Полное собрание стихотворений - Валерий Брюсов

1920

В вагоне

Душно, тесно, в окна валитДымный жар, горячий дым,Весь вагон дыханьем залитЖарким, потным и живым.

За окном свершают сосныДикий танец круговой.Дали яркостью несносны,Солнце – уголь огневой.

Тело к телу, всем досадно,Все, как мухи, к стеклам льнут,Ветер бега ловят жадно,Пыль воздушную жуют.

Лица к лицам, перебранка,Грубость брани, визглый крик,Чахлый облик полустанка,В дым окутанный, возник.

Свет надежды; там, быть может,Ковш воды, студен и чист!Нет, напрасно не треножитПаровоза машинист!

Прежний дым и грохот старый,Духота, что раньше, та ж,Караван в песках Сахары,Быстро зыблемый мираж.

Все песок, пески, песчаник,Путь ведет в песках, в песках.Сон иль явь, ах, бедный странник,Да хранит тебя Аллах!

1920

Болезнь

Демон сумрачной болезниСел на грудь мою и жмет.Все бесплодней, бесполезнейДней бесцветных долгий счет.

Ночью сумрак мучит думы,Утром светы множат грусть,.За окном все гулы, шумыЗнаю, помню наизусть.

То, что прежде так страшило,Стало близким и простым:Скоро новая могилаВстанет – с именем моим.

Что ж! Порвать давно готов яЖизни спутанную нить,Кончив повесть, послесловья,Всем понятного, не длить.

Только жаль, мне не дождатьсяДо конца тех бурь слепых,Что гудят, летят, крутятсяНад судьбой племен земных.

Словно бывши на спектакле,Пятый акт не досмотретьИ уйти... куда? – во мрак ли,В свет ли яркий?.. Мысль, ответь!

1920

Возвращаясь

Возвращаясь, мечтать, что завтра,В той комнате, где свалены книги,Этих строк непризнанный авторОпять будет длить повторенные мигиИ, склоняясь у печки к остывающим трубам,Следить, как полудетские губы«Нет» неверно твердят,Как лукавые веки упорноПрикрывают наивно-обманный взгляд,А около,Из-под шапочки черной,Вьются два маленьких локона.

Возвращаясь, мечтать, что сноваЗавтра, под снежным дождем,Как в повести старой,Мы пройдем вдоль Страстного бульвараВдвоем,Говоря о причудах маркиза де Сада,Об том, что мудро таит Кама-Шутра,Об чем исступленно кричал Захер-Мазах, —И будет все равно – вечер, день или утро,Так как вечность будет идти рядом,Та вечность, где живыКаждый лепет счастливыйИ каждый вздох.

Возвращаясь, мечтать о простом,Об том,Что завтра, маленьким чудом,Я снова буду, – я буду! —Тем же и с ней же!Смейся, февраль, колючий и свежий,В лицо мне,С насмешкой тверди о моем вчера!

Ничего не хочу я помнить!В памяти, умирая, простертыВсе прежние дни и ночи,И возле,Окоченели и мертвы,Все утра и все вечера.Февраль! Чего ж ты хохочешь,«А после?» твердя ледяным языком!Что будет после,Подумаем после об том.

14 февраля 1921

* * *

Дни для меня незамысловатые фокусы,В них стройность математического уравнения.Пусть звездятся по водам безжизненные лилий,Но и ало пылают бесстыдные крокусы.Лишь взвихренный атом космической пыли я,Но тем не менееЭти прожитые годы(Точка в вечности вечной природы)Так же полны значения,Как f (x, у) = 0.Богомольно сгибало страдание страсти,К золотым островам уводили наркотики,Гулы борьбы оглушали симфонией,В безмерные далиПровал разверзали,Шелестя сцепленьями слов, библиотеки.Но с горькой иронией,АнализируяПеременные мигов и лет,Вижу, что миру яБыл кем-то назначен,Как назначены эллипсы солнц и планет.И когда, умиленным безумьем охваченИль кротко покорен судьбе,Я целую чье-то дрожащее веко,Это – к формуле некойДобавляю я «а» или «b».

26 февраля 1921

* * *

Еще раз, может быть, в последний,Дороги выбор мне дарован,На высях жизни, здесь, где воздухПрозрачной ясностью окован,Где жуть волшебной, заповедней,Где часто на порфирных скалахВ сны без надежд проснуться – роздыхСклоняет путников усталых.

Высок бесстрастно купол синий,Внизу, как змей извивы, тучи,Под ними грива острых сосен,Чу! водопад с соседней кручи...Я ль не над миром, на вершине?И ропщет ветер с лживой лаской;Усни! Довольно зим и весен,Путь завершен, стань вечной сказкой!

Не верю! Посох мой не сломан,И тропы вьют к иным высотам,Чрез новый лог, былых – огромней,Где шумен пчел разлет по сотам,Где легких птиц певучий гомон,Где высь безмерней, даль бескрайней,Где, может быть, припасть дано мнеК твоей, Любовь, предельной тайне!

28 февраля 1921

* * *

В священной бездне мглы архангел мне предстал,В его зрачках сверкал карбункул и опал.И вестник вечности сказал мне строго: «Следуй!»Я встал и шел за ним. Все стало сродно бреду.Мы понеслись, как вихрь, меж огненных светил,Внизу, у ног, желтел водой священный Нил,Где ныне барка Ра уже не гнет папирус;Потом меж гибких пальм Ганг многоводный выросНо спал на берегу осмеянный факир;Мелькнул тот кругозор, где буйный триумвирБежал от Августа, в бою палим любовью;И арки, давшие мечту средневековью,Веселье, что творил свободный Рафаэль,Конкистадоров гром и вдохновенный хмель,Маркиз нарядных сон, под звуки менуэта,Когда была вся жизнь беспечностью одета;Кровавый блеск, где был нож гильотин взнесен,Твой пламенный пожар меж битв, Наполеон,Разгары новых войн и мятежей, стихии,Зажегшие векам огни Ресеферии.

Все в диком хаосе взметалось подо мной,И голос слышал я, катившийся волной:«Внемли! Изведал я все таинства Изиды,И то, как, бросив храм разящей Артемиды,Бежали эллины туда, где деял чары Вакх;Как возбуждал вражду в квиритах смелый Гракх,Как с гибеллинами боролись яро гвельфыВ лесах, где при луне играли резво эльфы;Как, океан браздя, Колумб едва не сгиб,Как молча созерцал аутодафе Филипп,И был Эскуриал весь дымами окутан,Как в яблоке закон миров провидел НьютонИ в лагере постиг сознанья смысл Декарт.Как в дождевой апрель (по-старому – был март),В светлице, где сидел недавно сторож царский,Стихам Гюго внимал с улыбкой Луначарский».

Внимая, я дрожал, а вестник мне: «Гляди!»И хартии тогда раскрылись впереди.Гласила первая: я – истина Биона,Чрез меру – ничего! вот правило закона!Вторая: не забудь – я мыслю, ergo sum[67].Но слишком много слов запутают и ум.А третья: сам Гюго сказал: мне рек Всевышний —Искусство в том, чтоб все зачеркивать, что лишне.

3 апреля 1921

* * *

Эй, рабочие мира! ложь – все то сладкопенье!Держите к ружьям примкнуты штыки!Лишь в день, когда лопнет земное терпенье,С ним цепь милитаризма разлетится в куски.

Чем орды гудели, даль тряся, при Саргоне,Чем ухали пушки под топот Аттил, —Нам вчера звенело с аппаратов Маркони,Сегодня говор газет подхватил.

И бои, где за греком стоит англичанин, —Перезвон под набатом исторических дат:Что и сотый век на земле не причаленИ к войне против войн вызван красный солдат.

Сентябрь 1922

А. К. Глазунову

Слава – властителю звуков! творцу вдохновенному —слава!Звуками нас ты прославил, мы звуками славного славим!

Стелется вольное Море;раскинулся Лес на раздольи;Веет Весна по просторам;по Волге плывет Стенька Разин;Чу! Трубадура припевы;чу! стук костяков, – Пляска Смерти;Нет, то Мазурка топочет!нет, это – Славянская Свадьба!Западный марш, честь Чикаго...Причудливость Грез о Востоке...Радостен взлет Саломеи;но Песня Судьбы беспощадна.

Звуками мир ты прославил, мы звуками славного славим!Слава – властителю звуков, творцу вдохновенному —слава!

12 октября 1922

* * *

Странствующий рыцарь, Дон Кихот!Чуден был, был вдумчив твой приход.Двадцать пять столетий ждали мы;Вдруг пробил Сервантес толщу тьмы.С толстым Санчо Панса на осле,Тощий, ты поехал по землеИз родной Ламанчи вдаль и вдаль.Ты поныне едешь, и едва льЕхать перестанешь где-нибудь.Странствующий рыцарь, здесь побудь!

<1922>

* * *

Быть может, у египетских жрецовУчился ты; кой-что познал, быть может,Из тайн халдейских; споры в синагогахТы слушал; в строки Библии вникалИ много думал о вопросах вечных.Твой ум был остр, но тесен кругозорИ замкнут гранью тесной Палестины.Тир и Сидон, с их роскошью увядшей,Тебе казались образцом богатств,Лишь по бродячим греческим купцамТы знал Элладу, глух к стихам Гомера,К виденьям Фидия, к мечтам Платона;Рим – по солдатам, что привел Пилат,Да по монетам, где представлен «Кесарь».Шел грозный век, империя творилась,В горниле римском плавились культуры,А ты в глуши своих родных пустынь,Сын плотника, в затишьи Назарета,Мечтал восстать учителем земли...

Земли?.. быть может... может быть, и нет.Как разгадать мечты твои в пустыне,Где Дьяволом ты искушаем был!Ты вышел как соперник Иоанна,Чтоб скромно поучать родной народ.Но рыбаки со скал Генисаретских, —Простой и грубый, неученый люд, —Твоим словам восторженно дивилисьИ ужасались мудрости твоей.Ты их учил – и представал пророком;Ты исцелял – казался чудотворцем,И вот, успехом легким опьянен, —Сначала тайно, после все открытей,Ты дерзко объявлял себя Мессией,И рыбаки поверили тебе...Свою мечту запечатлел ты смертью,Как тысячи пророков, и пошлаМолва глухая о тебе по свету...И все бы кончилось глухой молвой.

<1922>