Рейтинговые книги
Читем онлайн Бэббит; Эроусмит - Синклер Льюис

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 153 154 155 156 157 158 159 160 161 ... 211

Мэр Пью дал Мартину понять, что ему во избежание неприятностей лучше подать в отставку. Мартин не желал подавать в отставку. И не желал искать поддержки у сограждан. Он исполнял свою работу, опираясь на неколебимое спокойствие Леоры, и старался не замечать гонителей. Но не мог.

В газетах фельетоны и заметки в три строки «от редакции» высмеивали его тиранию, невежество, неопытность. Умерла, после того как полечилась в больнице, старуха, и следователь стал поговаривать, что виноват «этот птенец — помощник нашего всемогущего блюстителя здоровья». Кто-то пустил прозвище «Школьник-падишах», и оно прилипло к Мартину.

В пересудах за «деловыми завтраками», на заседаниях Ассоциации Родителей и Педагогов, в единственном присланном мэру с откровенной подписью протесте Мартину ставили в вину слишком строгую проверку молока и недостаточно строгую проверку молока; попустительство в отношении лиц, не убирающих мусор, и травлю не знающих отдыха метельщиков и мусорщиков; а когда в Чешском квартале появился случай натуральной оспы, высказывалось и такое суждение, что Мартин самолично пришел и привил болезнь.

Как ни смутно было представление горожан о недостатках Мартина, раз утратив веру в него, они ее утратили бесповоротно и с упоением подхватили самопроизвольно возникший слух, что он предал своего благодетеля, их любимого доктора Пиккербо, обольстив Орхидею.

Этой волнующей чертой — безнравственностью — он восстановил против себя все почтенные церкви. Пастор церкви Джонатана Эдвардса оживил свою проповедь «Греховность в капищах Ваала» упоминанием о человеке, «который, подобно падишаху, каковым он себя возомнил, якобы охраняет город от воображаемых опасностей и в то же время заигрывает с тайным пороком, гнездящимся в сокровенных местах; который заключил союз с темными мерзостными силами зла и с грабителями, жиреющими за счет честных, но обманутых тружеников; который не может подняться, мужественный среди мужей, и сказать: я чист сердцем и руки мои чисты».

Правда, кое-кто из восхищенных прихожан подумал, что эта тирада метит в мэра Пью, другие же отнесли ее в адрес Ф.-Кс. Джордана, но более прозорливые граждане увидели в ней смелое нападение на чудовище вероломства и разврата, на доктора Эроусмита.

Во всем городе его защищали только два священнослужителя: патер Костелло из ирландской католической церкви и раввин Ровин. Они, оказывается, были между собою в дружбе и оба недолюбливали пастора церкви Джонатана Эдвардса. Они старались вразумить свою паству. Каждый из них утверждал:

— Многие тут ругают исподтишка нашего нового директора здравоохранения. Если вы хотите кого-нибудь обвинить, выступайте открыто. Я не желаю слушать трусливых намеков. И позвольте сказать вам: счастье для нашего города, что блюстителем народного здоровья он имеет честного и знающего человека!

Но их паства была бедна.

Мартин увидел, что ему конец. Он пробовал понять причину своей непопулярности.

— Дело не только в интригах Джордана, недовольстве Тредголда и подхалимстве Пью. Я сам во всем виноват. Я не умею обхаживать людей, и умасливать, и вытягивать у них обещания помочь мне заботиться об их же здоровье. И не могу я говорить им, как чертовски важна моя работа, уверять, что я один спасаю их всех от неминучей немедленной смерти. Очевидно, чиновник демократического государства должен поступать именно так. Все равно не желаю! Но мне необходимо что-нибудь измыслить, или они сокрушат весь Отдел.

Его осенила мысль. Пиккербо, будучи здесь, сумел бы раздавить или ласково задушить оппозицию. Он вспомнил прощальные слова Пиккербо: «Ну, мой мальчик, хоть я уезжаю в Вашингтон, но эта работа всегда остается так же близка моему сердцу, как была, и если вам действительно понадобится моя поддержка, пошлите за мною — я брошу все и приеду».

Мартин написал, давая понять, что очень нуждается в его поддержке.

Пиккербо ответил с первой же почтой — добрый, старый Пиккербо! Но ответ его гласил:

«Не могу выразить, как я огорчен, что в настоящий момент не имею никакой возможности уехать из Вашингтона, однако я уверен, что, привыкнув смотреть на все чересчур серьезно, вы преувеличиваете силу оппозиции. Пишите мне без стеснения в любое время».

— Я расстрелял последний заряд, — сказал Мартин Леоре, — теперь мне крышка. Мэр Пью выставит меня, как только вернется с рыбной ловли. Я опять обанкротился, моя дорогая.

— Ничего ты не обанкротился, и ты должен съесть эту соблазнительную отбивную котлету. А что нам теперь делать?.. Так или иначе, нам все равно пора сниматься с якоря — я не люблю засиживаться на одном месте, — сказала Леора.

— Что предпринять? Не знаю. Я, пожалуй, мог бы получить работу у Ханзикера. Или вернуться в Дакоту и взяться за частную практику. Больше всего мне хотелось бы сделаться фермером и завести большую двустволку и сгонять со своей земли всех почтенных христиан. Но пока что я намерен остаться здесь. Я еще могу одержать победу, если произойдут два-три чуда и вмешается божественное провидение. Господи, как я устал! Не пойдешь со мною вечером в лабораторию, Ли? Я не засижусь, вернусь рано, правда, к одиннадцати или даже раньше.

Он закончил свою статью о стрептолизине и урвал день, чтобы съездить в Чикаго и переговорить с редактором журнала «Инфекционные заболевания». Смутные чувства владели им, когда он выезжал из Наутилуса. Он вспомнил, как радовался когда-то, что вырвался из Уитсильвании и едет в большой город Наутилус. Круг времени смыкается, прогресс сводится к нулю, и он, Мартин, запутался в пустоте.

Редактор похвалил его статью, принял ее и предложил только одну поправку. Обратный поезд отходил не скоро. Мартин вспомнил, что в Чикаго проживает Ангус Дьюер: работает у Раунсфилда — в частной клинике врачей-специалистов, делящих между собой расходы и прибыль.

Клиника занимала четырнадцать комнат в двадцатиэтажном здании, построенном (или так, во всяком случае, запомнилось Мартину) из мрамора, золота и рубинов. Приемная, вся тяготеющая к огромному камину, напоминала гостиную какого-нибудь нефтяного магната, но отнюдь не была местом отдохновения. Молодая женщина у входа спросила у Мартина его адрес и на что он жалуется. Сверкающий пуговицами юный паж подлетел с его запиской к сестре, которая помчалась во внутренние апартаменты. До появления Ангуса Мартину пришлось посидеть четверть часа в меньшей, более богатой и еще более угнетающей приемной. За это время он настолько проникся благоговейным трепетом, что согласился бы на любую операцию, какую раунсфилдским хирургам заблагорассудилось бы ему предложить.

Ангус Дьюер был достаточно важен в университете и в Зенитской городской больнице, но теперь его самоуверенность в десять раз возросла. Он принял Мартина приветливо; он предложил ему пойти в кафе таким тоном, точно и в самом деле был почти готов пойти с ним в кафе; но рядом с ним Мартин чувствовал себя молодым, неотесанным, бездарным.

Ангус покорил его, проговорив задумчиво:

— Эрвинг Уотерс? Из Дигаммы? Боюсь, что я такого не помню. Ах, да, как же — один из тех медных лбов, что составляют проклятие каждой профессии.

Когда Мартин обрисовал в общих чертах свой конфликт в Наутилусе, Ангус предложил:

— Поступай к нам патологом. Наш через две-три недели уходит. Ты отлично справишься с работой. Сколько ты получаешь — три с половиной тысячи в год? Здесь, полагаю, я мог бы устроить тебя для начала на четыре с половиной, а со временем ты стал бы у нас пайщиком и участвовал бы в прибылях. Дай мне знать, если надумаешь. Раунсфилд просил меня подыскать человека.

С такой возможностью в запасе и с нежностью к Ангусу Мартин вернулся в Наутилус к открытой войне. Когда приехал мэр Пью, он не уволил Мартина, но поставил над ним полномочного директора, друга Пиккербо, доктора Биссекса, футбольного тренера и санитарного директора из Магфорд-колледжа.

Доктор Биссекс первым делом уволил Руфуса Окфорда, потратив на это пять минут, вышел, прочитал доклад в ХАМЛе, затем ввалился опять в Отдел и предложил Мартину подать в отставку.

— Как бы не так! — сказал Мартин. — Будьте честны, Биссекс. Если вы хотите меня вышибить — вышибайте, но действуйте напрямик. В отставку я не подам, а когда вы меня прогоните, я, пожалуй, подам в суд, и, может быть, мне удастся пролить некоторый свет на вас, на нашего почтенного мэра и на Фрэнка Джордана, чтобы вам тут больше не давали разваливать работу.

— Что вы, доктор, что за выражения! Я вас, конечно, не гоню, — сказал Биссекс тоном педагога, привыкшего разговаривать с трудными студентами и с нерадивыми футболистами. — Оставайтесь у нас сколько вам будет угодно. Только в целях экономии я сокращаю вам жалованье до восьмисот долларов в год!

— Прекрасно, сокращайте, и будьте вы прокляты, — сказал Мартин.

1 ... 153 154 155 156 157 158 159 160 161 ... 211
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Бэббит; Эроусмит - Синклер Льюис бесплатно.
Похожие на Бэббит; Эроусмит - Синклер Льюис книги

Оставить комментарий