Тени сумерек - Берен Белгарион

Берен прожевал и кивнул:

— Я убил четверых ваших.

— Ты, наверное, не помнишь среди них золотоволосого юношу, почти мальчика…

— Я помню каждого, кого убил, — тихо сказал Берен. — Орки не в счет. Этот золотоволосый погиб от удара в лицо, так?

Эрвег сжал в кулаке свой кусок хлеба.

— Да.

— Рубился он как большой, — Берен налил себе пива. — И убил его не я, а Хаталдир. Тоже совсем зеленый. Когда вы загнали нас в леса, ему и семнадцати не сравнялось.

— Артаир был моим побратимом.

— Я схоронил двоих побратимов. Если не говорить о братьях и об отце.

Илльо поймал взгляд Ортхэннера, сидящего во главе стола. Тот слегка пожал плечами: «Я же говорил…» Когда Берен и Тхуринэйтель удалились, Гортхауэр наконец-то объяснился.

— Я знаю, вы все удивляетесь, как он оказался здесь, этот человек. Я и сам удивился, когда орки привели его две недели назад. Его схватили не так далеко отсюда, он шел на север. Орки… ну, вы знаете, что такое орки. Однако им не удалось заставить его говорить. Это сделал я. Вы знаете, что эдайн воображают меня чудовищем — смердящим ходячим мертвецом. Когда Тхуринэйтель лечила его, а я приходил — он еще не знал, кто я такой. Молчать он просто устал, и поведал мне свое горе, рассчитывая, что когда Тху — то есть, я, — узнает, кто он, и зачем идет на север — то казнит его немедля.

Гортхауэр обвел всех взглядом.

— Мы знаем, что осенью он пропал из Дортониона. Оказывается, ему удалось пересечь Горы Страха и Дунгортэбскую пустошь. Его приключения по ту сторону гор еще удивительней, чем то, что он творил по эту. Случай занес его в потаенное королевство Дориат…

— Не может быть! — вырвалось у Даэйрэт.

— Помолчи, — шикнул Солль.

— И там, в Дориате он встретил дочь короля Тингола, Лютиэн Тинувиэль, которую эльфы считают прекраснейшей в Средиземье… — Гортхауэр снова обвел всех взглядом. — И Берен полюбил ее. Это кажется невероятным, но она тоже полюбила его. Лето они провели там, но прежний воздыхатель Лютиэн выследил их и выдал ее отцу. Берену пришлось сделать то, что он и так собирался сделать — попросить у Тингола ее руки.

Легкая насмешка просквозила в словах Гортхауэра. Усмехнулись и слушатели: спесь Тингола была известна широко.

— Государь Тингол, — Гортхауэр сейчас был ядовитей скорпиона. — Послал Берена за свадебным выкупом. «Принеси мне Сильмарилл из короны Моргота», — так он сказал, — «и тогда моя дочь станет твоей женой».

— Тингол… — скривил губы Эрвег.

Элу Тингол, один их трех проклятых. Не самый виновный — тот уже мертв — но все же…

— Он послал его на верную смерть? — не веря своим ушам, спросила Этиль.

— Он же эльф! — напомнил Солль. — Для них брак с человеком ничем не лучше скотоложества.

— Солль, — Эрвег явно пнул его ногой под столом. Солль посмотрел на Илльо, понял, какую глупость сморозил и извинился, покраснев.

— Итак, — Илльо решил поскорее заболтать эту глупость. — Берен покинул Дориат и в одиночку отправился обратно на север?

— Да, — кивнул Гортхауэр. — Но не через перевалы, а через Теснину Сириона.

— Что за любовь, — вздохнула Этиль.

— Что за глупость, — фыркнул Эрвег.

— Он знал, что горы хорошо охраняются, а здесь стражи меньше, — вступился за Берена Гортхауэр. — А что я вижу всю долину — не знал… И орки схватили его.

— И что с ним будет дальше? — спросил Солль.

Никого не удивил рассказ Гортхауэра. Нет, известие о любви человека и эльфийской принцессы было, конечно, потрясающим, а что до всего остального — юные рыцари Аст-Ахэ знали не одну историю о пленниках, потрясенных великодушием Гортхауэра и мудростью Учителя…

— Я хочу дать ему Сильмарилл, — просто сказал Гортхауэр. — Я условился с ним, что он будет мне служить в течение года и одного дня, а по истечении этого срока получит Камень.

— А Учитель знает? — спросил Илльо. Гортхауэр развел руками:

— Мне пришлось пообещать за него. Но я почти уверен, что он согласится.

Илльо кивнул. Такое решение было не просто благородным, но и в высшей степени разумным. Последствия передачи Камня Тинголу и брака обращенного дортонионского князя Берена с дочерью короля синдар он представил себе мгновенно. И пятидесяти лет не пройдет, как Камень вернется…

— А он обратился? — спросила Этиль.

— Да ты что, кто же обращается в такой короткий срок? — вскинул брови Эрвег.

— Он всего лишь обязался служить. Обращение — дело времени. И ваше тоже, Этиль. Он поедет в Дортонион вместе с вами. Не торопите его, не принуждайте участвовать в вечерних Беседах… Просто ведите себя так, как подобает Рыцарям Аст-Ахэ…

Гортхауэр встал и подарил всем еще один взгляд.

— Я надеюсь на вас, — сказал он.

— Наши сердца в ладонях Учителя, — ответили они, вытянув сложенные вместе ладони вперед.

Все вышли. Илльо получил мысленный приказ — останься — и задержался. Гортхауэр неспешно ходил по комнате, сложив за спиной руки — ожидал, что Илльо заговорит первым.

— Ты не все сказал, — поделился своей мыслью Илльо.

— Верно, — Гортхауэр повернулся, и на лице его была улыбка.

Он достал из рукава свернутый трубкой пергамент и протянул его Илльо. Тот пробежал глазами первые строчки — он знал синдарин: «Я, Ортхэннер Гортхауэр, Айан'таэро Айанто Мелькора именем его и во благо Короны Севера заключаю с Береном, сыном Барахира из рода Беора этот договор…» — потом начал читать дальше…

— Невероятно, — прошептал он. — Финрод и в самом деле здесь, у тебя?

Гортхауэр кивнул.

— Ключ к Нарготронду, — прошептал Илльо.

— Да, — согласился Гортхауэр. — И ко многим другим эльфийским секретам.

— Учитель знает?

— Узнает… скоро… Не думай об этом, Илльо, это наши с ним дела. Думай о Беоринге, это одна из твоих задач. Я показал тебе договор, чтобы ты до конца понимал, что Беорингом движет. Любовь и отчаяние — да, несомненно; но еще — верность. Все остальные могут заблуждаться на его счет, но не ты.

— Кто еще знает?

— Тхуринэйтель. Она — надзиратель от Учителя. Но она будет молчать, и ты не подавай виду, что знаешь больше остальных.

— Ему придется нелегко… — Илльо вернул Гортхауэру свиток.

— Несомненно. Но и тебе тоже. Илльо, ты видел когда-нибудь, как холостят быков?

Илльо покачал головой.

— Поучительное зрелище. Быка запрягают в ярмо, к которому привязывают тяжелый груз… Все равно какой — бревно, камень… Стреноживают и отрезают ядра. А потом одним ударом топора разрубают путы на ногах — и бык прет… Не разбирая дороги, ничего не видя перед собой, выставив рога — морда в пене, глаза налиты кровью и кровь стекает по ногам… Прет до тех пор, пока не выбьется из сил. И вот тогда любой ребенок способен взять его за кольцо в носу и вести куда угодно: он уже не бык, он вол, тихий и покорный…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});