Странствия Шута - Робин Хобб

Он остановился и некоторое время молчал, шумно дыша через нос.

- Я замерз, - снова сказал он.

- Говори.

- Мы могли взять что угодно. Могли войти в Баккип и забрать корону с головы вашего короля, если бы мальчишка управлял нами. Могли бы вернуться в Калсиду и убить шлюху, забравшуюся на мой трон. Если бы мальчишка благоволил к нам, а не к ней. Мои люди знали это. Мы говорили об этом. Но я не мог сделать ничего. Мы делали все, как она приказывала. Так мы пришли в то место, тот большой дом. - он перевел на меня взгляд. - Это был твой дом, верно? Твои земли? - он облизал губы, и на мгновение его глаза алчно вспыхнули. - Дом был богатым. Много добычи. Сколько всего мы не взяли. Хорошие лошади, бочки с бренди. Она велела брать только мальчика, и мы слушались, как рабы. Забрали мальчишку и его служанку и повернули обратно к кораблю. Мы ехали по твоей земле и прятались, словно трусы.

Он моргнул, лицо у него совсем побелело, но мне это было безразлично.

- Тогда я понял. Она использовала мальчишку против меня. Туманила рассудок, делала меня слабым, порабощала! И я стал ждать и готовиться. Бывали периоды, когда мой рассудок оставался ясен, а парень использовал свою магию на других. Так я дождался момента, когда мальчишка-колдун был далеко от нее и от меня. Я знал, что рано или поздно это произойдет. И когда он был далеко и не мог меня контролировать, я выступил против женщины. Поставил ее на место и забрал мальчишку-колдуна. Это было легко. Я сказал своим людям - что именно они должны говорить ему, и он поверил всему. На следующий день мы испытали его. Мы ворвались в город средь бела дня, и никто из жителей не воспротивился нам. Мы сказали Винделиару, что такова воля женщины. И ему надо наслаждаться этим днем, взять в городе все, что ему понравится, есть все, что захочется. Он спросил  - в этом ли был его истинный путь на данный момент? И мы сказали - в этом. Было легко. Он был глуп и поверил нам.

Он закашлялся.

- Все могло быть так хорошо, если бы не эта тупая баба. Глупая девка. У нее был реальный козырь – мальчишка, затуманивающий разум. Но она не использовала его так, как могла бы. Она хотела…твоего сына.

Я не стал поправлять его.

- Что стало с пленными? С женщиной и ребенком, которых вы забрали?

- Непочтительный мелкий крысенок. Я сбил его с ног. Уродливый маленький ублюдок. Он пялился на меня своими глазенками. Это его вина, что все развалилось.

Потребовался весь мой контроль, чтобы не вонзить нож ему в глаз.

- Ты причинил ему боль?

- Сбил с ног. И все. Надо было сделать больше. Никто никогда…так…не смел разговаривать…со мной.

Внезапно он начал задыхаться, губы потемнели.

- Что с ним случилось?

Он засмеялся.

- Не знаю. Той ночью все пошло не так. Этот чертов Хоген. Ныл и клянчил женщину, как болонка, которую кормят со стола. Я дал ему одну, ту, что он заслужил. Она громко визжала. Кто-то привел мальчишку-колдуна, и он все увидел. Мы спросили, хочет ли он дождаться своей очереди. А потом та женщина, Двалия, она прибежала с воплями, что у нас нет чести. Что мы не мужчины вовсе. - он перевел глаза на меня. - Я не мог больше выносить ее. Двое моих людей схватили ее, но она бросилась на меня, дралась, царапалась. Я смеялся над ней, глядя, как ее груди и толстый живот трясутся, будто пудинг. Сказал, что мы сможем доказать ей, что мы мужчины. Мы начали срывать с нее одежду. И все пошло…плохо. Страх. Думаю, это все мальчишка. Он был связан с ней теснее, чем мы предполагали. Он погрузил нас в собственные страхи. Ужас охватил всех нас. Бледный народ начал кричать и разбегаться, будто кролики. Эта Двалия кричала на них, кричала на мальчишку-колдуна. Говорила ему забыть все, что мы наобещали, забыть нас и вернуться на путь.

Он повернул голову, разглядывая меня, седеющие волосы вывалились из-под шапки, потные пряди налипли вокруг лица.

- Мои люди забыли меня. Я стоял, раздавая приказы, но они бегали вокруг меня, будто я не существую. Они отпустили Двалию. Возможно, ее они тоже не могли видеть. Она позвала мальчишку-колдуна, и он пошел к ней, как побитая собачонка.

Он покачал головой и лег на снег.

- Никто не слышал меня. Один из моих людей врезался в меня, упал, поднялся и снова побежал. Они бегали за белым народом. Все словно обезумели. Лошади вырывались. Потом…потом мои люди начали сражаться друг с другом. Я выкрикивал приказы, но они не подчинялись мне. Не слышали меня, не видели меня. А я смотрел. Мои люди, избранные воины, братья по оружию в течение многих лет… Они убивали друг друга. Некоторые. Другие убегали. Мальчишка свел их с ума. И сделал меня невидимым. Возможно, Двалия и парень не подозревали, что я единственный мог сдерживать своих парней. Без меня… Двалия сбежала, бросив других на произвол судьбы. Вот что я думаю.

 - Женщина и ребенок, которых вы забрали из моего дома. Что они делали? Бледный народ забрал их?

Он улыбнулся, я поднял лезвие к его горлу. - Говори, что знаешь.

- Что я знаю…что  я знаю очень хорошо… - он взглянул мне прямо в глаза. Его голос упал до шепота, и я наклонился ближе, чтобы услышать. - Я знаю, как умереть воином, - внезапно он рванулся навстречу моему ножу, попытавшись насадить свое горло на лезвие, но я успел отдернуть нож и убрал его в ножны.

- Нет, - ласково сказал я. - Сейчас ты не умрешь. И ты не умрешь, как воин.

Я встал и повернулся к нему спиной, оставив валяться связанным, как свинью перед бойней.

Я услышал, как он глубоко вздохнул и проревел: «Хоген!». Я поднял меч Верити и пошел прочь с мечом наперевес. Пусть кричит, сколько захочется. Я погрозил ему пальцем, пока он орал, а затем повернулся ко второй цели. Меч или топор? Внезапно показалось, что меч Верити был единственно правильным вариантом.

Хоген смотрел в лес в сторону дороги, откуда должны были появиться остальные. Нет смысла дожидаться, пока они приедут. Годы практики тихого ремесла научили меня, что лучшей тактикой была неожиданность. Опустив меч, я тихо подкрался к нему. Что заставило его обернуться? Возможно, то чувство, что развивается у многих воинов, основанное одновременно и на Скилле, и на Уите. Это не имело значения, мой сюрприз не удался.

Возможно, не худшей тактикой было бросить вызов человеку, который едва мог стоять без опоры. Хоген увидел меня, отбросил топор и схватил меч, который валялся в снегу неподалеку. Я ждал, глядя как он балансирует на здоровой ноге, держа меч наготове. И улыбался ему. Он не будет драться, пока я сам не начну бой. Из-за ранения он не мог ни нападать, ни отступать, не используя меч для опоры. Я стоял и смотрел, пока он не опустил меч, уперев его в снег. Он старался не опираться на него слишком уж явно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});