Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe"

— В таком случае вы займётесь этим сейчас. Встаньте здесь, — он указал ей место в проходе между партами и, когда Луна заняла его, произнёс: — Начнём.

Занятие длилось больше часа и пролетело незаметно для обоих. Снейп остался доволен — девчонка помнила всё, чему он её научил. Понадобилось лишь несколько небольших корректировок, но в основном её навыки остались на прежнем уровне.

Луна тоже осталась довольна собой. Она быстро перестала обижаться на Снейпа, увлечённая повторением заклинаний. Тем более что понимала причину такого отношения к ней Северуса. Для Луны не было секретом, чего так опасается её профессор. Она понимала его. Но это не мешало ей испытывать досаду от того, что он считает её маленькой и что до момента, когда она в его глазах станет взрослой, должно пройти ещё слишком много времени. Неужели он не видит, что она уже не ребёнок? Не понимает, как невмоготу ей ждать собственного совершеннолетия? Как она любит его? Неужели всё это не может заставить его пренебречь бессмысленными условностями и сделать счастливыми их обоих?

Луна думала об этом всё время, возвращаясь к себе и продолжила думать уже лёжа в постели перед сном. Боль от невозможности быть с ним смешивалась с надеждой, что её любовь всё же заставит Северуса пересмотреть своё отношение к ней. К этим чувствам примешивалось счастье от встречи с ним и от возможности видеться каждый день. Луна уснула, убаюканная этими чувствами с верой в то, что всё образуется и всё будет в порядке. Северус об этом обязательно позаботится. Ведь он может всё.

Рождественские каникулы прошли для Джинни Уизли слишком напряжённо. Что-то не давало ей покоя, мучило и раздражало. А началось всё в тот день, когда Гарри пригласил Луну на вечеринку к Слагхорну. Сначала Джинни обрадовалась, увидев счастливое лицо Луны. За обедом в ответ на возмущения Рона, который громко кричал, что Гарри мог выбрать любую девочку, а выбрал полоумную Лавгуд, Джинни резко осадила брата:

— Не называй ее так, Рон!

И похвалила Гарри за его выбор.

Зато вечером всё пошло наперекосяк. Придя на свидание с Дином Томасом, Джинни ощутила странное раздражение. Казалось бы — отчего? Перед ней был прежний Дин, с которым ещё вчера ей так нравилось целоваться в тёмных уголках Хогвартса. Но сейчас всё в нём раздражало Джинни — его голос, манера говорить, его руки, которые тут же привычно полезли к ней под блузку, его губы, показавшиеся вдруг отвратительно слюнявыми… После первого же поцелуя Джинни вырвалась и зло взглянула на Дина:

— Ты что, целоваться разучился?

— С чего бы это? — Дин был весел. Он ещё не понял, что происходит.

— Откуда я знаю — с чего? — фыркнула Джинни. — Раньше ты делал это получше.

— Ну, иди сюда, попробуем повторить, как раньше, — Дин схватил её за руку, притянул к себе и крепко впился в её губы.

Джинни попыталась вырваться, чувствуя, что ей действительно противно. Но Дин держал её крепко и отпустил лишь тогда, когда посчитал нужным завершить поцелуй. Джинни демонстративно вытерла рот рукой и зло зашипела на Дина:

— Или ты будешь нормально целоваться, или я уйду!

— Да что с тобой? — Дин действительно не понимал, что происходит. — Всегда так целовались. Тебе нравилось…

— А сейчас не нравится! — отрезала Джинни. — Всё, на сегодня с меня хватит. Я иду к себе.

— Какая муха тебя укусила? — Дин был огорчён, но пытался скрыть это под маской грубости. — Чего тебе не так?

— Да иди ты… — бросила Джинни, чуть не плача, и развернувшись, быстро зашагала прочь, моля Мерлина только об одном — чтобы Дин не увязался следом.

К её счастью, Дин крикнул ей вслед:

— Ну и ладно! Счастливого Рождества!

— И тебе тоже, — зло проворчала Джинни себе под нос.

Всю ночь перед отправкой домой она пыталась понять, что же произошло. И, кажется, до неё дошло. Гарри. Всё дело в Гарри. Пока Джинни думала, что у него никого нет, она была спокойна. А сейчас в ней вдруг вспыхнула самая настоящая ревность. Неужели Гарри влюбился в Луну? Не может быть… Скорее всего, он пригласил её по-дружески, из жалости. Возможно, он счёл себя обязанным сделать это в благодарность за помощь, которую Луна оказала им тогда в Отделе тайн. А вдруг нет? А вдруг он и правда влюбился в Лавгуд?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

От этой мысли Джинни бросило в жар. Что же она наделала? Ведь ей всегда нравился Гарри. А с Дином она встречалась потому, что ей было приятно, когда тот обратил на неё внимание. Приятно и… И хотелось позлить Гарри? Возбудить его ревность? Вот и возбудила. Только не она, а Луна. И не в нём, а в ней.

Все каникулы Джинни исподтишка пристально наблюдала за Гарри, пытаясь понять, скучает он по Луне или нет. Кажется, не скучает. А вдруг? Вдруг только делает вид? Как бы это узнать? Может быть, спросить у самого Гарри? Если он ответит, что всё это выдумки — тут есть два варианта. Первый и самый лучший — он говорит правду. Второй — он врёт. Хуже всего, если он напрямую признается, что у них с Луной действительно любовь. И что тогда делать Джинни? Возвращаться к Дину?

От этой мысли её передёрнуло. Ну уж нет! К Дину она ни за что не вернётся! Потому что противно. И у Гарри спрашивать ничего не станет, раз всё равно не сумеет понять, врёт он или говорит правду. Что же делать? По возвращении в Хогвартс спросить обо всём у Лавгуд? Обычно она всем и всегда говорит правду. А если на этот раз захочет её скрыть? А Джинни обязательно нужно узнать правду.

Как же это сделать? Как? «Дура, — обругала себя Джинни. — Конечно, проследить за Гарри. Ведь он где-то пропадает почти каждый вечер. Нужно обязательно узнать, где». Эта мысль успокоила Джинни. Она давала ей возможность действовать, а не полагаться на чьи-либо утверждения. Джинни узнает правду, какой бы отвратительной она ни была.

Вечером восьмого января Снейп, весьма довольный успехами Луны, но тщательно скрывающий своё одобрение под маской холодного безразличия, заявил:

— Завтра занятий не будет. Встречаемся послезавтра в восемь тридцать на шестом этаже. Вторая дверь от лестницы по правой стороне. Знаете, где это?

Луна кивнула. На лице у неё было написано такое разочарование, что Снейп понял — он правильно поступил, перенеся занятие на послезавтра. Несомненно, девчонка задумала поздравить его с этим идиотским днём рождения, несмотря на то, что она знает, как он относится к подобному.

Луна набралась храбрости, подняла на профессора глаза и спросила:

— Вы… вы завтра будете отмечать свой день рождения?

Снейп задохнулся от такой наглости. Как она посмела даже предположить такое?! Тем более высказать своё дурацкое предположение вслух? Она ведь точно знает, как он «отмечает» этот, с позволения сказать, «праздник»! Как он вообще относится к факту своего появления на свет. Надо же было оказаться таким идиотом, чтобы припереться туда, где никто его не ждал и не любил, где он никому не был нужен! Для чего? Чтобы стать убийцей и потом всю жизнь корчиться в муках, казня себя за содеянное? Прекрасный повод для празднования! Снейп давно уже приучил себя проживать этот день, как обычный, ничем не примечательный в череде прочих. Хоть это ему и не всегда удавалось. Иногда мысли о том, что именно в этот день он сдуру вылез на свет, приводили к тому, что он вечером напивался — с досады на себя и на собственную глупость. Но, в целом, с годами Снейп научился спокойно переживать этот день, благо, никто не донимал его ни поздравлениями, ни подарками.

И вот теперь Лавгуд с её понятиями о том, что его день рождения имеет какое-то значение. «Но ведь она любит тебя. Ты — значимый для неё человек. И она хочет показать тебе это, — спокойно возразил здравый смысл. — А твоё сопротивление — результат твоего обычного отношения к себе. Ты считаешь, что не достоин ни её любви, ни её стремления делать для тебя что-то хорошее».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Как бы то ни было, Снейп не собирался участвовать в фарсе с поздравлением «себя любимого». Он не позволит девчонке нарушать привычный уклад своей жизни. Пусть всё идёт обычным путём. А девчонку он сумеет поставить на место.