Тени сумерек - Берен Белгарион

Она пришла лишь на восьмой день заточения. Лютиэн услышала голос часового: «Госпожа Галадриэль! Прикажешь ли принять ее, принцесса?». Обычно она молчала, и стражник, принеся гостю извинения, отсылал его.

В этот раз она крикнула: «Да!». Слишком поспешно, как ей показалось.

Галадриэль просунула ногу в петлю, к которой крепили корзину с едой, взялась одной рукой за веревку — и стражи подняли ее наверх, в объятия подруги.

Бубенцы и мониста звенели на ветру.

— Свет не видывал более нарядного бука, — улыбнулась Галадриэль. — Как тебе пришло в голову украшать дерево? Мои nissi передали тебе уже столько лент, что хватило бы нарядить всех женщин Нарготронда… Все рассказывают о том, как ты хотела бежать на выручку возлюбленному… Вот-вот найдется какой-нибудь юный и горячий глупыш, который вздумает освободить тебя…

— О, нет! Ему не сносить головы тогда, а я не хочу, чтобы кто-то страдал из-за меня.

— Это все твои ленточки-бубенчики, — улыбнулась нолдэ. — Ты молчишь — а они зовут на помощь и упрекают всякого, кто проходит мимо. Твой отец уже устал выслушивать просьбы о твоем освобождении. Три девы не желают принимать у себя своих возлюбленных из-за того, что те состоят в твоей страже.

— Это глупо, — поморщилась Лютиэн. — Они всего лишь исполняют свой долг перед отцом.

— И никому из них это не нравится. Они, кажется, предпочли бы сидеть под замком сами, чем сторожить тебя.

— Твои сны к тебе больше не возвращались?

Галадриэль покачала головой.

— А к тебе?

— Нет. Но я чувствую, что он жив… Мне отчего-то кажется, что время готово потерпеть. Что Саурон уже не хочет убивать его…

— Как знать… — начала было Галадриэль, но Лютиэн ее перебила:

— Молчи! Я знаю, что ты хочешь сказать: не лучше ли было бы ему умереть сразу — я так и вижу, как все об этом думают. Нет, не лучше, говорю тебе!

— Тише, тише! — Галадриэль улыбнулась. — Не то стража сбежится на твой крик. Я вовсе не то хотела сказать. Я хотела сказать тебе, что если бы тебя не держали здесь, а дали свободу, но не прекращали следить, как за мной, то было бы хуже. А всего хуже было бы, если бы отец взял с тебя клятву не бежать.

— Я отказалась дать ее.

— А я дала, — нолдэ вздохнула. — Я принесла подарки — от меня и от королевы.

Она сняла с запястья вышитый мешочек и протянула Лютиэн. В таких мешочках Мелиан держала травы.

— Она сказала, что тебе, наверное, захочется вымыть голову.

Лютиэн развязала мешочек. Там действительно был сбор трав для мытья волос — но в него были подмешаны сонные травы. Сердце Лютиэн забилось чаще. О чем мать догадывается? Что она знает?

— А это от меня, — Галадриэль велела стражам поднять свое приношение, развернула холст — и Лютиэн ахнула. То был ткацкий станок, маленький и простой, вырезанный из белого клена. И веретенце…

— Я бы принесла тебе и твой ткацкий станок, — вздохнула Галадриэль. — Но его трудно сюда втащить. Хммм… Что сапоги из волчьей шкуры будут теплыми — я не сомневаюсь… Но вот выглядеть они будут ужасно. И промокнут, если пойдут дожди.

Лютиэн закусила губу. Галадриэль не могла не заметить отсутствия волчьей шкуры на полу — но Лютиэн не думала, что она так скоро поймет, что к чему.

— А кстати, — продолжала нолдэ, — кажется, я забыла свои охотничьи сапоги в тех пещерах, где мы ночевали с тобой в ночь звездопада. И свое охотничье платье тоже. Надо бы сходить проверить, не случилось ли чего. Что ж, главное — ты в добром здравии и хорошем расположении духа. Так я и передам Келеборну — он беспокоится о тебе… До свидания, сестрица, — Галадриэль обняла ее на прощание и, выйдя на талан, продела ногу в петлю.

— Опускайте! — крикнула она, берясь за веревку. Вороток заскрипел, и Галадриэль легко спустилась вниз.

Лютиэн снова осталась одна. Несколько минут она смотрела на подарки, колеблясь между сомнениями и уверенностью — в самом ли деле они означают то, что она думает? Потом взяла кочережку и несколько раз ударила ею по медной жаровне, привлекая внимание стражи.

— Чего желает принцесса? — спросил старший в четверке.

— Принцесса желает мыться! — крикнула Лютиэн. — Подайте мне большую бадью, принесите вина и горячей воды!

Стражи посовещались.

— Может быть, мне следует испросить у короля разрешения сопроводить тебя в баню, королевна? — спросил старшина.

— Ну уж нет! — Лютиэн, изображая ярость, топнула ногой. — Раз заточили так заточили! Бадью мне, ведро и горячую воду!

Она разожгла огонь в жаровне и вскипятила воду для заварки трав. Сердце трепетало от страха и восторга. Если она все поняла правильно — то сумеет проложить себе дорогу на свободу. Пройдет туда по тоненькой нити за веретеном…

Стражи достали большой котел, в котором варилось мясо для больших королевских пиров, вдвоем (в одиночку полный котел не мог поднять никто) принесли воды и, подвесив котел на толстенной слеге между грубых козел, развели под ним огонь. Потом одна из девушек королевы принесла из дворца большой чан, в котором Лютиэн смогла бы даже сесть, поджав ноги, и стражи подняли его наверх. Потом по одному подавали наверх ведра с горячей водой — а тем временем у Лютиэн настаивался отвар для мытья волос. Лютиэн заварила сразу весь мешочек — ее длинным смоляным косам требовалось много отвара… Пропуская прядь между пальцами, она вздохнула. Сколько времени понадобится, чтобы снова отрастить такие волосы?

Она распустила завязки платья и сбросила его, потом стянула через голову нижнюю рубашку. Нагая, распустила косы и растрепала их…

Потом взяла кубок с вином, процеженный настой из трав и глиняный кувшин…

Настой и вино полились в кувшин вместе. И под звук льющейся воды началась песня — поначалу еще без слов: Лютиэн пробовала, нащупывала мелодию, искала образы и темы…

Кувшин наполнился, кубок и ковш опустели. Лютиэн отложила ковш и вновь начала переливать смесь в кубок. Трижды девять раз нужно было это сделать, чтобы смесь получилась такой, какой нужно. Трижды девять раз — для трех тем, которые сплетутся неразрывно в одно мощное заклятие, создающее волшебный предмет — высочайшее искусство, доступное не каждому…

Тянется, тянетсяПеснь ВысокойНа голом холме,На пустой земле,Юной, безлесной.Реки текут,И ветры вьются,И солнце сшиваетЗемлю и небоЗлатыми нитями:Есть им начало,Нет им конца.Долгие, долгие,Тянутся дни,Тянутся ночиЗари Творения.Тянутся травы,Тонкие пальчикиНежных стеблейСквозь мертвую землюТянутся, тянутся…Такие мягкие,Что не сломать их,Такие хрупкие -Не одолеть их,Не победить…Корнями пронзаютЗемную твердь,До самого сердца,До темных недр,Где дремлют Пасынки,Длиннобородые,Где Червь грызетЗемные корни -Вьются, свиваютсяКольца бессчетные,Горные цепиОт края до краяДрожат и крошатся,Когда выгибает онСпину могучую…

С кубком в руке, продолжая петь, она перешагнула через край бадьи и опустилась в нее. Струйки пара текли вверх по ее телу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});