Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

Томми.

— Вы оба очень разумно рассуждаете, — сказала мисс Паккард.

— Эта старушка, с которой я разговаривала, — спросила Таппенс, — ее зовут, кажется, миссис Ланкастер?

— О да, миссис Ланкастер. Мы все ее очень любим.

— Она… у нее, наверное, есть некоторые странности?

— Да, ей приходят в голову разные фантазии, — снисходительно сказала мисс Паккард. — Некоторые из наших гостей выдумывают самые невероятные вещи, хотя и вполне безобидные. Воображают то, чего с ними никогда не было. С ними или с их знакомыми. Мы стараемся не обращать внимания на эти фантазии, не поощрять их. Но и не противоречим. Им нравится жить в некоем воображаемом мире, где происходит что-то необыкновенное или печальное и даже трагичное. Слава богу, у них не бывает мании преследования. Это было бы ужасно.

— Ну, — с глубоким вздохом сказал Томми, когда они садились в машину, — теперь мы свободны по крайней мере на полгода.

Однако им пришлось ехать к тетушке Аде не через полгода, а гораздо раньше — не прошло и трех недель, как она скончалась во сне.

Глава 3

ПОХОРОНЫ

— Грустное это дело — похороны, верно? — заметила Таппенс.

Они только что вернулись с похорон тетушки Ады; им пришлось совершить длинное и мучительное путешествие по железной дороге, поскольку тетушку Аду хоронили в маленькой деревушке в Линкольншире, где были погребены все ее предки и родственники.

— А чего ты, собственно, ожидала? — резонно возразил Томми. — Что все будут веселиться?

— Ну, иногда это случается. Например, ирландцы всегда рады поминкам. Сначала они вопят и причитают, а после пьют и просто веселятся. А не выпить ли и нам? — добавила она, бросив взгляд на буфет.

Томми тут же подошел к нему и принес бутылку, по его мнению соответствующую данному случаю, — «Белая леди».

— Вот так-то лучше, — сказала Таппенс.

Она сняла свою черную шляпку и швырнула ее через всю комнату, а потом освободилась и от длинного черного пальто.

— Терпеть не могу носить траур. От него всегда пахнет нафталином — ведь его держат в каких-нибудь сундуках.

— Тебе не обязательно носить траур. Достаточно того, что ты была в нем на похоронах.

— О, я это знаю. Не пройдет и минуты, как я отправлюсь наверх и переоденусь — надену красное платье, чтобы приободриться. А ты пока нальешь мне еще порцию «Белой леди».

— Вот уж не думал, Таппенс, что похороны приведут тебя в такое праздничное настроение.

— Я же говорила, что похороны — это грустно, — через минуту сказала Таппенс, возвращаясь в гостиную в ярко-вишневом платье. На плече у нее красовалась брошка в виде ящерицы с бриллиантами и рубином. — Потому что это такие похороны, как были у тетушки Ады: только одни старики и очень мало цветов. Никакой многолюдной процессии, никто не всхлипывает и не вытирает глаза. Грустно, когда хоронят старых и одиноких, о которых никто особенно не скорбит.

— Надеюсь, эти похороны тебе было легче пережить, чем если бы это были, например, мои.

— Вот тут ты ошибаешься. Я не хочу даже думать о твоих похоронах, потому что очень надеюсь умереть раньше тебя. А уж если придется тебя хоронить, то моей скорби не будет предела и платков я изведу целую кучу.

— И непременно с черной каймой?

— О черной кайме я как-то не подумала, но идея мне нравится. Кроме того, погребальная служба такая красивая, она вызывает возвышенные чувства. Истинную печаль. Чувствуешь себя ужасно, но в то же время все это оказывает на тебя определенноевоздействие. Вроде как пропотеть во время лихорадки.

— Послушай, Таппенс, твои рассуждения о похоронах и их действии на тебя отдают весьма дурным вкусом. Мне они не нравятся. Давай оставим эту тему.

— Согласна. Давай оставим.

— Бедная старушка скончалась, — продолжал Томми, — умерла спокойно, без страданий. Ну и пусть покоится с миром. А вот с этими бумагами мне нужно разобраться.

Он подошел к письменному столу и стал перебирать лежащие на нем бумаги.

— Куда это я задевал письмо мистера Рокбери?

— А кто этот мистер Рокбери? А, это стряпчий, который тебе писал.

— Да, в нем говорилось о ее делах, о том, что нужно привести все в порядок. Похоже, я остался ее единственным наследником.

— Жаль, что у нее нет состояния, которое она могла бы тебе завещать.

— Если бы оно у нее и было, она оставила бы его тому самому приюту для кошек. Завещанное кошкам съест все, что у нее было. На мою долю почти ничего не останется. Да мне ничего и не нужно.

— Она что, так любила кошек?

— Не знаю. Наверное. Я никогда не слышал, чтобы она о них говорила. Мне кажется, — задумчиво заметил Томми, — что ей нравилось говорить своим старым приятельницам, которые приезжали ее навестить: «Я кое-что оставила вам, милочка, в своем завещании» или «Эту брошку, которая тебе так нравится, я оставляю тебе». А по завещанию никто ничего не получил, все завещано кошачьему приюту.

— Я уверена, что она таким образом развлекалась, — сказала Таппенс. — Так и представляю себе, как она говорит это своим подружкам — или так называемым подружкам, потому что, как мне кажется, она по-настоящему никого не любила. Ей просто нравилось их напрасно обнадеживать. Настоящая старая чертовка, верно, Томми? И все— таки эта старая чертовка чем-то нам симпатична. Не так-то просто получать от жизни удовольствие, когда живешь взаперти в доме для престарелых. Нам нужно будет еще раз съездить в «Солнечные горы»?

— Куда задевалось второе письмо? То, что мне написала мисс Паккард? Ах, вот оно. Я положил его вместе с письмом от Рокбери. Да, она пишет, что там кое-что осталось, вещи, которые, как я понимаю, теперь принадлежат мне. Когда тетка туда переселилась, она взяла с собой кое-какую мебель. Ну и разные там личные вещи — платья и все такое прочее. Кому-то придется этим заняться. А еще письма. Я ее поверенный, значит, придется мне. Вряд ли там есть что-нибудь такое, что мы захотим взять себе, верно? Разве что письменный столик, который мне всегда нравился. Он, кажется, принадлежал еще дяде Уильяму.

— Ну что же, возьми его в память о нем, — предложила Таппенс. — А остальное, я думаю, лучше всего продать на аукционе.

— Значит, тебе вообще незачем туда ехать.

— А мне, наоборот, хотелось бы поехать.

— Хотелось бы? Ведь это так скучно.

— Скучно копаться в старых вещах? Вот уж нет. Я достаточно любопытна. Меня всегда интересовали старые письма и старинные драгоценности, и мне кажется, что глупо просто отсылать все это аукционисту и доверять посторонним копаться в них. Нет, мы поедем