Парижские письма виконта де Лоне - Дельфина Жирарден

638

См. примеч. 53 /В файле — примечание № 163 — прим. верст./.

639

18 июня 1847 г. глава кабинета и министр иностранных дел Гизо прочел с трибуны палаты депутатов два письма Эмиля де Жирардена: из одного, датированного 25 июля 1838 г. и адресованного неназванному сотруднику «Прессы», вытекало, что Жирарден связывал свою лояльность по отношению к правительству с перспективой присвоения его отцу звания пэра; в другом, от 26 января 1846 г., отец Эмиля, граф Александр де Жирарден, объяснял, что отказывается от звания пэра, ибо понял, что Гизо полагает, будто в благодарность Жирарден-старший будет влиять на политику газеты Жирардена-младшего. Предыстория этого конфликта заключалась в том, что месяцем раньше, 12 мая 1847 г., Жирарден на страницах своей газеты обвинил кабинет Гизо в «торговле» наградами и званием пэра. В дальнейшем события развивались следующим образом: палата пэров сочла себя оскорбленной, и 23 июня 1847 г. редактор «Прессы» был вызван на ее заседание; большинством голосов пэры постановили, что Эмиль де Жирарден невиновен в клевете, а значит, сказал правду; однако, несмотря на это, пэры не назначили никакого расследования по обвинениям, которые он выдвинул, и проголосовали за поддержку правительства. Иначе говоря, они поддержали и сам кабинет, и того, кто обвинял членов этого кабинета в коррупции.

640

В этом здании на углу бульвара Капуцинок и одноименной улицы (разрушенном в 1855 г.) с 1820 по 1853 г. располагалось министерство иностранных дел, которое в 1840–1848 гг. возглавлял Гизо.

641

Намек на княгиню Ливен (см. примеч. 63 /В файле — примечание № 173 — прим. верст./), которую среди прочего подозревали в шпионаже в пользу российского императора. Чтобы держать ее в курсе событий, ее возлюбленный Гизо постоянно слал ей короткие записки из палаты депутатов или из министерства.

642

В издательском предуведомлении к «Парижским письмам» 1853 г. (вероятно, написанном самой Дельфиной) не без гордости говорится: «Независимый ум — возвышенность, с которой видно очень много, и вот вам доказательство: события, происшедшие в 1848 г., были предсказаны в „Парижском вестнике“ в 1847 г. с поразительной точностью». Эта фраза про революцию — в самом деле отнюдь не позднейшая книжная вставка.

643

Этот банкет в поддержку избирательной и парламентской реформы, состоявшийся в пятницу 9 июля 1847 г. в развлекательном саду «Красный замок» с участием тысячи с лишним человек, стал первым в целой серии оппозиционных банкетов. Такая форма была избрана для того, чтобы оставаться в рамках законности и не навлекать на оппозиционеров обвинения в организации незаконных политических собраний или уличных манифестаций. За угощение каждый из участников платил сам.

644

22–24 февраля 1848 г. в Париже произошла революция; предлогом стало запрещение правительством очередного оппозиционного банкета. Студенты и рабочие в знак протеста вышли на улицу, национальная гвардия отказалась их разгонять, и тогда безоружную демонстрацию расстреляли солдаты пехотного полка. После этого улицы Парижа покрылись баррикадами, и лишь тогда король решился отречься от престола в пользу своего десятилетнего внука графа Парижского (сына герцога Орлеанского, нелепо погибшего в 1842 году). Но было уже поздно. Луи-Филипп был свергнут, дворец Тюильри разграблен, к власти пришло Временное правительство, составленное из левых депутатов прежней палаты, и 25 февраля была провозглашена республика. Комментируемый фельетон — первый текст, опубликованный Дельфиной с начала революции; он начинается словами: «Какая жалость!.. Какая жалость!.. Все это кончится ужасно… а могло кончиться так прекрасно!..» (2, 491). Республиканцам Дельфина предъявляет те же упреки, какие предъявляла четыре года назад, когда они еще не пришли к власти, — в том, что они пекутся не о благе народа, а о собственной выгоде. 8 декабря 1844 г. она описывала шестилетнего мальчика, который в скверном провинциальном трактире не соглашался садиться за стол, потому что не хотел обедать «с республиканцами». Накануне один старый путешественник в шутку сказал ему, что молодые люди, которые садятся за стол, не снимая каскеток, и съедают все сладости, предназначавшиеся детям, именуются республиканцами; Дельфина охотно подхватывает шуточное определение, которое, по ее мнению, «замечательно подходит к определенной разновидности республиканцев»: «Они ничем не напоминают гордых Брутов прежних времен; воздержание и самоотвержение — не их конек, они стремятся истребить всех вокруг себя, но лишь ради того, чтобы самим жить припеваючи; они любят кровь, но ничуть не меньше они любят крем; манеры у них грубы, зато вкусы изысканны; они свирепы, но они не аскеты, и если стремятся свергнуть Тарквиния, то не для того, чтобы отомстить за Лукрецию, а д ля того, чтобы ее умыкнуть» (2, 353). После революции 1848 г., в фельетоне от 13 мая 1848 г., Дельфина повторила этот пассаж применительно к той «своре», которая делит добытое добро, ничуть не заботясь о народе, и поедает «филе косули в ананасном соусе». Строки, написанные в 1844 г., она воспроизвела слово в слово и лишь после упоминания «крема» («любят кровь, но любят и крем») прибавила в скобках: «ананаса мы предвидеть не могли» (2, 500).

645

Бытие, 19.

646

По легенде, этот сплав меди, золота и серебра образовался после того, как в 146 г. до н. э. римляне захватили и подожгли Коринф.

647

Дворянские титулы были отменены 29 февраля 1848 г.

648

О Мелибей, нам Ледрю спокойствие это доставил (лат.); искаженная цитата из Вергилия (Буколики. 1, 6); у Вергилия, разумеется, бог, а не Ледрю-Роллен, член Временного правительства, а затем пришедшей ему на смену Исполнительной комиссии. Проблема безработицы была одной из острейших проблем, вставших перед революционными властями; для ее разрешения еще в конце февраля были организованы Национальные мастерские — своего рода благотворительные заведения, где безработных использовали на общественных работах и платили им минимальное жалованье.

649

Этот очерк стал последним фельетоном «виконта де Лоне»; написан он был еще 21 августа 1848 г., и в газетной публикации именно эта дата была выставлена перед текстом. Задержка произошла по вине цензуры, которая вернула текст после долгой паузы и с вымаранными фрагментами (об этом см. ниже в самом очерке). За время, прошедшее с момента публикации предыдущего очерка виконта де Лоне, в Париже разразилось восстание рабочих, поводом к которому стало фактическое закрытие парижских Национальных мастерских (22 июня рабочим моложе 25 лет было предписано завербовываться в армию, а остальным — отправляться в провинцию); восстание было жестоко подавлено войсками под руководством военного министра, члена Учредительного собрания генерала Эжена Кавеньяка, которому собрание передало по этому случаю всю полноту власти. Кавеньяк, исповедовавший республиканские убеждения, хотел, исполнив свою миссию и подавив восстание, снять с себя полномочия диктатора, но Собрание предписало ему возглавлять кабинет министров до президентских выборов, назначенных на 10 декабря. У Дельфины к Кавеньяку были личные счеты: поскольку Жирарден был решительным противников военной диктатуры, 25 июня его арестовали, и он провел 10 дней в тюрьме; выход «Прессы» меж тем приостановили, газета вновь стала выходить только 5 августа, причем со значительными цензурными изъятиями. Впрочем, последний очерк Дельфины написан по логике «чума на оба ваши дома»: бунтующие рабочие («партия завистников») вызывают у нее ничуть не больше сочувствия, чем истребляющие их «буржуа» с Кавеньяком во главе («партия эгоистов»). Непримиримой противницей Кавеньяка Дельфина осталась и после того, как прекратила сочинять очерки виконта де Лоне.

650

Когда в июне 1848 г. Дельфина хлопотала об освобождении Эмиля из тюрьмы, она, по слухам, спросила у генерала: «Неужели мы вновь оказались под властью террора?» — «Нет, сударыня, мы оказались под властью сабли», — отвечал генерал. «Подвесьте вашу саблю на бечёвке, и вы получите гильотину», — сказала в ответ Дельфина (цит. по: Giacchetti. Р. 201).

651

Перечислены герои средневековых рыцарских романов.

652

Публицист-анархист Прудон, в июне 1848 г. избранный членом Учредительного собрания, в конце июля 1848 г. предложил свой план создания народного, или обменного, банка с даровым кредитом; Тьер подверг этот проект острейшей критике, и он был отвергнут.