"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Анин Александр

Полихромный язык Эфората был куда сложнее, целая палитра откликов, отбликов, смысловых оттенков, люди так не усложняли.

Но кожа. Но волосы. Но глаза.

Нил задумчиво и выразительно-сухо пощелкал ножницами. Оловянный невольно втянул голову в плечи, косясь на старшего товарища. Первому не нравилось вдохновленное лицо музыканта, но идти на попятную было поздно.

— Ты со своей породливой белизной как голый Третий на снегу, очень выделяешься. Острижем косички, перекрасим, как сведенного коня, и можно будет думать о маскировке.

— А теперь о ней нельзя думать?

— А теперь, ихо, просто молись, чтобы краска взялась черной, а не синей в ультрамарин. Тогда придется брить под ноль.

Оловянный зажмурился и искренне попросил у Лута милосердия и понимания. Старался сидеть на заднице ровно, не вертеться и не волноваться, пока музыкант вволю дербанил его волосы, хрипловато напевая и периодически ругаясь.

— Ну, как-то вот так, — заключил Нил.

Лин открыл глаза. Уставился на свое отражение в почерневшем осколке зеркала, любезно подсунутом Крокодилом.

Глубоко вздохнул.

Он был темноволос истово, изо всех сил. Казалось, воронение даже на кожу бросало отблеск. Крокодил без сантиментов обрезал длинные волосы чуть ниже мочек — сначала хотел отхватить пряди по плечи, но малость просчитался и пришлось укорачивать. Стрижка получилась довольно оригинальной, с характерным почерком художника.

Гаера бы удар хватил, подумал Лин. Брат любил плести ему косички в перерывах между зверствами. С надеждой уточнил, осторожно трогая пальцами собственное отражение:

— Теперь я не сильно похож на Первого?

— Ну… Если сильно не присматриваться… не придираться… то да, почему нет? — расплывчато ответил Нил, и Лин ничего не понял. — Так говоришь, у тебя корабеллка в порту?

***

Судьба любила и баловала Нила с самых ссаных пеленок — по крайней мере, так верил сам парень. Вот и тут на росстани метнула ему под нос справную тарелку паэльи. Кушай, мол, не обляпайся.

Ну правда, кому бы еще выпал шанс ухватить такого Первого?

То, что юноша слеплен из другого теста, Крокодил понял с той первой, ответной улыбки. Его можно было приручить. Воспитать. Нил разбирался в людях. С таким ртом и такими глазами парень сам напрашивался.

Люди, подобные Фату, на раз чуяли слабость и болезнь инаковости.

Нил не стал бы влезать — еще не хватало строгать себе врагов — но мальчишка был Первым, а значит, его можно было разыграть на благодарность Эфората, или на личную привязанность. Все Первые воины, а это полезно и хорошо — благодарный спасенный под рукой, что в ситуации Нила было — ха-ха — спасением. В общем, аргументы «за» перевесили контраргументы и Нил едва успел. Парень и без него прекрасно бы ушел, тем более, как оказалось, у него была своя корабелла.

Пришлось Нилу пустить в ход свой длинный язык.

Мальчик слушал, развесив уши — доверчивый оказался.

Крокодил всегда был везунчиком.

— Воронку пасут, — шепнули ему, когда они с Лином продирались через мощный встречный поток спешащих на работу; множество людей приезжало на Хом с соседних, не столь богатых, зато более дешевых для проживания и жизни вообще.

Занывшая с утра мокрель никому не прибавляла настроения, зато ослабляла бдительность.

За что Крокодил любил дождь, так это за возможность спрятать в нем свою рожу.

— Кто? — Нил поймал за мокрые пуговицы взъерошенного, остроносенького Говоруна, дружески приобнял, ровняя шаг.

Первый скосился, но промолчал. Уже хорошо.

— Гвардейцы и детушки Ведуты, — сипло упредил парень, пришмыгивая и крутя башкой. — Шмонают люто, идите с черного.

— Забери их Лут, — проворчал Нил, лучезарно улыбаясь, — а тебе спасибо на добром слове, омбре. Бывай.

Говорун одобрительно лапнул потяжелевший карман и слился в переулок, виртуозно лавируя в толпе.

***

— Надеюсь, корабеллу ты запарковал под творческим псевдонимом?

— Да, — бодро откликнулся юноша, — я назвался Волохой.

Нил вытаращился через плечо и едва не загремел вниз по хлипкой лестнице. Уцепился за веревочные перила в последний момент. К счастью, никого не зашиб: черный вход в зону швартовки, самодельная тощая лестница, разбирающаяся в два приема одной рукой, пользовался в основном контрабандистами и вороватыми грузчиками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Волохой?! — прокаркал.

— Ну да.

Нил схватился за голову, с риском таки загреметь вниз. Теперь-то стало понятно, отчего в порт набилась туева хуча гвардейцев под командованием Мишель-мать-ее-Джальеро и люди Ведуты. Крокодил понадеялся, что хотя бы лично Вартон или церры не припрутся.

Этот пацан совсем ничего не соображает, или ничего не боится?

— Нил, что не так?

— Ты хоть знаешь, под чьим флагом укрылся?

— Волоха? — имя юнец произнес легко и без запинки, словно знакомое, многажды говоренное. — Ну да, знаю, он не будет сильно сердиться, уверен.

— О да, конечно, он не будет, — пробормотал Нил, возобновляя подъем.

С сумасшедшим капитаном Еремии и его не менее чокнутой командой он расстался самым горячим образом. Мягко говоря, едва успел откреститься навахой от прощальных объятий цыгана.

Как и предупреждал Говорун, раскисший в теплый дождь порт усиленно пасли. Нил, зоркий Крокодил, высмотрел несколько прикинутых под цивилов гвардейцев, щедрую разнородно-разнонародную россыпь людей Ведуты. Обе стороны артистично делали вид, что друг дружку не замечают, старались ради общей цели.

Счастье, что высматривали все зеленоглазого русого, а не парочку идиотов.

До места парковки корабеллы Первого прогулялись чин-чинарем.

Честно говоря, Крокодил опасался, что мелкий заплутает или про корабеллу сбрехал, но тот вел уверенно и скоро они стояли перед малюткой нежно-серебристого цвета. Совсем малышка, не больше веллера на короткие маршруты.

Истинная, с рисунком на плавной арфе, но таких молодых в Луте Нил никогда не видел.

Мелодично присвистнул, заслужив восторженный взгляд Оловянного.

— Где ты ее спер, Первый?

— Она пошла со мной по своей воле, — с некоторым вызовом откликнулся синеглазый, вскидывая голову уже примеченным Нилом жестом.

Оставалась сущая безделица — проникнуть на корабеллу, миновав ажурный заградотряд. От зоны повышенного внимания их укрывал плотный бок соседней тэшки, но не стоять же там вечно?

Крокодил за плечо притянул к себе мальчишку Оловянных, вкрадчиво уточнил:

— Слушай, Лин, не ты ли давеча хвастался, что драться мастак?

— Сражаться. — Юноша нахмурил искусно затемненные брови, слизнул капли дождя. — И я не хвастался, я…

— Тише, — шикнул Нил, бдительно косясь по сторонам, — теперь опять твоя очередь демонстрировать полезность. Сможешь аккуратно вывести из строя вон того бородача в клетчатой рубашке? Дорогу загораживает.

Невольный спутник вытянул тощую шеяку.

— Того?

— Да, да. Пальцем тыкать невежливо, тебя не учили?

— Нет. — Лин виновато убрал палец и уточнил. — Насколько аккуратно?

— Чтобы никто не видел, но все заметили.

— То есть… — снова запутался Лин, но Нил без дополнительных объяснений беспощадно вытолкнул его из-за кулиски тэшки на авансцену.

Упомянутый бородач мирно курил в дождевой мороси. Лин приблизился к нему бесшумно — по вбитой привычке, нерешительно потоптался рядом — бить так, без повода, ему было в новинку. Оглянулся на Нила. Тот выглянул, по-суфлерски выразительно ударил кулаком в раскрытую ладонь.

Поторапливайся, мол.

Но сражать исподтишка слабого, а по сравнению с Оскуро — тупого и медленного, словно улиточка — человека, Лину было стыдно.

Первый нарочито шумно, как лошадь, вздохнул. Бородач поперхнулся затяжкой, начал поворачиваться на звук всем большим телом, правая рука с насечками шрамов ниже локтя нырнула за пояс, к револьверу. Оловянный сдавил сильную шею сзади, чтобы не успел крикнуть. Ткнул железными пальцами под ребра, и успел подхватить обмякшую тушу, не дав человеку размозжить глупую тяжелую голову о настил. Осторожно уложил тело.