Качели. Конфликт элит или развал России? - Сергей Кургинян

Мильштейн договаривает то, чего Пионтковский не сказал. Он признает, что страна зацепилась за «крюк». И признает эту ситуацию скверной. Он предлагает этот крюк вырвать. А я предлагаю читателю соединить две метафоры — черкесовскую и ту, которую к ней добавляет Мильштейн.

Черкесов: «Падая в бездну, постсоветское общество уцепилось за крюк».

Мильштейн — добавляет: «И этот крюк надо вырвать».

Читатель прямо видит, как общество летит вниз.

Куда летит? В анархию? Или его ждет иностранная оккупация?

Мильштейн хотел атаковать чужой образ. А раскрыл собственное политическое содержание. И вопрос не в том, кто как оперирует метафорами. Дело это тяжелое. И я понимаю, что Мильштейн запутался. У него и «дыба», и «вырвать крюк»… Я не хочу вникать в эти «кошмары на улице Вязов».

И Мильштейн, и Пионтковский, и ваш покорный слуга — политические аналитики. И в качестве таковых не могут не понимать, что если стабилизация оказалась чекистской, то это значит только одно. Что она, к сожалению, не могла быть другой. Я согласен, что у этой стабилизации скверные качества. И что? Ее надо отменить — во имя чего? Во имя махновщины? Во имя стабилизации, опертой на какие-то другие системные силы? Ведь стабилизация не может не опираться на системные силы. На какие?

Никак не разделяя пафос статьи Черкесова, я должен признать, что он на два порядка основательнее своих демократических оппонентов. И мне за них обидно. Честно говорю, без иронии.

Ведь по сути Пионтковский и Мильштейн говорят: «Лучше гибель, чем стабилизация». И от этой сути никуда не уйдешь. А Пионтковский с Мильштейном будут гибнуть? Они повторят великую фразу Ахматовой: «Я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был»?

Я почему-то в этом сомневаюсь. Прошу меня извинить, если я напрасно сомневаюсь. Но я сомневаюсь. Предположим, что Пионтковский, Мильштейн и другие хотят жить в России, превращенной в настоящее, полноценное «гуляй-поле», обладающее ядерным оружием, химическим оружием и всем остальным. Предположить такое мне трудно, но ради чистоты рассуждения я готов предположить даже это. Внутри такого «гуляй-поля» неизбежно возникнет та или иная социальная динамика. В лучшем случае, она приведет к грубым формам неофеодализма, описанным, например, у М.Юрьева или В.Сорокина.

Я не знаю, читали ли Пионтковский и Мильштейн М.Юрьева, но «День опричника» Сорокина они наверняка читали. Если они не читали М.Юрьева, то могу, восполняя пробел, сказать, что никакой сущностной разницы между моделями Сорокина и Юрьева нет. Вся разница в жанре. Сорокин издевается, а Юрьев восторгается. В этом хотят жить Пионтковский и Мильштейн? Только не говорите мне, что они хотят жить в развитой демократии американского или французского образца. Я тоже хочу. Мечтать не запретишь.

В случае негативной динамики не будет даже «Дня опричника». Будет «Град обреченный» Стругацких. Но и его не будет. Как не будет и раздела России на оккупационные зоны. Почему-то мне кажется, что именно в этом мечта наших ревнителей (чуть не сказал — любителей) «России Пушкина и Сахарова».

Никаких оккупационных зон не будет. Нельзя поделить Россию и сохранить глобальное равновесие. Можно было бы — давно бы поделили. Отдать всю Россию США Китай никогда не согласится. Отдать даже одну Сибирь Китаю не согласятся США.

Значит, на данной территории будет война. Возможно, и ядерная. Называется это, повторю, «война за русское наследство».

Мильштейн и Пионтковский собираются жить на территории, где идет война за русское наследство? И, видимо, к ним присоединится Ю.Латынина? Именно она все на том же сайте Грани. ру высказывается аналогичным образом на ту же тему:

«Вместо того, чтобы поговорить о том, виновен или нет его генерал и за что все-таки велась война, господин Черкесов что-то рассказывает нам про спасительный чекистский крюк… Складывается впечатление, что его позиции крайне слабы, раз он обращается к прессе… Нечего сказать по существу ни Черкесову, ни товарищу Сечину. Когда эта борьба происходила под ковром, было ощущение, что там дерутся бульдоги, а когда они из-под ковра вылезли, выяснилось, что там дрались два мопса. И вот вылезший из-под ковра товарищ мопс рассказывает нам что-то о чекистском крюке, который якобы спас Россию».

«Как известно»… «Забавно»… «Крюк»… «Мопс»…

Та же «пионтковщина», но с интересными добавками. Первая из них состоит в том, что Черкесов должен был стукнуть кулаком, сказать, что его генерал не виноват и… и покинуть политическую сцену. Оставив ее — кому? Госпоже Латыниной?

Вторая добавка еще интереснее: «Складывается впечатление, что позиции Черкесова крайне слабы, если он обращается к прессе». В какой стране мира журналистка может сказать что-нибудь подобное? В Америке? Во Франции? В Африке? Где? Остался последний оазис, край непуганых идиотов, где это можно говорить, не стыдясь, и называться демократической журналисткой.

Де-мо-кра-ти-че-ской.

Норма демократической культуры состоит в том, что политическую победу одерживает тот, кто лучше ведет открытую идеологическую полемику. Где эта норма? Откуда Латынина напиталась другой нормой? У вас вопросов нет? А у меня есть.

Свои нападки на Черкесова Латынина продолжает в «Новой газете» (№ 78, 11 октября) в статье «Большой брат слышит тебя».

Как подчеркивает Латынина, «началось с того, что два могущественных кремлевских клана, один из которых обычно ассоциируется с именем замглавы АП Игоря Сечина (и главы ФСБ Николая Патрушева), а другой — с именами главы ФСКН Виктора Черкесова и начальника службы безопасности президента Виктора Золотова, сцепились из-за предполагавшегося назначения близкого Черкесову Шамахова главой таможни».

А дальше, по ее мнению, Черкесов нарушил главный «принцип кремлевских кланов: никогда не обращайся к публике. Обращайся к президенту. Обращение к публике есть свидетельство нелояльности и признак того, что тебя к президенту не пустили».

Что же касается неслучайной, как я показал выше, темы «крюка», то 12 октября ее отголосок появляется на сайте vladimir.vladimirovich.ru в жанре стеба:

«На серой ковровой дорожке Владимир Владимирович увидел директора Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков Виктора Васильевича Черкесова и директора Федеральной службы безопасности Николая Платоновича Патрушева. В правой руке Николай Платонович держал огромный железный крюк…

…Николай Платонович, размахнувшись, всадил в спину Виктора Васильевича свой крюк. Виктор Васильевич взвыл.

— Охрана! — немедленно вскричал Владимир Владимирович. — Позовите службу безопасности!

— Мы здесь! — хором крикнули Виктор Васильевич и Николай Платонович.

Владимир Владимирович побледнел».

Здесь отчетливо заметны признаки тиражирования темы. А также превращения ее в комическое площадное действо — балаган. Сбиры лупят друг друга дубинками, публика хохочет. «Куклы» Шендеровича, другие образцы карнавальной игры… Известные аналитические эссе с их специфическим интересом к образам и пиару… Еще один шаг — и можно начать реконструировать имена пиарщиков, хлопочущих о «крюке». А также то, к каким именно элитным группам эти пиарщики примыкают. Но это уже аналитика. А нам пока надо завершить информационный этап работы. И потому остановимся в своих размышлениях. И перейдем к другого типа откликам на статью Черкесова.

Группа № 4. Начальные позитивные реакции

В числе тех, чей отзыв на статью В.Черкесова можно отнести к положительным, следует, прежде всего, назвать В.Соловьева. Выступая 9 октября в авторской программе «Соловьиные трели» (радиостанция «Серебряный дождь»), Соловьев дает такую оценку:

«Все уже в курсе того, что в нашей стране открыто идет война спецслужб между собою. Об этом в курсе и за границей. Позор? Позор! При этом <… > впервые в истории спецслужб выступает Виктор Черкесов, который жестко говорит: «А я это терпеть не буду»».

Затем Соловьев сообщает, что на него оказывается давление: ему приходят СМС-ки, подписанные уважаемыми людьми, которые в действительности, однако, эти СМС-ки не отправляли.

Наконец, Соловьев открыто встает на защиту Бульбова:

«…Если они пытаются придумать про Бульбова, то в ответ на анонимки, которые печатаются в разных изданиях, я буду давать действительную информацию по финансовому состоянию разнообразных руководителей чекистских структур. То есть если вы хотите получить по полной программе — получайте по полной программе. При этом ситуация явно вышла из-под контроля и требует, на мой взгляд, незамедлительного вмешательства руководства страны».

И заканчивает Соловьев свое выступление восторженным отзывом о статье Черкесова: