Первая формула - Р. Р. Вирди

запахнулся еще плотнее.

– Ничего из твоих вещей мне не требуется. Нужен попутчик, человек, который меня защитит от невзгод, на плечо которого можно опереться. Похоже, ты послан ко мне всевышним, к тому же у тебя есть посох.

– Желаешь, чтобы я сопровождал тебя? – Как же, интересно, забрел старик в такую глушь без компаньона?.. – А что ты мне дашь взамен? – Колри помог бы человеку и без всякой платы, однако предложение было сделано, и юноша счел, что отказываться неразумно.

Глаза старца засветились, и произнес он два магических слова, сопроводив их мановением руки. Земля всколыхнулась, словно под ней прокатилась волна. Под стариком вдруг вырос холмик, поднял его вверх – так что Колри пришлось задрать голову, – а затем стремительно опустился.

Колри поймал старика и помог ему встать на ноги.

– Что это было?

Старик закашлялся и отряхнулся.

– Одно из плетений, которые придумал и оставил нам Брам. Увы, большей части формул я не знаю. Уж слишком их много – простому человеку все не осилить. Составишь мне компанию – кое-чему научу. Хотелось бы передать знания. Столько лет пытался овладеть мастерством плетения, а ведь умру – и уйдет мой опыт в могилу, ежели не найдется ученика, готового его перенять.

Долгую дорогу проделал Колри, ушел далеко от дома в поисках нового – и наконец нашел то, что ему требовалось.

Сила!

«То самое средство, что поможет изменить мир, а с ним – и мою жизнь, – обрадовался Колри. – Вот в чем мое призвание!» Припал он к ногам старика и назвал его своим риши.

Добрались они до ближайшего городка, потом до следующего. В пути они разговаривали, и спутник давал Колри уроки. Шли они за солнцем и луной и побывали в самых разных местах. Колри стал умелым плетущим и со временем превзошел учителя.

Ум его был юн, и искусство плетений он освоил быстро, еще до того, как вошел в возраст. Мастерски сворачивал он ткань разума своего в грани восприятия и мастерство с течением лет не утратил.

Куда бы он ни попал, везде ему предлагали работу, и денег у них со стариком было в достатке. Жили они благополучно, но в то же время ум их не успокоился. Колри гадал, что происходит в родных местах, которые он покинул столь давно, что начал их забывать. Впрочем, дом его более не прельщал – вырос из него Колри. Что такое дом? Нечто далекое и незначительное…

Стремился наш герой к великим знаниям и свершениям и много прикладывал сил, чтобы добиться цели. Вызывал на битву других плетущих, и их сражения меняли лицо мира. Брал деньги с жителей деревень, обороняя их от злодеев, и, поговаривают, едва не превратился в злодея сам. Участвовал в жестоких войнах, где бился за ту сторону, на чьей стороне, как ему казалось, была правда.

Однако на сердце у него становилось все тяжелее. Сколько бы он ни странствовал, сколько бы ни сражался, магия и власть занимали лишь часть его души, и царила в ней пустота. Так много путешествий и новых земель, а столь малое вместилище наполнить не удавалось…

«Что же делать?» – спрашивал себя Колри.

Как нередко случается, жизнь сама предложила ему ответ, хоть и не сразу понял его наш герой.

Как-то ночью, после долгой изматывающей битвы, вернулся он к своему риши, в их временный дом под звездами.

– Сегодня будет буря, риши.

– Все пройдет, и буря тоже – так бывает всегда. Утро явит нам новую красоту.

– Красоту?

– О да. Каждая сущность прекрасна, и поймет ее прелесть лишь тот, кто знает, куда смотреть. Буря, звезды, ночное небо и луна занимают в нашем мире такое же место, как восход солнца, облака и зеленые леса.

Колри не понял, что хочет сказать старик, и принялся силою плетений мастерить для них лачугу.

Потом разразилась буря. Колри нашел успокоение, прислушиваясь к грому и мягкому шелесту дождя. Похоже, мир услышал крик мятушегося сердца и дал ему ответ.

Как и предсказывал учитель, буря закончилась. Тучи разошлись, мир прекратил лить слезы. Появилось нечто, заполнившее вдруг образовавшуюся пустоту, и пробралось в потаенные уголки души Колри, и напитало ее.

То была поющая девушка. Песнь ее лилась словно поток серебра с бриллиантами – чистая и ясная, как луна в безоблачном небе. Голос незнакомки манил к себе Колри, проникая в глубины его сердца.

Колри вскочил со своего ложа:

– Не уходи, не смотри на нее… Не слушай!

– Но почему, риши?

Учитель взглянул на него, и в глазах его была боль:

– Она заставит тебя страдать, сразит любовью, а потом тебе станет совсем худо – ибо сердце твое разобьется.

Однако Колри жадно тянулся к неизведанному – будь то война или встретившееся по дороге королевство. Возгорелся в его душе пламень, и возжелал Колри любви.

– Ничего подобного не случится. Прошел я весь мир, не стоптав ноги. Изучил все плетения, какие мог, и грани моего разума несокрушимы. Выигрывал войны. Что может сделать с таким человеком любовь?

Терпелив был мудрый учитель. Заговорил он, однако слова его не задержались ни в ушах Колри, ни в голове:

– Любовь может сломать всякого мужчину. И тебя тоже, если не защитишь себя. Принадлежит сердце поющей девушки другому. Назначена она ему и следует за ним, а он – за ней. Не суждено им встретиться, потому и появилась она на твоем пути. И все же однажды пересекутся их дорожки, и обнимутся они, и наступит полночь, в которой пустятся они в странствие. До того времени будет девушка с нами, но никогда не станет твоей.

Не послушал учителя Колри, о чем жалеет до сих пор, – во всяком случае, так говорится в истории.

Вышел он из хижины и увидел девушку.

Сияла она серебристым лунным светом, блестели ее волосы – черные, как ночное небо. Глаза сверкали звездами. Не было на ней одежд, и тело ее повторяло прекрасные формы мира. Над землей парила ее песнь – ясная и чарующая. Замер Колри, когда обратила она на него взгляд. Сжалось его сердце.

– О… Не знала, что меня слушают. Прости. – Голос ее был мягким, словно шуршащий в листве утренний ветерок.

– Нет, это ты меня прости, – опомнился Колри. – Не хотел тебя напугать, прервать песнь.

Улыбнулась она и ничего не ответила.

Колри изведал любовь, хоть и не умел дать названия охватившему его чувству. Сердце его билось так, как не билось во времена сражений и странствий, штормов и дождей. Словно выросло оно и застучало небывалым стуком. Ему стало и