Держи меня крепче (СИ) - Сукре Рида

Я промычала что-то невразумительное, обслюнявив ему футболку. Он ругнулся и убрал свою культю от моего затылка, а я воодушевилась и решила сказать заново, чтобы быть услышанной:

— Я не знаю, стоит ли верить в пророчества, но твои слова говорят сами за себя.

Он хмуро улыбнулся:

— То есть тебе такой расклад нравится? — его глаза хитро прищурились, но где-то в глубине зрачков, расплёскиваясь на тёплые лазурные радужки светлыми каплями, бултыхалось что-то манящее, притягивающее, родное. Голос же его к этому моменту уже нормализовался, хотя некоторая наэлектризованность оставалась.

Шер протянул руку и заправил мне за ухо выбившуюся прядь, задержав на секунду руку на ухе. Я чуть снова не растаяла. Думаю, это смотрелось бы мило — вязкая липкая лужица под его ногами. То есть отвратительно, конечно же.

Фу, ну и мысли в голову приходят. А всё потому что я боюсь, как маленькая девочка. Я уже услышала то, что хотела, но не ожидала услышать, и теперь боялась, что он возьмёт свои слова обратно, скажет, что ошибся, хотя нет, он не из тех, кто скажет: «Я ошибся». Он скажет: «Надо же, как интересно получилось! А у тебя прикольная реакция!» Как же я этого боюсь.

Меня пробрал озноб от этих мыслей, а Тёма инстинктивно сжал мои плечики в свои тёплые влажные объятия.

Голова готова была сорваться с плеч и улететь в небо, а свидетели в этот счастливый день орали бы: «О! Дирижабль в виде чьей-то глупой башки проплывает!», и снимали бы на мобильники, а потом выкладывали в сеть.

— Артём…

Он сжал мои плечи, призывая посмотреть ему в глаза. Интересно, как я выгляжу со стороны? Наверное, как пришибленное дитя природы. А вот он просто великолепен, что уж скрывать. Понятно, почему он пользуется популярностью у девушек, но какой надо быть дурой, чтобы терпеть все его выходки? Вывод сам собой напрашивается: такой дурой, как я.

Его внимательный взгляд изучал мои глаза, пытаясь прочитать мысли. Дорогой, ты же не вампир из «Сумеречной саги». Я не удержалась и усмехнулась, теперь он добавил во внимательный взгляд ещё и удивления.

— Что-то смешное?

Я покачала головой, боясь, что если вдруг скажу ему о своей глупой ассоциации, он меня из машины прямо через окно выкинет, типа не стоит меня сравнивать с каким-то гееподобным вампирюгой. От этого стало ещё смешнее. Я вновь рассмеялась, чем заработала злобный прищур, но больше я не верила, что он злобный скорее, наигранный. Или же это всё моя фантазия?

— Ты же не злишься? — я решила проверить догадку. Меня, наверное, невидимый петух в темечко клюнул, вот я малость того, не догоняю временами что, когда и как говорить, а главное, кому.

Но сейчас не тот случай.

Артём нарисовал на лице небывалую серьёзность:

— Сегодня я складываю с себя полномочия палача, и ты останешься жива, так что возрадуйся, смертная, — пафосно изрёк он и широко мне улыбнулся.

Я тоже робко улыбнулась ему и вдруг ощутила, что мне сильно некомфортно сидеть в мокрой одежде, которая налипла на всё тело, штаны и нижнее бельё — так вообще приклеились, и всё теперь зудит. В попытках почесаться, я начала ёрзать, гримируя это под то, будто я пытаюсь удобнее устроиться на его коленках.

Шер меня остановил, фиксируя в одном положении и ещё более хриплым, чем до этого (просто мега-хриплым!), голосом и с почерневшими глазами попросил меня не вертеться, потому что:

— Ты ведь не хочешь, чтобы твой первый раз произошёл в машине?

Мои глаза раскрылись по самое «не хочу», щёки стали напоминать августовские помидорки, а руки прижались в замок к груди:

— Эй, маньяк, можно подумать, я до тебя домогаюсь!

— А нет?

Он был весь как скала — даже вдохнуть лишний раз боялся. Это я на него так действую? Вот он бабник. Казанова. Его любое женское тело возбудить может, даже моё побитое. Фетишист.

— Это ты начал до меня домогаться!

— Я ведь могу продолжить, — он медленно потянулся ко мне с понятными желаниями, которые напугали меня до полусмерти, так что я, взвизгнув, в своих лучших традициях, спрыгнула с него на соседнее сидение и забилась в угол, предусмотрительно выставив вперёд ладошки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Эй, я девочка статейная, так что не советую!

— Какая ты?

— Изнасилование. Статья 131 Уголовного Кодекса Российской Федерации, — оттарабанила я, посылая мысленное «спасибо» вредной Инге Георгиевне, на последнем курсе весьма обстоятельно преподававшей нашей группе «Право», которое я с горем пополам сдала в канун Нового года, — от трёх до шести, но там ещё обстоятельства учитываются, так что лучше не рискуй.

Как только я с него спрыгнула, он заметно расслабился:

— Ты сведёшь меня с ума… — сказано было многозначительно, так что фраза дала волю моей фантазии: то ли он считал меня комичной, то ли волнующей.

— Я не преследую свершённых целей, — я тоже «вылезла» из своего уголка и привалилась к спинке сиденья.

— Чего?

Я вроде не загадками говорю, милый, сумасшедшего ещё более сумасшедшим не сделать. Говорить вслух не стала, решив не испытывать терпение Артёма.

— Проехали. Кстати, — всё-таки сегодня я злобная или просто заразилась от него ехидством через слюну, — ты неплохо целуешься, — а возможно мне просто хотелось сделать ему комплимент или намекнуть, что я бы не прочь продолжить.

Но у Шеридана были иные мыслишки в голове:

— Есть с кем сравнить? — брови сошлись на переносице, а руки сжимали обивку кожаного сидения.

— Я же не монашка, — смотреть ему в глаза казалось кощунственным, так что я уставилась на вход супермаркета, где грелись на выступившем на небе после дождя солнышке, раскуривая сигареты, охранники.

— Кто он?

— Прекрати, ты не имеешь права…

— Я твой муж, если ты помнишь!

Сзади донёсся тихий треск, который благодаря сложившейся тишине в салоне оказался громким, я оглянулась, но ничего кроме сваленной одежды Артёма не обнаружила, сам Артём даже оборачиваться не стал — он буравил меня взглядом и не мог оторваться от этого супер-интересного занятия.

— Я помню, но всё же…

— Кто?

— Ты что, ревнуешь?

— Не суть.

— Но ведь это так!

— Это Оливер? Ты с ним меня сравниваешь?

— В детстве часто падал?

— Не так часто, как ты!

— Я тебе не гулящая девка какая-нибудь.

— Не какая-нибудь, а какая?

— Следи за своими словами! — я выкрикнула это, спугнув приземлившегося на капот голубя. Глаза за отсутствием слёз превратились в две огромные пустыни от его недоверия, а на душе стало скверно. Руки потянулись к дверной ручке, чтобы выскочить наружу. Но Шер дверцы предусмотрительно запер.

— Стой! — он схватил мою руку, резко меняя гнев на милость. — Подожди. Прости, я перегнул. Конечно же, ты не такая, — он вздохнул, вновь прижимая к своей широкой груди, и стал тормошить мою макушку.

— Эй, ты зачем так активно лапаешь мои волосы?

— Проверяю нимб.

— Его там нет.

— Потеряла? — он нехотя отлепился от меня и вновь занял своё место, схватив мою руку, стал выводить на ней пальцем неведомые узоры.

— Щекотно… Нет, какой ещё нимб?

— Круглый.

— Мм… Не-а, не припомню… Тём, — он вздрогнул и вальяжно улыбнулся, — ты так неприлично нежен, что…

— Что я? — выдрал он свою руку, забавно округляя глаза, будто я застала за просмотром канала для взрослых в глубокую ночь.

— Нежен, — повторила я, следя за его реакцией. Оказывается, этого парня можно смутить!

— Чтобы больше я от тебя таких слов не слышал.

— Есть, сэр, — хохотнула я, зная, что миссия невыполнима и никакой Том Круз его не спасёт.

А потом мы ещё полвека препирались, шутили, говорили друг другу всякие глупости и радовались как два идиота. Вот же оно счастье!

Я не заметила, как стрелки часов доползли до шести вечера, когда телефон Шера стал надрываться, словно собирался рожать прямо здесь и сейчас, впрочем, так оно и было — телефон рожал звонок от его любимой банды.

— Привет, Дэн. Какие дела? Нет, я со своей девушкой. То есть? У нас всё хорошо, — он окинул меня нежным (сто раз нежным, хоть Артёмка и запретил употреблять это слово в его отношение) взглядом. — Я разобрался. Что вы? — он вдруг резко перешёл на крик. — Вот идиоты! Сейчас буду, только малышку закину.