11/22/63 - Стивен Кинг

Мой костыль угодил в груду коробок. Меня повело влево, я взмахнул рукой с револьвером, пытаясь удержаться на ногах, но куда там. Мелькнула мысль о том, как Сейди практически упала в мои объятия в день нашей первой встречи. И я уже знал, что сейчас произойдет. История не повторяется, но она гармонизируется, и обычно происходит это под музыку дьявола. На этот раз валился на землю я, и это различие стало роковым.

Я не слышал ее тяжелого дыхания на лестнице, но до меня доносились ее быстрые шаги.

– Сейди, ложись! – крикнул я, однако мои слова растворились в грохоте выстрела винтовки Освальда.

Я услышал, как пуля пролетела мимо. Я услышал, как вскрикнула Сейди.

Загремели новые выстрелы, уже снаружи. Президентский лимузин на огромной скорости мчался к тройному тоннелю, две сидевшие в нем пары пригнулись, держась друг за друга. Но автомобиль секретной службы остановился на дальней стороне улицы Вязов у Дили-плазы. Копы-мотоциклисты замерли посреди улицы, и как минимум сорок человек показывали на угловое окно шестого этажа, в проеме которого стоял тощий мужчина в синей рубашке.

Я услышал череду глухих ударов, какие слышны, когда градины падают в грязь. Это пули отскакивали от кирпичных стен.

Но многие попали в цель. Я увидел, как рубашка Ли раздулась, словно под ней поднялся ветер, красный ветер, прорывающий дыры: одну над правым соском, вторую в области грудины, третью – у пупка. Еще одна пуля разорвала горло. Он покачивался, как кукла, в этом слепящем, с пляшущими пылинками свете, и жуткий оскал так и не сполз с его лица. Говорю вам, в конце он уже не был человеком – стал кем-то еще. Тем, кто проникает в нас, когда мы прислушиваемся к самым жутким своим ангелам.

Пуля попала в потолочный светильник, разбила лампочку. Светильник закачался. Осколки посыпались на пол.

Пуля снесла макушку несостоявшемуся убийце точно так же, как одна из пуль Освальда снесла макушку Кеннеди в мире, из которого я пришел. Он упал на баррикаду из картонных коробок с книгами, развалил ее.

Снизу по-прежнему доносились крики.

– Мужчина упал! – проорал кто-то. – Я видел, как он падал!

Торопливые шаги, поднимающиеся к шестому этажу. Я швырнул револьвер тридцать восьмого калибра к телу Ли. Мне хватило ума, чтобы понять, что люди, которые сейчас прибегут сюда, жестоко изобьют, может, даже прикончат меня, если увидят в моей руке оружие. Я начал подниматься, но колено отказало. Может, и к лучшему. Пока меня не видели с улицы Вязов, а если бы увидели, наверняка открыли бы огонь. Я подполз к тому месту, где лежала Сейди, удерживая вес тела на руках и волоча за собой левую ногу, как якорь.

Блузку залила кровь, но я видел входное отверстие пули. Точно по центру, чуть выше полукружий груди. Кровь лилась и изо рта. Она ею захлебывалась. Я подсунул под Сейди руки, приподнял. Ее глаза не отрывались от моих. Ярко блестели в пыльном сумраке.

– Джейк, – прохрипела она.

– Нет, милая, не говори.

Она не обратила внимания на мои слова... да и когда обращала?

– Джейк, президент!

– В безопасности. – Я не видел, как лимузин увозил его, целого и невредимого, но видел, как дернулся Ли в момент своего единственного выстрела в сторону улицы, и мне этого хватило.

Да и при любом раскладе я сказал бы Сейди, что он в безопасности.

Ее глаза закрылись, открылись вновь. Шаги приближались, огибали площадку на пятом этаже, чтобы рвануть по последнему пролету. Далеко внизу возбужденно и недоумевающе ревела толпа.

– Джейк.

– Что, милая?

Она улыбнулась.

– Как мы танцевали!

Когда прибежали Бонни Рэй и остальные, я сидел на полу и держал ее на руках. Они проскочили мимо меня. Сколько – не знаю. Может, четверо. Или восемь. Или двенадцать. На них я даже не посмотрел. Держал ее, прижимая голову к груди, покачивая, и ее кровь стекала на мою рубашку. Убита. Моя Сейди. Она все-таки угодила в пасть зверя.

Я не из плаксивых, но любой мужчина, потерявший любимую женщину, заплакал бы, или вы так не думаете? Скорее всего. Но не я.

Потому что я знал, что надо сделать.

Часть VI. ЧЕЛОВЕК С ЗЕЛЕНОЙ КАРТОЧКОЙ

Глава 29

1

Меня не арестовали в полном смысле этого слова, но приставили ко мне копов и отвезли в управление полиции Далласа на патрульном автомобиле. Когда мы подъезжали, люди (некоторые – репортеры, большинство – самые обычные) стучали по окнам, заглядывали в кабину. Беспристрастно, отстраненно я задавался вопросом, а не хотят ли они вытащить меня из автомобиля и линчевать за попытку покушения на президента. Меня это не волновало. Что волновало – так это залитая кровью рубашка. Я хотел ее снять. Я также хотел носить ее вечно. Рубашку залила кровь Сейди.

Ни один из копов на переднем сиденье не задавал мне вопросов. Полагаю, кто-то приказал им не задавать. Если бы задали, я бы не ответил. Я мог думать, потому что хладнокровие возвращалось ко мне. Я натягивал его на себя, как броню. Я мог это исправить. Я собирался это исправить. Но сначала мне предстояли весьма долгие разговоры.

2

Меня поместили в комнату, белую как снег. В ней стояли стол и три стула. Я сел на один. Снаружи звенели телефоны и стрекотал телетайп. Люди входили и выходили, говорили громко, иногда кричали, даже смеялись. В смехе слышались истерические нотки. Так смеются люди, знающие, что прошли по лезвию ножа, увернулись от пули, если можно так выразиться. Наверное, так смеялся Эдвин Уокер вечером десятого апреля, когда разговаривал с репортерами, вычесывая из волос осколки стекла.

Те самые два копа, которые привели меня из Техасского хранилища школьных учебников, обыскали меня и забрали мои вещи. Я спросил, могу ли я принять два оставшихся пакетика «Гудис». Копы посовещались, порвали пакетики, высыпали порошок на стол, изрезанный инициалами и прижженный окурками. Один послюнявил палец, попробовал порошок, кивнул.

– Вода нужна?

– Нет. – Я смахнул порошок на ладонь и высыпал в рот. Горький. Ну и ладно.

Один из копов вышел. Второй попросил снять окровавленную рубашку. Я с неохотой снял и протянул ему. Потом нацелил на него палец.

– Я знаю, что это вещественная улика, но отнеситесь к ней с уважением. На ней кровь женщины, которую я любил. Возможно, для вас это ничего не значит, но это кровь женщины, которая помогла предотвратить убийство президента Кеннеди, и она заслуживает уважения.

– Нам только нужно сделать анализ крови.

– Хорошо. Но занесите ее в список моих личных вещей. Я хочу, чтобы мне ее вернули.

– Конечно.

Ушедший коп вернулся с простой белой майкой. Она напоминала ту, что была на Освальде – или была бы – на фотографии, которую сделали в полиции вскоре после его ареста в кинотеатре «Техас».

3

Я прибыл в белую комнату, предназначенную для допросов, в двадцать минут второго. Примерно через час (точно сказать не могу, потому что часов на стене не было, а мой новый «Таймекс» забрали с остальными вещами) те же два копа привели ко мне человека, давнего знакомца: доктора Малькольма Перри, который нес в руке большой черный саквояж сельского врача. Я с изумлением уставился на него. Потом понял, что его привезли сюда потому, что отпала необходимость вытаскивать пулю и осколки кости из мозга Джона Кеннеди. Река истории уже текла по новому руслу.

– Привет, доктор Перри.

Он кивнул:

– Добрый день, мистер Амберсон. – При нашей последней встрече он называл меня Джордж. Если бы у меня возникли опасения, что я под подозрением, теперь им предстояло окрепнуть. Но я не боялся. Я там был, и я знал, что должно произойти, Бонни Рэй Уильямс уже все им рассказал. – Как я понимаю, вы вновь травмировали колено.

– К сожалению, да.

– Давайте поглядим.

Он попытался поднять наверх мою левую брючину и не смог. Колено слишком распухло. Когда он достал ножницы, оба копа шагнули вперед и вытащили револьверы. Направили в пол, но пальцы держали у предохранительных скоб. Доктор Перри в недоумении глянул на них, потом принялся резать штанину по шву. Осмотрел, пальпировал, достал шприц, откачал жидкость. Я скрипел зубами и ждал, когда все закончится. Он порылся в саквояже, отыскал эластичный бинт. Плотно, завязал колено. Стало легче.

– Я могу дать вам обезболивающее, если эти господа не возражают.

Они не возражали, в отличие от меня. Приближался самый важный момент, как для меня, так и для Сейди. И я хотел встретить его с ясной головой, не затуманенной лекарствами.

– У вас есть «Гудис паудер» от головной боли?

Перри наморщил нос, словно унюхал что-то дурное.

– У меня есть байеровский аспирин и эмприн. Эмприн чуть сильнее.

– Тогда дайте его. Доктор Перри?

Он поднял голову, оторвавшись от саквояжа.