне киностудии завершилась съемка последней сцены «Всадников на закате». Режиссер Мел Коннорс, полный круглолицый человечек, торопливыми шагами направлялся к Рему.

– Отлично сделано! – Коннорс пожал актеру руку. – Фильм будет иметь успех, и для меня было большим удовольствием работать с тобой.

– Для меня тоже, Мел.

– Может быть, когда-нибудь нам снова придется работать вместе, Рем. Ты собираешься обратно в Лос-Анджелес?

– Нет. Я решил съездить на пару дней в Вегас, тем более что это почти рядом.

– Хочешь попытать счастья за игорными столами?

Рем покачал головой:

– Я не любитель карт. Обычно я трачу деньги сразу же, как только они у меня появляются, и хочу при этом получить кое-что взамен. Я подумал, что могу позволить себе недолгий отдых, побываю на каком-нибудь шоу или наведаюсь к девочкам…

Коннорс наклонил голову.

– Ты имеешь в виду профессионалок?

– Это уж как получится. – Рем пожал плечами. – На улицах Вегаса встречается много таких милашек, и чаще всего они оказываются доступнее, да и обходятся дешевле.

– Я знаю за городом одно местечко. Вот уж и впрямь классное заведение! Чисто, нигде ни единой пылинки, никаких наркотиков, девочки все такие аппетитные как на подбор и умеют обходиться с мужчиной как с королем.

Рем закурил сигарету.

– Звучит заманчиво. Наверное, мне стоит туда заглянуть.

– Оно называется «Райский уголок».

– Мне нравится название, – рассмеялся Рем.

– Место того заслуживает, можешь мне поверить. Это на Девяносто пятой автостраде, в нескольких милях к северу от городской черты. Скажи Мэй, что тебя прислал Мел Коннорс.

– Мэй?

– Мэй Фремонт. Она хозяйка этого заведения.

Рему предложение Коннорса пришлось по вкусу, однако актер чувствовал себя слишком уставшим, чтобы предпринять что-нибудь в первую же ночь по приезде в Лас-Вегас, где он остановился в отеле «Фламинго». Дорога из Голливуда заняла пару часов, а до того он был занят на съемках с раннего утра до позднего вечера в течение целого месяца. Больше всего на свете Рем мечтал о хорошем обеде, выпивке и мягкой постели. Назавтра он проснулся только в полдень, перекусил и провел остаток дня возле плавательного бассейна. К вечеру он уже почувствовал себя подзарядившимся и был готов к вылазке. Если не считать одного короткого эпизода с девушкой-сценаристкой на съемках, ему вот уже целый месяц приходилось вести жизнь аскета. Рем не забыл совет Коннорса, но в первую очередь решил заглянуть в казино.

В баре к нему подошла высокая блондинка весьма соблазнительного вида. Рем угостил ее обедом и попытался затащить к себе в номер. Она упиралась. Только тогда он понял, что блондинка проиграла все до последнего десятицентовика и надеялась с его помощью вернуть утраченное.

– Давай сначала попытаем счастья за игорными столами, – предложила она мягким, вкрадчивым голосом. – А потом я сделаю тебя счастливым, обещаю.

– Похоже, малютка, ты из тех, кто всегда оказывается в проигрыше, – сказал Рем напрямик. – Ты можешь обойтись мне слишком дорого. Нет уж, спасибо.

Он оставил ее кипящей от ярости и направился к своему «кадиллаку», припаркованному на стоянке рядом с казино. Испытывая досаду как на блондинку, так и на самого себя, включил зажигание и повел машину в сторону Девяносто пятой автострады, главной дороги на Рино. Едва миновав городскую черту, стал высматривать в темноте «Райский уголок».

Рем ожидал увидеть яркую неоновую вывеску, скорее всего – с огненно-алыми буквами и чуть было не проехал мимо нужного ему места, не сразу узнав его. Это было скопление приспособленных под жилье трейлеров по левую сторону от автострады, в небольшой рощице. «Наверняка это то самое заведение, о котором говорил Мел», – подумал Рем.

Он притормозил, осмотрелся по сторонам, развернул автомобиль и дал задний ход.

Вблизи трейлеров не было никаких строений в радиусе мили, и на вывеске, освещенной только одной белой лампой, можно было прочесть слова: «Райский уголок».

Вывеску он обнаружил на стенке самого крупного трейлера, на котором имелась еще одна, меньшая по размеру надпись над дверью, гласившая: «Контора». На усыпанной гравием площадке для парковки стояли лишь несколько автомобилей. Впрочем, было еще довольно рано.

Рем вышел из «кадиллака» и поднялся по ступенькам. Дверь была слегка приоткрыта. Он постучал, подождал немного и распахнул ее. Передняя часть трейлера была превращена в контору, здесь стояли письменный стол, кресла и шкафы с выдвижными ящиками. Контора была пуста. В другой части трейлера горел свет, и оттуда доносился резкий, дребезжащий звук включенного телевизора.