Cемейные узы не в счет - Кира Витковская

Любовь ли это? Марк думал об этом часто, но не мог ответить однозначно. Влюблен ли он в Ксю? С одной стороны это странно и даже смешно: он влюбился в девочку-подростка! С другой – очень трудно было назвать чувства к ней по-другому. Все эти мечты о ней, мысли, желание видеть ее счастливой, нежность по отношению к ней… Это было как наваждение.

26.

– Привет, Марк, наконец-то я тебя поймал дома! – сказал Антон. – А то как ни зайду – два варианта ответов: «его еще нет» или «его уже нет».

– А на кой я тебе понадобился, Тоник, что ты меня вылавливаешь? – поинтересовался Марк.

– Ну как же! Друзья ведь все-таки, как-никак… А ты что делаешь? Надеюсь, никуда не торопишься?

– Не-не, не тороплюсь, заходи. Сегоднечко я дома один кайфую. Ксюшка, правда, к обеду появиться должна, забрать кое-что… А ты чего не в школе?

– А что там делать? Географица затеяла контрольную какую-то – только чтоб мне оценку испортить. Там у меня шестерка выходит, а после контрольши хорошо если четыре получится.

– Значит, решил сачкануть? – усмехнулся Марк. – Ой, где же мое школьное время! Как я сачковал!… Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…

– Знаешь, Марк, я решил бросить курить, – заявил Антон без всякого перехода. – Вредная это штука…

– Долго думал, пока понял? – поинтересовался Марк.

– Не-а, не очень, – ответил Антон и снял со стола фотографию в рамке, на которой была изображена Ксюша с Кристиной. – Что-то я у тебя этой фотки не видел раньше.

– А это недавняя – я на прошлой неделе делал.

– Ксю здесь классно получилась, – заметил Антон и спросил: – Что у нее нового, а то она как-то пропала?

– Да по-старому все…

– Она же летом поступать собирается?

– Да, – ответил Марк.

– А от Кати что слышно?

– От самой Кати ничего. А вот о ней от других… Бесится девчонка, и сама, наверное, не знает чего. Из дому удрала, и никто не знает, где она.

– А чего она так?

– Спроси… Взбалмошная девица такая, что тут скажешь… Лупили ее в детстве мало, вот и привыкла цену себе набивать… Ну, да вернется через пару дней домой.

Антон поставил фотографию на место и задумчиво посмотрел перед собой.

– Марк, а у вас нету фоток Кати, Ксюши и Карины всех вместе?

– Да были где-то, с дня рождения Лешкиного… А зачем тебе?

– Да так, интересно посмотреть… Я их всех троих и не видел никогда – все по одной или по двое…

– Так что, найти?

– Ну, если они недалеко… И, слушай, Марк, покажи свои армейские фотки? А то мне, как бы, тоже собираться надо – восемнадцать уже стукнуло, одиннадцатый закончу и – привет войска!

– А поступать разве не будешь?

– Потом, – махнул рукой Антон.

– Смотри, после армии поступать куда-то учиться страшная лень… Я-то после девятого поступал в училище, профессию получил, а после армии сразу работать пошел… Хотя я и женился тогда… но у меня и так в планах поступать в университет не было.

– Ай, Марк, не хочу я пока этого высшего образования.

– А девчонка твоя как? Будет ждать?

– Какая девчонка? У меня никого сейчас нету…

– Ну, и хорошо. Редко какая девчонка ждет два года или полтора, как сейчас служат.

Антон не ответил, прекрасно зная, что Марку не доставляет радости эта тема.

– А у тебя сейчас есть кто? – спросил он Марка. – А то должен же ты держать какой-то скелет в шкафу, если уже недели две тебя никто дома поймать не может…

– Да что ты заладил, мелкий, «поймать не может, поймать не может»! – раздраженно откликнулся Марк. – Никакого скелета у меня нет, можешь посмотреть пойти. Не хватало мне еще кости чьи-то по шкафам прятать1

– Я не в прямом смысле скелет имел в виду! Я говорил про какой-нибудь секрет… тайный роман, например…

– Нету у меня ни романа тайного, ни секрета в шкафу, вернее, скелета в шкафу… А вот фотки я нашел.

Антон понял, что ему вежливо говорят не соваться не в свои дела. И хотя разбирало любопытство, решил не донимать вопросами.

Фотки были в основном новые, сделанные в последние несколько месяцев. Но в альбоме с Марковыми армейскими фотографиями каким-то образом оказался маленький черно-белый снимок. Он не был вложен в прозрачный кармашек альбома, а просто лежал между двумя страницами.

– Кто это? – поинтересовался Антон, осторожно взяв снимок.

– Не знаю, – ответил Марк, удивленно глядя на изображение темноволосой и темноглазой красивой девушки.

– Так уж и не знаешь? – поддел Антон. – Тогда почему фотка в твоем альбоме?

– Не знаю, я ее сюда не клал.

– Ну да, – насмешливо сказал Антон и посмотрел на обратную сторону фотографии. Тут его глаза округлились от изумления, и парень проговорил: – Эта фотка с 74-го года! Эта мамзель так выглядела за три года до твоего рождения, Марк, сейчас ей уже лет пятьдесят…

– Да чего ты удивляешься? Я же говорю, не моя это фотка. Случайно затесалась какая-нибудь матина или батина…

– Кто ж такая? – задумчиво сказал Антон. – Кстати, красивая тетка…

– Не важно, – ответил Марк, вкладывая фотографию в альбом.

Раздался звонок в дверь, и Марк, не желая продолжать разговор с любопытным Антоном, пошел открывать. На пороге стояли Ксюша и Лерка.

– Ксю, привет. А я тебя к обеду ждал… Привет, Лера, ты чего не в школе?

– А она приболела и попросила меня сходить с ней в поликлинику, – принялась объяснять Ксю. – Ей открыли больничный, и мы шли домой, но у квартиры поняли, что забыли ключи и зайти в дом не сможем. А прихода Карины на лестнице ждать долго и холодно… Вот мы и решили перекантоваться у тебя. Или помешали?

– Нет, нет, нет, заходите, девчонки! У меня тут Тоник кантуется – сачкует.

– О, у нас тут теплая компания набирается, – сказала Ксюша весело, снимая куртку.

– Ну, я в теплую компанию гожусь не очень, – отозвалась Лерка. – Мне так плохо…

– А что тебе врач велел делать? – спросил Марк.

– Ай, там таблетки какие-то прописал, маме потом покажу… Категорически запретил сбивать температуру меньше тридцати восьми. А у меня как назло тридцать семь и два.

– Не переживай, Лерика, температуру можно сбивать любую, если очень плохо. Главное, чтобы повышенная была, – сказала Ксю. – Хуже, когда вечно пониженная, как у меня.

– Ты насоветуешь! – усмехнулся Марк. – Хотя лично мне при малейшем повышении температуру надо сбивать, потому что в ином случае будет страшное! Уже при тридцати семи градусах я начинаю нести такой бред, что все пугаются. Уже при тридцати семи я начинаю нести такой бред, что все пугаются.

Они зашли в зал, где сидел Антон.

– Где пропадала, Ксю? – спросил он после приветствий. – Сколько мужских сердец успела разбить?

– По-моему, ни одного, – улыбнулась Ксю. – Что ты, Антош, меня с такой Горгоной сравниваешь! Я вовсе не такая!